иктора опасным свидетелем. Я уже ничего не понимаю!
– А тут и понимать нечего, – резко ответила Женя, решив взять всю ситуацию под свой контроль. – Мы сейчас же едем к нам. Борис сказал, чтобы мы сидели там тихо, как мышки, и дожидались его. Чтобы никому не открывали ни ворота, ни, тем более, двери. Ох, надо же предупредить Соню и Петра!
И в эту самую минуту раздался звонок – звонила Соня!
– Да, Соня… Что-нибудь случилось?
Няня сказала, что перед воротами стоит какая-то женщина. Хорошо одетая, в шубе.
– Как вы ее увидели? – спросила Женя, сначала растерявшись, поскольку ворота находятся довольно далеко от дома, но тут же сообразив, что в доме установлен видеозвонок, который позволяет увидеть тех, кто стоит за воротами, в смущении и стыдясь своей глупости, продолжила: – Извините, я поняла… И что она говорит?
– Говорит, что ей необходимо поговорить с хозяевами.
– Она не представилась? И вообще, может, это переодетый мужчина?
– Да вроде нет… Красивая такая женщина.
Женя, вспомнив наставления мужа, твердо сказала:
– Никого не пускать! Мы сейчас приедем! Вы слышите, Соня, никого не пускать! Кстати, а где Петр?
– Он как вернулся от вас, перекусил и лег спать. Я поэтому его не потревожила.
– Ну и пусть спит. Все, Соня, мы уже едем!
Женя отключила телефон, оглянулась. Эммы на кухне уже не было.
– Куда она делась? – спросила Женя шепотом у Тони.
Антонина пожала плечами и указала на дверь.
Эмма вернулась через несколько минут.
– Я слышала, мы уезжаем. Я согласна. У вас я на самом деле буду чувствовать себя в безопасности. Вот только приберусь, а то вдруг сюда нагрянет полиция… Мало ли…
Уже в холле, одеваясь, Женя услышала какой-то странный гул. Спросила у Эммы, что это такое.
– Грязные вещи сунула в машинку. Прибралась немного в доме. Знаете, с тех пор как здесь поселился Сергей, я стала какая-то неряха, вещи кидаю где попало… Забываю постирать белье…
– Подождите… Вы сказали, что, может, сюда приедет полиция. Но почему?
– Как почему? А вдруг он его убил? Убил и теперь прячется!
– Так, сначала успокойтесь. Никого он не убил, потому что если бы убил, об этом сейчас трубили бы все СМИ, не говоря уже о том, что полиция в первую очередь нагрянула бы к вам!
– Одно это и утешает…
– Эмма, прошу вас, еще раз хорошенько осмотрите дом, вырубите электричество, газовый котел… – Женя, озвучивая все меры предосторожности, которые беспокоили бы ее в случае, если бы она сама покидала свой загородный дом, загибала пальцы: – Окна, надеюсь, все же заперты?
– Да, конечно. Котел я выключать не буду, иначе дом промерзнет…
– Ладно. Конечно, вам виднее. Просто я хотела сказать, что вы, может, поживете у нас какое-то время.
– Я поняла. Сейчас отключу электричество… Хотя постойте, я не могу это сделать, ведь котел не будет без него работать…
Женя вдруг поняла, что Эмма напрочь забыла о том, что часа через полтора сюда приедет Ребров с экспертом. Женщина так нервничала, так суетилась, ее так трясло от всего того, что с ней происходило, что единственное, что ее заботило сейчас – это оставить дом в безопасном состоянии и хорошенько запереть его.
Пока Эмма проверяла комнаты и носилась по дому, Женя взяла в руки связку ключей и, когда Эмма вернулась, сама напомнила ей о Реброве.
– Ох… А я уже и забыла. И как же он теперь попадет сюда? Или мы рано собрались? Надо бы дождаться его?
– Нет, не стоит ему мешать. Для начала отключите сигнализацию…
И тут Женя запнулась. Как же она раньше не вспомнила про сигнализацию?
– Да что вы такое говорите? – горько отмахнулась от нее Эмма, прикусывая в досаде губу. – Какая сигнализация? Кто бы ее оплачивал-то? Все давно выключено. Если была бы сигнализация, может, она и сработала бы в тот день, когда меня не было дома и Сергей пролез в дом.
– В самом деле… – согласилась с ней Женя. – Вы не будете возражать, если я оставлю ключи от дома в условленном месте? Ребров уже очень скоро приедет. После того как здесь поработает эксперт, Валера запрет дом, потом заедет к нам и вернет вам ключи.
– Да без проблем! Пожалуйста, поступайте так, как считаете нужным. Я полностью вам доверяю.
Через полчаса все наконец собрались и покинули дом. Эмма, запирая двери, не переставая твердила:
– А если вернется Сережа, а дом заперт?…
Потом, правда, когда вспоминала, что в доме будет работать Ребров, чертыхалась, называя себя глупой курицей, и тяжко вздыхала, мол, «старость – не радость».
– Вы серьезно так переживаете о нем? Где-то он жил все эти шесть дней! – не выдержала Тоня.
Во время пути Жене снова позвонила Соня, она беспокоилась о той женщине, которая, наверное, совсем замерзла у ворот.
– Мы будем через четверть часа! Посмотрим, что это за птица, а там видно будет. Надеюсь, вы не беспокоили по этому поводу Бориса Михайловича?
Нет, она не беспокоила. Но заметила, что Петр Михайлович до сих пор спит. Женя так и не поняла, произнесла ли она это с укором, мол, вот бездельник, столько спать! Или же, наоборот, была встревожена этим долгим и крепким, быть может нездоровым, сном взрослого мужчины.
На этот раз вид зимнего леса, вдоль которого они проезжали, не вызвал в Жене восторга, и ей не было сейчас никакого дела до заснеженных величественных елей и сосен, да и сугробы в этот день казались какими-то грязноватыми, подтаявшими, неприглядными. Хотя чему же тут удивляться, если январь такой теплый, на улице от силы минус четыре градуса?
Возле ворот они действительно увидели женщину, да только беззащитной она не выглядела, напротив – неподалеку, буквально за поворотом – был припаркован, судя по всему, ее автомобиль, новенький черный «Мерседес».
Соня не могла увидеть его на экране, а потому решила, что гостья замерзает. Чего это ей замерзать, если она спокойно может подождать возвращения хозяев в своей машине?
Но именно в ту минуту, когда Женина машина подъехала к воротам, женщина, кутаясь в длинную соболиную шубку, стояла здесь же, держась зачем-то рукой в перчатке за ажурные кованые завитки ворот. Словно боясь упасть.
Женя, понимая, что сильно рискует, мало ли кто мог сюда приехать, а вдруг эта женщина вооружена, все-таки приблизилась к незнакомке. И только подойдя совсем близко и увидев ее лицо, выбивающиеся из-под мехового берета завитки белых волос и губы, накрашенные яркой красной помадой, поняла, что дама приехала по ее душу. От нее пахло хорошими духами. Она узнала ее, это была та самая якобы «клиентка» мужа, с которой тот встречался в кафе. Женщина с видео, присланного ей Ребровым.
– Кто вы такая и что вы здесь делаете? – строго и даже грубо спросила Женя, подходя вплотную к женщине.
Сколько же ей было лет? Около тридцати, не больше. Очень красивая, с бледной гладкой кожей и нежным румянцем. И глаза – синие, как драгоценные камни. Похоже, их с Борисом действительно что-тот связывает. «Мимо такой женщины, – подумала Женя, – мужчина пройти не может».
– Пожалуйста, впустите меня в дом, я должна увидеть его! Это очень важно! – истерично воскликнула незнакомка.
Вот только теперь Женя заметила, что женщину потрясывает, что она, разговаривая с ней, притоптывает каблучками по обледеневшим плитам, которыми была вымощена аллея. А ведь она могла на самом деле греться в машине, дожидаясь, пока ей не откроют ворота, но стояла здесь, всматриваясь в дом, стараясь, вероятно, привлечь к себе внимание. Она хотела, чтобы Борис увидел ее. А его (ха-ха!) не оказалось дома.
Одно успокаивало – она не имела никакого отношения к Эмме и к ее почти криминальной истории. Но и впускать ее в дом Женя не собиралась. Вот еще! С какой стати она должна своими руками открывать ворота любовнице собственного мужа? Однако чтобы впоследствии избежать неприятностей, она на всякий случай все же спросила:
– Вы его клиентка?
Женщина смутилась, задумалась, но потом уверенно и протестующе замотала головой:
– Никакая я не клиентка! Что вы себе позволяете? Мне просто надо увидеть его и поговорить.
– Я не пущу вас, – сказала Женя твердо, забыв о том, что в машине сидят Тоня с Эммой, которые слышат их разговор.
– Я буду стоять здесь до тех пор, пока он сам не откроет мне, понятно? А вы… вас же зовут Женя? Вы, Женя, скажите ему, что мне не нужны его деньги, понятно? Вот так и скажите – что я люблю его. Я бы и сама сказала, так вы же не пускаете меня в дом!
Женя жестом показала, что разговор окончен, села в машину и пультом открыла ворота.
– Кто это? – спросила Эмма, пока машина катила по аллее до крыльца. – Кто она такая?
– Понятия не имею.
– А что, если это клиентка? Ваш муж все-таки адвокат… Может, у нее что-то случилось, и поэтому она приехала сюда. Вот как я сегодня утром.
Женя едва удержалась, чтобы не нагрубить ей и не сказать, что, мол, не ее это собачье дело. Вот знала бы она, кто такая эта блондинка с красными губами, иначе бы отреагировала!
– Вы же слышали, она сказала, что никакая она не клиентка.
От волнения плечи Женя напряглись, да и вся она словно сжалась, окаменела.
Что делать? Как себя вести? Вот если бы она точно знала, о чем они тогда с этой особой разговаривали в кафе! Может, он твердо сказал ей, что женат, что любит свою жену и что между ними больше ничего не может быть. Но как узнать?
Судя по видео, эта женщина о чем-то просила его. Но теперь, когда Женя увидела ее автомобиль и дорогую шубу, вряд ли речь шла о деньгах. Во всяком случае, особа эта явно не нуждается. Однако именно у таких дамочек и аппетиты другие. Может, она попросила у него новую машину или вообще – дом! Может, шантажировала, что покажет ей, Жене, его жене, какие-то компрометирующие фотографии или видео?
Позвонил Ребров, сказал, что только что прибыл на место, что они уже в доме, начинают работать.
– После жду вас у себя, как договаривались, да?
Женя, поручив Тоне устроить Эмму в одной из пустующих комнат, поспешила к сыну. Застала Соню уснувшей на диванчике рядом с детской кроваткой. Баюкала-баюкала малыша да и сама уснула.