— Чертовке тоже морду набила?
— Нет, — вертит головой Витька. — То есть, не сразу. Попозже. И не сильно. Есть у меня подозрение, что она поддавалась. Не суть, разговоры, в основном, она вела. Сообщила, что ты умираешь. И Перун тебя камни двигать отправит. Мол, если получится, конец всему мирозданию, и всё такое. И только я могу уговорить тебя вернуться. Ну я у них кучу ништяков выторговала, и сюда… Не как ты, одной душой, а вся целиком и в экипировке.
— А моё тело?
— Обещали вылечить и сохранить, — девушка вздыхает. — Только врут они. Твоя смерть Мекрину устраивает.
— Кого?!
Пытаюсь вскочить, но Витька не дает:
— Мекрина, — повторяет она. — Начальник оперативного отдела Ада, — смотрит мне в глаза. — Та самая. Только не поняла, здесь она еще человек, или уже чертовка.
Пытаюсь успокоиться. Как-то не очень выходит.
— И что ты собираешься делать?
Витька пожимает плечами:
— Думать. Неужели вдвоем не сможем найти выход?
— Не знаю…
Ни одной мысли. И головка на плече отвлекает.
— Игорь, — шепчет Витька. — А это славянское ушу, правда, крутая штука?!
— Русобой рулит! — уверенно говорю я.
— А покажи! Ну пожа-алуйста! — и тон, как у ребенка, выпрашивающего конфетку.
Прислушиваюсь к себе. Вроде боль ушла. Встаю, беру посох. Молча делаю несколько связок. Сначала медленно, потом быстрее. Наконец, в полную скорость. Витька внимательно смотрит и вдруг требует спарринг.
— Ты же без оружия!
— Неважно!
Провожу удар. Легонько, чтобы не зашибить. Увернулась! Еще раз. Снова! А так? Мимо! Да что это такое? Бью в полную силу. Мир переворачивается. Лежу на земле.
— Не ушибся? Давай еще раз.
Встаю, замахиваюсь, падаю. Встаю, падаю. Не понял? Вскакиваю и бросаюсь в атаку, забыв, что это в шутку. Неведомая сила, вырвав из рук посох, поднимает меня в воздух и с размаху прикладывает о землю. Какая же она твердая! Земля, в смысле! Из тумана перед глазами выплывает встревоженное девичье лицо:
— Игорь ты нормально?
— Ага!..
С трудом сажусь, привалившись к бревну.
— Игорь, ты знаешь, — говорит Витька. — Твое славянское ушу… Оно, конечно, рулит… Только немного не туда… — делает паузу. — Ты только не расстраивайся. Если честно, дерьмо полное!
На что тут обижаться? Сам уже понял.
— А то, чему там — указывает пальцем в небо, — учили, совсем не помнишь?
— Чему учили? — уныло гляжу на девушку.
— Ты же в спецназе служил!
— Ага! — киваю. — Аналитиком. Драться не умею. Бегать — тоже. Калаш в школе два раза разбирал. Стрелял один раз. Из Макарова. Навыками выживания не владею. И историю не знаю. Короче, балласт.
Витька гладит меня по плечу:
— Бедненький мой… А что умеешь?
— Ничего полезного. Был бы сейчас компьютер, мигом бы собрал всю имеющуюся информацию, оцифровал и просчитал варианты нашего поведения, и кому от этого плохо будет. Только где здесь комп взять?!
— В правой седельной сумке, — сообщает Витька.
И она молчала! Чудовище!!!
Аналитическая работа начальнику оперативного отдела была знакома не понаслышке. Собственно, именно она отнимала у правой лапы Владыки львиную долю времени в течение крайних семисот лет. А может, и больше. С того момента, когда первая группа полевых агентов созрела для самостоятельной работы, и необходимость в личном участии в операциях отпала. И то сказать, для работы с людьми лучше людей и использовать, хоть и бывших. А удел инферналов — обработка и анализ информации!
Сейчас Мекрина подводила итоги прошедшей встречи, а заодно и предыдущих событий. Результаты вызывали смешанные чувства. С одной стороны, плюсы немалы и видны невооруженным взглядом.
Удалось подставить Руфаила. Конечно, к нему и раньше было немало претензий, но не любящий резких действий Всевышний мог терпеть подобную ситуацию еще не одну сотню лет. Но двухходовка адовских оперативников выставила куратора Комитета Ангельского Контроля в слишком смешном свете. Для ангела хуже только растление малолетних человеческих детенышей. Дьяволица совсем не была уверена, что всё пройдет настолько гладко. При всей зашоренности и формализме в уме ангелу не отказать. Видимо, теплый прием, устроенный Руфаилу девчонкой, произвел неизгладимое впечатление. Обратной стороной достигнутого успеха оказалась необходимость проводить никому не нужное исследование, а значит, писать кучу отчетов и прочих бумаг. Но это дело привычное, хоть и нудное. Кто из душ захочет отвести душу, тот и будет нагружен дополнительной писаниной. А захотят многие. Мекрина усмехнулась. Оперативники к персоналу КАКа особой приязни не испытывали: на вечный антагонизм работяг и проверяющих, накладывались сложные и запутанные отношения между Адом и Раем.
Люди считают, что боги могут всё. Но сами же всеми силами ограничивают свободу воли небожителей. Изначально существующие в рамках одной традиции команды Яхве и Люцифера были вынуждены лавировать между установками многочисленных религий. Где-то лютые враги, а где-то чуть ли не друзья. У одних противостоят, у других в одной упряжке. А кое-кто додумался, что Сатана — четвертая ипостась Господа. Так и молится святой четверне. Это могло закончиться чем угодно, до полного разрыва и войны на уничтожение, особенно с учетом усиления позиций христианства и ислама, но авраамическая традиция была не единственной. Существовали и другие, со своими богами, крайне не одобрявшими усиление Яхве. Приходилось постоянно бороться за выживание, причем интересы Рая и Ада в этом вопросе полностью совпадали. Тем более, выстоять против единых и непротиворечивых, хотя и политеистических, традиций, можно было, только объединив арсеналы приемов обеих групп. В итоге выработался сложнейший, но удивительно устойчивый механизм взаимоотношений, когда черти и ангелы одновременно старательно гадили друг другу и выручали из пренеприятных ситуаций. Само собой сложилось, что крылатые занимали должности в бюрократической надстройке, а практическая работа доставалась чертям. Впрочем, чиновникам жилось далеко не вольготно, жалоба обиженного нечистя Люциферу чаще всего кончалась развоплощением зарвавшегося чинуши. При этом Сатана не злоупотреблял своим правом, а Господь не вмешивался в инциденты.
Однако избавление от Руфаила было далеко не самым важным достижением закончившейся встречи. Резкое сближение с Яхве — вот главный приз, выигранный чертовкой! Немногие могут похвастать совместной выпивкой с Господом. А еще ей почти удалось соблазнить Всевышнего! Если бы Владыка вовремя смылся… Недогадливым становится, старый черт! Или ревнует, с него станется! Мекрине-то чье-либо присутствие не мешает, но она не одна… Хотя, конечно, не факт, что получилось бы: Яша — крепкий орешек, до сих пор прецедентов не было.
Чертовка некоторое время покрутила в голове мысль, может ли теперь она называть Господа домашним именем, и пришла к выводу, что чуть-чуть не считается, а гордыню стоит смирить до лучших времен. Более того, это самое «чуть-чуть» следует считать серьезным проколом при исполнении замысла и работать дальше. Благо, право прямого обращения к Господу (конечно же, только с рабочими вопросами) у нее теперь имеется. Как и средство связи. Мекрина поправила нимб и улыбнулась. Значительно шире и ярче, чем у Руфаила или его начальника. Пожалуй, уровень шестикрылых! Не мелочится Их Божественность! И запущенное в обиход обращение прижилось, постоянно напоминает Всевышнему о рогатой и хвостатой красавице.
И последний, самый мелкий, плюс: скандал и последующая пьянка избавили Мекрину от необходимости докладывать о проколе с амулетом. А это тот самый случай, когда мелкая техническая неполадка может сорвать самую серьезную операцию. И это сейчас важнейший вопрос, на который стоит обратить особое внимание.
— Профессора ко мне, — скомандовала дьяволица.
В Кущах последнее время стало модно пользоваться селекторами, подобными человеческим, хоть и работавшими на иных принципах, но Мекрина предпочитала отдавать распоряжения по старинке.
В оперативном отделе работали исключительно вольнонаемные. Как ни смешно, но до Мекрины никто до этого не додумался. Предшественники мобилизовали грешников с соответствующей подготовкой. Но грешник, он грешник и есть! Подлые душонки, вечно готовые укусить кормящую руку. Мекрина не то, чтобы совсем их не использовала в собственных операциях, но старалась обходиться более надежным контингентом.
Вербовались кадры, в первую очередь, в Кущах. Необходимость следовать представлениям верующих сыграла с Райским Садом злую шутку. Людей действия, а именно к ним относились нужные Мекрине кадры, уже на третий день начинала одолевать скука, а через неделю они выли тоскливее волков, в брачный период потерявших подругу. Даже предлагалось подвесить на юге Эдема луну, чтобы воющие кучковались вместе и не мешали остальным. Но финансовый отдел встал на дыбы, и ангелы, скрепя сердце, согласились признать право праведников на труд. В самые разные отделы Ада хлынул поток желающих «настоящей жизни после смерти».
Но это оперативники. А вот многочисленные научные лаборатории постоянно испытывали дефицит кадров. В отличие от десантников и спецназовцев, ученые куда более склонны к созерцанию. Да и способность заниматься наукой многие потеряли задолго до конца бренного существования. В итоге кадры приходилось вытаскивать из котлов, зато предложение работы вызывало невиданный энтузиазм. Вызванный профессор и академик вместо физики времени должен был заниматься лизанием задницы огненного голема. Впрочем, срок ему выпал не слишком долгий.
— Вызывали, товарищ Мекрина?
Ученого нервировало отсутствие у начальницы отчества, и он заменял его привычным по земной жизни обращением. Правда дьяволица делала всё, чтобы вызывать у штрафника ассоциации с особистом из первого отдела или куратором от КГБ.
— Вызывала, — чертовка уставилась на профессора пристальным немигающим взглядом. — Объясните мне, гражданин ученый, что это такое?