– Би Джаан, – гневно сказала Наурин, – прошу, прекрати паниковать! Сорайя помогает нам исполнить последнюю волю Назии-апа. Она нам нужна для уборки.
– И все? – Би Джаан с трудом верилось, что кому-то настолько неловкому и неумелому, как Сорайя, могли доверить подобное задание.
– Да. Хватит нервничать и задавать вопросы. Вы с сахибом отвлекаете меня, а я должна развлекать гостей.
Би Джаан пробормотала извинения, но хозяйка лишь пожала плечами.
Наурин вышла из кухни и улыбнулась при виде Долли, спускавшейся по ступеням.
– Как все прошло, Долли? Как ты себя чувствуешь?
– Потрясающе. Этот Салман Наранг – просто гений. Он сделал так, что я ощущала себя в комфорте и безопасности с момента, как зашла в комнату Назии, и до самого конца.
– Я рада. Пусть к нему идет следующий.
– Мне нужна чашечка чая, – попросила Долли. – Я ужасно вымоталась.
Би Джаан подслушивала разговор через щель в кухонной двери. Когда Наурин и Долли вернулись в салон, она поняла, что путь на лестницу свободен. С твердым намерением защитить племянницу экономка на цыпочках прошла к распахнутой настежь двери спальни Назии и осторожно заглянула внутрь. Уперевшись взглядом в Салмана, она вздрогнула от страха.
Он поднялся из кресла-качалки, быстро подошел к двери и пронзил женщину ледяным взглядом:
– Что вам нужно?
– Сорайя! – воскликнула Би Джаан. Ее глаза наполнились слезами. – Хочу поговорить с племянницей. Пожалуйста, не мешайте мне!
– Простите… – недовольно прошептал Салман. Он прислонился к двери так, будто вот-вот собирался закрыть ее. – Сейчас с ней нельзя увидеться. Она помогает нам.
– Пожалуйста, сахиб! – взмолилась Би Джаан. – Я просто взгляну одним глазком и успокоюсь. Не поступайте так с нами. Мы бедные люди, и женская честь много для нас значит. Кроме нее, у нас ничего и нет.
– Не несите чепухи, – равнодушно сказал он. – Никто не покушается на честь Сорайи. Она нам просто помогает, – пытаясь успокоить ее, он сменил тон. – Ни к чему разводить панику. Я и сам бедняк. И не позволю ничему случиться с вашей племянницей. Теперь возвращайтесь на первый этаж. Мадам Наурин не обрадуется, увидев вас здесь.
Салман захлопнул дверь, и Би Джаан вернулась на кухню, прежде чем ее отсутствие заметили.
– То есть ты не помнишь вообще ничего из того, что рассказала Салману? – спросила Парвин. – Однако чувствуешь, что все твои обиды на Назию исчезли?
– Да, – соврала Долли. Она помнила абсолютно все, что происходило в комнате, но не желала подвергаться допросу. – Невероятный опыт!
– Ты уверена, что он тебя не накачал чем-то? – прошептал ей на ухо Фарид. – Если тебе кажется, что так и есть, скажи мне. У меня есть кому с ним разобраться.
Проигнорировав его внезапную тягу к заступничеству, Долли покачала головой и исподтишка пихнула Парвин локтем. Салим же бросил на Пино взгляд, предостерегая от замечаний, которые могли бы расстроить Долли. Парвин подвинулась ближе к подруге, и та шепнула ей:
– Я решила опубликовать книгу Назии практически без цензуры.
С лица Парвин тут же слетела ухмылка, а в сердце поселился новый страх. Ей очень хотелось спросить Долли, что натолкнуло ее на это решение, но их прервал голос Наурин:
– Первый сеанс прошел хорошо. Давайте перейдем к следующему. Но перед этим позвольте наградить Долли. – Она порылась в своей сумке, достала оттуда конверт и расправила заломы бумаги: – Держи. Прошу, прими этот подарок от Назии.
Пока подарок переходил из рук в руки, Парвин и Салим украдкой переглянулись.
– Я не могу его принять, Нури.
– Потратишь эти деньги на публикацию ее книги, – Наурин рассеянно похлопала ее по спине и повернулась к Фариду: – Ты готов?
Фарид поднялся со своего места и пошел к двери, в его взгляде читалась тревога.
– Не волнуйся, – напутствовала его Долли. – Все будет хорошо. Просто доверься Салману. Он избавит твой разум от любых сомнений.
Посмотрев на нее, Фарид тихонько вздохнул и вышел из комнаты вместе с Наурин. По бесстрастному выражению его лица Долли поняла, что мужа не слишком прельщает перспектива поддаться фокусам и интригам Салмана Наранга. Но она не считала необходимым разубеждать его или разбираться с его тревогами. Наливая себе чаю в чашку, Долли улыбнулась.
Парвин заметила, как засияли щеки подруги, и склонилась к ее уху:
– Что с тобой стряслось? С тех пор как ты спустилась из комнаты Назии, ты вся такая радостная, оптимистичная – будто новобрачная, только что сыгравшая свадьбу. Что там с тобой делали на втором этаже? Неужто тебе правда настолько понравилось?
– Очень, – кивнула Долли, отпив из чашки. – В жизни не чувствовала себя такой расслабленной. Это был настоящий…
– Что ты там говорила про публикацию романа Назии? – перебила ее Парвин, не особенно интересуясь духовным пробуждением Долли на сеансе гипноза, зато весьма тревожась за себя. – Нельзя издавать его, если это испортит наши репутации. Назия крутила интрижку с твоим мужем. Не позволишь же ты людям считать, что это легло в основу одной из ее книг?!
Долли поставила чашку на кофейный столик, покашляла в кулак и вытерла губы носовым платком.
– Это не то, что я собираюсь вырезать, – грубо ответила она. Прилив уверенности в себе питал ее гнев. – Не волнуйся, о тебе там почти ничего нет. Она о тебе практически никогда и не думала, Пино. Зато ты отлично напомнила о себе, когда настроила против нее дочь.
– Она не была святой. Не знаю, почему ты игнорируешь этот факт.
– Признаю, она была не самым лучшим человеком в мире. Но она была нам всем хорошей подругой. Прощала нам ужасные вещи, которые мы с ней делали. Ты забываешь, что и мы причинили ей немало зла.
– Хорошие подруги не воруют у подруг женихов! – огрызнулась Парвин. – К тому же меня она так и не простила. Разве не слышала, что она написала в письме? Сказала, что я нанесла ей «слишком уж сильный удар», чтобы простить это.
– Может, как раз пора это исправить, – сказала Долли. – Все мы допускали ложные суждения, Пино. Почему бы тебе, наконец, не отпустить это все?
– Не могу, – отозвалась Парвин, нервно перебирая пальцами, – это не так просто, как кажется.
– Знаю, что не просто. Но нужно стараться.
Парвин уставилась на вытянутое, мрачное лицо Салима, беседовавшего с Асфандом. Тот взглянул на нее в ответ – его лицо просветлело, стоило ему заметить ее взгляд. Она завидовала его уверенности в себе, его способности обращать на себя внимание. Салим обладал какой-то особой энергетикой, неотразимой притягательностью, которая будоражила ее.
– Мне ни к чему прощать и забывать, – ответила Парвин Долли, остановившись взглядом на Салиме. – Назия обидела меня. И я имею полное право держать на нее зло.
– Но как же? – настаивала Долли. – Ведь только отпустив обиду, можно излечиться.
Кипя от гнева, Парвин отвернулась от Долли. «Что с ней сделал этот Салман Наранг? – гадала она. – Почему она так странно себя ведет?»
– Вам удобно? – спросил Салман Фарида, полусидевшего на кровати Назии с плотно закрытыми глазами. – Вы чувствуете себя расслабленно?
– Да, – холодно отозвался тот. – Но все еще не понимаю, почему рядом со мной спит служанка. Вам точно позволили так поступить?
Салман кивнул. Ранее, в салоне, Фарид больше всех кричал о своем скептицизме, и в его голосе вполне явно ощущалось презрение. В тот момент, когда Фарид с хмурым видом вошел в комнату Назии, Салман понял, что тот будет невосприимчив к его методам. Он либо станет увиливать от вопросов, либо давать пространные, неискренние ответы. В отличие от жены, гипнотерапия Фарида будет основана не на его нежелании заново переживать болезненное воспоминание, а на его неверии. Салман понимал, что ему придется искать другие способы погрузить Фарида в транс.
– Почему вам от этого так не по себе? – спросил Салман.
– Не поймите неправильно, – усмехнулся Фарид. – К тому, что рядом лежит женщина, я привыкший. Но никогда прежде не спал в одной постели со служанкой. У меня все же есть принципы.
– Вот как? – спросил Салман, проигнорировав его высокомерную реплику. – Уверен, вы делили постель кое с кем из своих сотрудниц. Разве служанка чем-то отличается?
– О, еще как! – сказал Фарид с очередной ухмылкой.
Салман ухмыльнулся тоже, чтобы успокоить его и расположить к себе.
– Назия, кажется, работала с вами? – спросил он, уводя разговор в другое русло.
– Да… – робко проблеял Фарид. Усмешка мгновенно слетела с его лица, стоило только коснуться этой темы.
– Вы когда-нибудь делили с ней постель? – спросил Наранг, не заботясь о том, как это может прозвучать.
– По-моему, это чудовищно личный вопрос, – ответил Фарид, взбесившись от подобной наглости.
– Вы правы. Но я не просто так задал его. Я хочу понять, какие отношения связывали вас с Назией.
– Зачем? Что вы хотите узнать? Разве Долли уже не рассказала вам все, пока была под гипнозом?
– У любой истории всегда несколько рассказчиков. И мне гораздо интереснее послушать вашу версию, – улыбнулся Салман.
– Она несколько лет проработала у меня в газете, а затем стала автором на полную ставку. Она была одним из лучших помощников редактора и компетентной журналисткой.
– Можно ли сказать, что вы с ней были друзьями? – настаивал гипнотизер, пытаясь говорить тепло и мягко, чтобы убедить Фарида открыться ему.
– Салман, – саркастично отозвался тот, – меня не пригласили бы на поминки Назии, если бы мы с ней не были друзьями.
Наранг начал напевать себе под нос Moon River Энди Уильямса.
– Откуда вы знаете эту песню?! – внезапно воскликнул Фарид, пораженный тем, что эта мелодия все еще волнует его. – Вы еще даже не родились, когда она вышла.
– Услышал по радио, пока ехал сюда, – спокойно отозвался Салман. – Она вам нравится?
– Да, – сказал Фарид, и воспоминания смягчили его тон. – Мы с Назией танцевали… – Он прикусил язык, как только понял, что слова, только что сорвавшиеся с губ, выдали интимную природу их с Назией отношений.