А что, если его мобилизовали? Хотя сейчас январь, мобилизация уже закончилась. Словом, я уже и не знала, что думать.
Аппетит пропал. Совсем. Я выбросила из холодильника остатки продуктов, помыла его и успокоилась, когда поняла, что он совершенно пуст. Главное, у меня были кофе и сахар. Еще в кладовке имелся запас минеральной воды.
Вот я и пила. И спала. Даже телевизор не могла смотреть. В ноутбуке пыталась почитать новости, заголовки просто убивали, лишали всякой надежды на что-то хорошее в этом мире вообще: «Спецоперация, 16 января: ВСУ нанесли новый удар по Донецку, есть погибшие», «В Калифорнии в результате стрельбы погибло шесть человек, включая ребенка», «Папа римский считает, что Зеленский должен сесть за стол переговоров», «Командир танковой роты рассказал о сдающихся в плен украинских боевиках», «Глава МИД Австрии призвал ЕС не промахнуться с запретом виз для россиян»…
Ну о каком спокойствии может идти речь, когда мировой порядок нарушен, когда русские парни проливают свою кровь в Донбассе, а я, потеряв всякий стыд и рассудок, предоставила кров дезертиру? Да еще к тому же и кормила его икрой!
Чтобы окончательно не свихнуться, но и не спиться (в кладовке в одном из ящиков я обнаружила огромный запас шампанского!), я решила запереться на все замки и, приняв снотворное, хорошенько выспаться.
И я не помню, сколько времени я спала. Вернее, только открыв ноутбук и прочитав новости, я поняла, что уже восемнадцатое января. И что пока я жива, а потому надо, не дожидаясь установленного моим мужем срока, срочно покидать дом.
Да-да, пока я жива.
Но этот порыв прошел уже через полчаса, пока я принимала душ и пила кофе на кухне. Вот именно кофе и привел меня в чувства. Я знала: чтобы выбросить из головы все ненужные и нехорошие мысли, чтобы освободиться от этой тяжести, надо было разгрести завалы в доме. Вот просто самые настоящие завалы бесполезных вещей, мусора, всего того лишнего, что забивает наше жилище.
Это был проверенный способ, и я принялась за работу. Переоделась в спортивный костюм, надела резиновые перчатки и начала разгребать свою спальню. Швыряла на ковер еще новые, купленные когда-то вещи, залежалое постельное белье, две пары домашних тапок, которые Виктор забрал из номера итальянского отеля (ну не урод?), упаковку просроченных желудочных таблеток, старую ночную лампу с поврежденным проводом… Все это я запихала в огромный черный мешок для мусора и выволокла в коридор. Затем принялась за гостиную, но там ничего такого, что можно было бы выбросить, не нашла.
В комнате Сергея, чтобы, в случае если Виктор решит использовать наличие у меня любовника в бракоразводном процессе, в доме не нашлось ни одной принадлежащей ему вещи, я собиралась уже выбросить и купленные для него свитера, джинсы, но не смогла этого сделать.
Я какое-то время провела, сидя на его кровати и прижимая к груди все те его вещи, которыми он пользовался и которые пахли его одеколоном (который я тоже для него купила).
Сидя с закрытыми глазами, я вспоминала голос Сережи, те нежные и ободряющие слова, что он мне говорил, и в какой-то момент поняла, что такой человек не может быть убийцей. Что он не убьет ни меня, ни Виктора. И что он правильно сделал, что ушел от меня, зачем ему наши проблемы? У него, похоже, и своих немало.
В гардеробной, куда я пришла с рулоном мусорных мешков, я, пересмотрев всю свою одежду и обувь, решила, что выбрасывать дорогущие платья и туфли я просто не имею права, все они стоили целые состояния! И тогда я принялась их фотографировать, чтобы выложить в интернете на сайте с объявлениями для продажи.
Самое муторное в этой работе – описание каждой вещи, размер, какие-то привлекательные особенности. «Вот если бы Соня была здесь, – подумала я, лентяйка, – она бы за меня и эту работу сделала».
Словом, разделив все то, что я не собиралась носить, на две кучи – на продажу и выброс, последнюю распихала по мешкам, оделась и выволокла их в сад, в самый его угол, где находилась спрятанная за небольшим виноградником бочка для сжигания мусора.
Соня часто пользовалась ею в теплое время года, сжигая там многочисленные коробки и упаковки, занимавшие много места в мусорном контейнере. В садовом домике, который мне с трудом удалось открыть из-за наледи под дверью, я нашла и бутылку с жидкостью для розжига. Вывалив все вещи в промерзшую бочку, заполнив ее до краев, я полила отвергнутый мною гардероб горючей смесью и подожгла свернутой в жгут зажженной бумагой, и все вспыхнуло! Да так хорошо и ярко там горело, что я стала бросать туда и обувь. Какие-то немыслимые, огромные красные сабо, которые я покупала, собираясь на Мальдивы, считая, что именно в них мне будет удобно ходить по песку, туфли на гигантских каблуках, старые финские сапоги на меху, которые были почти новыми, но я про них забыла, хотела отправить маме и это поленилась сделать…
Глядя на эту пылающую бочку, я представляла себе, что это горит мое прошлое. Старое, пахнущее нафталином и никому не нужное. И что мне теперь надо смотреть только вперед.
Дома я снова приняла душ, переоделась и даже сварила спагетти. Мне нужны были силы, чтобы заняться объявлениями.
Но сил даже после того, как я поела, так и не прибавилось».
Глава 20
16.01.2023 г. Оля, секретарь
В обеденный перерыв, набросив на себя шубу, Ольга Никитина, секретарша Виктора Финягина, перед тем как отправиться в кафе, расположенное в том же бизнес-центре, где и офис компании «Феникс-строй», вышла на открытую террасу здания и достала сигареты. Закурила. Только здесь, уверенная в том, что ее никто не услышит, если, конечно, не появятся такие же курильщики, как и она, она и могла поболтать со своей близкой подругой Катей.
Катя была единственным человеком в жизни замужней Ольги, с которой она созванивалась практически каждый день и с которой обсуждала всю свою жизнь, каждое событие. Она не то что нуждалась в советах, нет, она всегда самостоятельно принимала решения, но поделиться, послушать хотя бы комментарии подруги ей было просто необходимо.
Катя, одинокая молодая женщина, жизнь которой протекала спокойно и у которой всегда находилось время для общения с подругой, всегда была готова выслушать ее и, конечно же, поддержать, причем в любое время дня или ночи. Катя работала на дому «удаленным» бухгалтером, обслуживая сразу несколько маленьких фирм, а потому всегда была открыта для разговора.
– Катя, ты себе представить не можешь, что я сейчас пережила! – говорила, кутаясь в шубу и дымя сигареткой, Ольга. – Приходила жена шефа, Эмма ее зовут. Она просто ненормальная! Я понимаю, конечно, она вся на нервах, да и кто бы не нервничал, когда тебя бросили, да еще так скверно, унизительно… Я тебе рассказывала про нее уже. Я не то что защищаю Финягина, нет, он козел еще тот, и я не понимаю, как она вообще жила с ним пятнадцать или двадцать лет. Говорят, он ее поколачивал даже. Слышала, что он с нашим новым юристом, Тарасовым, про него я тебе тоже рассказывала, кадр еще тот! Так вот, Финягин с Тарасовым придумали для его жены какую-то бомбу, пакет документов, если она их подпишет, то останется ни с чем. Об этом я услышала, конечно, случайно, просто дверь в кабинет была неплотно закрыта, вот я и услышала. И все давно бы она подписала, она тетка такая, терпила, понимаешь? Но там произошла какая-то путаница в фамилии, что-то там не совпадает, букву спутали одну, а документы-то важные. Так вот сейчас как раз и решается вопрос, все документы приводятся в соответствие. Но я не об этом. Помнишь, я тебе рассказывала о том, что Эмма Евгеньевна уже приходила к нам, они громко разговаривали, но слов я не расслышала. Потом, правда, подхватила какие-то документы, типа, надо срочно подписать, и постучалась, даже открыла дверь и увидела ее, его жену, она была красная, потная, жалкая… Она говорила что-то об убийстве, ну, типа, у него куча врагов, и неровен час, его кто-нибудь прибьет. Короче, несла всякую чушь! Вроде бы Финягин перешел кому-то дорогу или что-то в таком духе. Ах да, забыла сказать главное – она тогда была пьяная! Короче, он ее выставил, причем так грубо… Так вот. Сегодня она пришла абсолютно трезвая, и вид у нее был решительный. Мы все были предупреждены о том, что она может заявиться сюда в любой день, но пропустить мы ее можем только до конца месяца, а потом, ну, типа, они будут уже в разводе, ее не пускать ни под каким предлогом. И вот она пришла. Вся такая трезвая, даже похорошевшая, хорошо одетая, серьезная. И только вошла в кабинет, не успела и пары слов сказать, как ей стало плохо, она потеряла сознание. Представляешь? Финягин перепугался до смерти! Ну, я, понятное дело, вызвала скорую, ей сделали укол. Вроде бы у нее был какой-то нервный спазм. Я думаю, что это вполне возможно в той ситуации, в которую она попала. Вот такое у меня выдалось утречко. А ты как, Катя? Все работаешь? Что? В скорой? Подозрение на аппендицит? И ты молчала? Болит сильно? Бедная моя девочка… Куда тебя везут, в какую больницу? Поняла. Постараюсь отпроситься и сразу же приеду к тебе! Обнимаю тебя! Ну надо же… Корчишься от боли и слушаешь меня, не перебивая… Слов нет!
Глава 21
21.01.2023 г. Женя
Женя налила мужу полную тарелку куриной лапши.
За столом собралась женская компания: Женя, Антонина, Эмма и Соня.
– А где Петр? – спросил Борис.
– Боря, ты не поверишь… К нему приехала та самая Наташа!
– Та самая? – переспросил Борис, сделав вид, что не понимает, о ком идет речь.
– Боря, ты все прекрасно понимаешь. Да! Сначала я приняла ее… – Она нервничала, говорила быстро, глотая слова. – Но это уже и не важно. Главное, что это не переодетый парень, дезертир, киллер, а самая настоящая женщина!
– Так это ее машина стоит у крыльца? – спросил Борис с непроницаемым лицом.
– Да! Я, конечно, была грубовата с ней, может, она на меня и обиделась, может, и Петру на меня нажалуется, но откуда мне было знать, кто она такая? К тому же я спросила ее, не клиентка ли она твоя. И он