Хочу спать… И не могу, не могу даже сейчас не думать о том, какие теплые у него губы…»
Глава 24
21.01.2023 г. Борис, Тоня
– Тоня, мне надо с вами поговорить. – Борис неожиданно отложил свои карты и решительно поднялся из-за стола.
Игравшая с ними няня Соня от неожиданности уронила и свои карты.
– Борис Михайлович, что-то случилось? – испуганно спросила Антонина.
Весь этот день она в основном молчала, наблюдая за тем, как развиваются события, и все ждала удобного случая, чтобы поговорить с Женей и высказать все, что накопилось у нее по поводу Финягиной и Петра. Но Женя, хоть и нуждалась в ее присутствии и поддержке, вся была на нервах, сильно переживала за все, что происходило вокруг нее и с ней, и пока что не нашла удобного времени и места для разговора. Постоянно была занята.
Вот и сейчас, заглянув на кухню и отказавшись играть в карты, она сделала себе бутерброд, выпила чаю и сказала, что пойдет навестить Эмму.
Спрашивается, чего ее навещать, если она только что от нее пришла?
Зато Борис не выдержал. Видимо, и его распирало желание с кем-то поговорить, а Женя словно упорно ускользала от него, исчезала. Так почему бы не поговорить с Тоней?
Антонина на самом деле считалась в доме своим человеком, членом семьи. И Борис, которого в этот вечер одолели сомнения и даже страхи, так и не найдя возможности поделиться с женой, решил поговорить с Тоней.
– Вы поговорите, а я тогда пойду на боковую. – Соня, оценив ситуацию, отправилась спать.
– Спокойной ночи, Борис Михайлович, Тонечка.
– Спокойной ночи, Соня. И спасибо вам за все, – искренне поблагодарил няню Борис.
– Да что вы такое говорите? Это вам спасибо, что помогаете Эммочке.
Она ушла, Борис достал виски, налил себе, предложил Тоне, но она отказалась.
– Тоня, вам не показалось, что сегодня какой-то чрезвычайно странный день?
– Да не то слово, Борис Михайлович.
– Раньше вы звали меня просто Борисом… – заметил Бронников.
– А мне кажется, что раньше мы вовсе и не разговаривали, – улыбнулась Тоня.
– Но я так уже к вам привык и так рад, что у Жени такая хорошая подруга. Честно. Она, знаете ли, натура увлекающаяся, ее постоянно тянет на подвиги, а вы ее как бы сдерживаете, я прав?
Тоня чуть не расхохоталась, вспоминая совместные с Женей дерзкие поездки и собственные расследования, которые они проворачивали за спиной Бориса. Вот как сегодня, например. Ведь он так и не понял, что они были в загородном доме Эммы. Что пытались найти там след пребывания парня-дезертира. И тут уже и Тоня вдруг вспомнила о Реброве. Отзвонился ли он Жене или же они договорились не звонить пока друг другу, чтобы Борис ни о чем не догадался?
И тут до Антонины дошел весь ужас положения, в котором оказался Валерий. Когда он соглашался помочь Жене и приехать в дом, чтобы осмотреть его и снять отпечатки пальцев, Виктор Финягин был жив. Но теперь-то он мертв! А в доме, получается, побывали чужие люди. Не будут ли у Реброва и его эксперта неприятности? А вдруг утром туда приедет полиция? Хотя почему полиция, ведь Финягин умер своей смертью… И где он вообще, Ребров? Сколько уже можно обследовать дом? Он давно уже должен быть здесь! Договаривались же!
И вдруг опасная мысль пронзила ее: а что, если в тот момент, когда в доме работал эксперт с Ребровым, туда вернулся Сергей? Что, если он был вооружен? Что, если в доме разыгралась кровавая драма? А они с Женькой здесь, забыли про своего друга и спокойно пьют чай, играют в карты…
Женька точно забыла про Реброва, иначе бы нашла момент, чтобы переброситься с Тоней парой слов о нем, выразила бы свое беспокойство. Хотя она же сама могла ему позвонить, пока была где-то в глубине дома, далеко от Бориса. Ведь единственное, чего она боялась, – это чтобы Борис не узнал об их попытках вести свое собственное расследование. И как же все глупо получилось! Они, получается, подставили Валеру!
Соня ушла, Борис смотрел на Тоню, словно собираясь с мыслями. Наконец сказал:
– Тоня, кажется, я потерял брата.
– Это как? – Но она уже догадалась, что он имеет в виду.
Борис же, которому просто необходим был человек, который выслушал бы его, рассказал Тоне не очень-то красивую историю своего знакомства с Наташей. Сказал, что испугался за брата, что побоялся, что тот снова увлечется этой женщиной, которую уже, возможно, начал забывать и успокоился, а она возьми и брось его снова. Потом, окончательно расслабившись от виски и от общей усталости, признался в том, что не мог представить себе присутствие в доме чужого человека. И что теперь он просто не знает, как ему поступить, у кого просить прощения. А ведь Петр теперь все знает, Наташа не могла не рассказать ему об их встрече в Москве, в кафе, где она умоляла Бориса дать ей номер телефона Петра.
– А как она вышла на вас? И почему сразу не позвонила Петру? Она что, потеряла его телефон?
– Ну да. Конечно.
– А он с тех пор номер телефона не менял?
– Нет, это точно.
– Значит, она так дорожила им, что не сохранила его номер, – попыталась принять сторону Бориса Тоня. Но тут же сама себя и поправила: – Хотя в жизни бывают разные ситуации. Так что не надо бы ее обвинять. Но с чего вы взяли, что Петр не простит вас?
– Да потому что он ни разу за весь вечер не подошел ко мне, не поговорил… Он словно избегает меня.
– Думаю, он просто не знает, как себя вести. И тоже переживает. Но вы же братья, и вы должны понимать друг друга и все простить.
– А что, если он уедет отсюда? Ему ничего не стоит купить дом и поселиться там вместе с этой Наташей. И мы с Женей останемся здесь одни…
– Не думаю, что это плохой вариант. Рано или поздно Петр должен был обзавестись собственной семьей.
– И пусть! Дом огромный, всем места хватит! Тоня, что мне делать?
Раздался звонок. Кто-то пришел. Приехал.
Тоня бросилась к окну и увидела автомобиль Реброва. И ее отпустило.
Борис же сам бросился открывать, даже еще и не зная, кто приехал. И вскоре Тоня услышала громкие радостные возгласы – друзья встретились.
В кухню заглянула Женя, встревоженная голосами, и, не увидев Бориса, жестами спросила Тоню, что случилось.
– Валера приехал! – просияла Тоня. – А ты-то где была?
– Честно? Разговаривала с Петром, пыталась объяснить ему наше с Борей свинское отношение к Наташе. Разговор получился тяжелым.
Больше говорить они не могли, в кухню зашел Валерий Ребров, на нем был красный свитер и черные джинсы. Он улыбался, словно ему только что рассказали смешной анекдот. Следом показался невысокий худощавый мужчина в пестром джемпере и серых джинсах. Он выглядел уставшим, и до него смысл анекдота как бы не дошел – он словно забыл, как вообще улыбаться.
Тоня встревожилась. Может, Ребров так широко улыбался через силу?
– Валера! Привет, дорогой! – Женя бросилась к нему, обняла его. – Какими судьбами?
– Да вот… Работали в Подольске… Знакомьтесь, это Павел Каляпин, мой друг и эксперт.
– Хорошо, что вы заехали! – Тоня заметила, что и Женя успокоилась и теперь искренне радовалась приезду Реброва. – Руки мойте и за стол! Тонечка, что там у нас в холодильнике?
Она нервничала! И так растерялась, что забыла, чем может угостить друзей.
«Да уж, – подумала Тоня, – кухня точно не ее стихия».
– Женя, есть овощное рагу, что вряд ли им сейчас, уставшим, подойдет. Предлагаю нарезать окорок, сыр, на закуску хорошо пойдут соления, которые приготовила Галина Петровна…
– Точно! Розовая маринованная капуста, перцы… Спасибо тебе, Тонечка… – прошептала она на ухо подружке. – Меня всю колотит от страха. Валера же еще не знает о смерти Финягина. Вот мы все влипли!
Пока женщины накрывали на стол, Борис рассадил гостей, мужчинам налил виски, женщинам достал бокалы, разлил красное вино.
– Я вспомнила, есть еще куриная лапша! Я подогрею? – нервно воскликнула Женя, бросаясь к кастрюле и хватая половник.
– Так рад, что ты здесь, – сказал растроганным голосом Борис, обращаясь к Реброву.
После того как не успел сложиться и был прерван его разговор с Тоней, он нацелился теперь уже на Валеру, которому готов был раскрыть душу.
Женя же, отправив тарелку с супом в микроволновку, дрожащими руками поставила в центр стола большое блюдо с маринованными овощами, взяла оттуда за хвостик тонкий зеленый перчик и сунула в рот.
Зажмурилась, задыхаясь от огненной остроты, закашлялась. И потом одним махом выпалила:
– Боря… Я должна тебе признаться. Мы все сегодня были в доме Финягиных, пытались найти там следы этого парня… И это я пригласила… вернее, попросила Валеру приехать и снять отпечатки пальцев… Короче, прости меня, но мы с Тоней просто хотели помочь Эмме разыскать этого потенциального убийцу. Вот. Да… И я молчала бы до сих пор, если бы Финягин не умер…
– Что? – У Реброва вытянулось лицо, он стрельнул взглядом в Женю, утопившую свой взгляд в бокале с вином. – Умер? Или… убили?
Эксперт Павел Каляпин замер с вилкой в руке. И почему-то смотрел теперь только на Бориса, как если бы он был в этой истории самым авторитетным, главным заводилой.
– И что такого страшного произошло? – хохотнул находившийся под хмельком Борис. – Да я и сам поначалу хотел попросить тебя, Валера, помочь нам в этом деле. Эмма Финягина, между прочим, здесь. Отсыпается после шока. Но ее счастье, и наше тоже, конечно, что ее муж умер от сердечного приступа. Нет, не то, что это на самом деле счастье, но уж лучше так, чем криминал. Так что теперь никакого расследования не будет. Все позади. Павел, дорогой, я компенсирую ваше потраченное время, все уладим. С тобой, Валера, мы уж точно сумеем договориться. Так что, как видите, ничего страшного не произошло! А ты, моя дорогая…
И тут он бросил на жену такой взгляд, что даже Тоня испугалась. Словно он на миг протрезвел и теперь готов был пронзить ее взглядом. Но это была не злость, нет, Тоня знала, как Борис боится за Женю, и только это является причиной его недовольства тем, что она, подчас рискуя, занимается никому не нужными (по его мнению) расследованиями.