– Никто не знал, кто я такой!
– А ты бы не хотел узнать, что тебя любят не за богатство и положение? Пожить как простой парень, а не первый наследник шаазата Арэнк… Ему всего двадцать два, кровь играет, а тут чувства… – тихонько поддержала меня мама, с мольбой посмотрев отцу в глаза.
– Мама!.. – я поперхнулся, еще бы мальчишкой при всех назвала.
– Я хотел и узнал, – возразил ледяной Йелли Арэнк, каким его знает весь мир. – Но другими способами! Не рискуя и…
– Ха-ха-ха! – иронично выдала мама, машинально погладив свой большой живот. – Нас на вторую ночь чуть не убили, а потом еще и еще раз. От судьбы не уйдешь! Поэтому лучше просто жить и наслаждаться тем, что тебе дано! А Мишке повезло, он вон – в двадцать два любовь встретил.
– Шардис сегодня же проведем, до заката, времени еще много, успеют очнуться! – непререкаемо заявил отец. – Если кто-то узнает, что Михаил Арэнк украл девчонку из низшего шаазата…
– Повторяю, никто не знает, что Мих Всезнающий и Михаил Арэнк – одно лицо! – рыкнул я, подумал и добавил: – Только Шиай и Рриван в курсе, но они мои лучшие друзья.
У отца глаза сверкнули и несколько снежинок по полу завертелось.
– Рриван понятно… а Шиай? Если бы не Лена, то в первую очередь я бы опасался Шиая. Яхто со своими мелкопоместными коварными планами рядом с сыном даже близко не летел. Уж поверь мне! Между ними разница – несколько сотен лет, но уже сейчас Шиай Иси, еще, по сути, птенец, по всем признакам превосходит шаэра. Я благодарю ларов, что моя дочь – его истинная. Потому что такого соперника, конкурента или – не дай лары! – врага даже проклятым ледяным змейсам не пожелаешь. Из милосердия.
– Ну ты прямо загну-у-ул, – ошеломленно протянула мама.
Мы с отцом насмешливо и снисходительно переглянулись. Наша любимая, неподражаемая, чудесная Каечка, как зовет ее отец, порой поражает наивностью и доверчивостью. Шиай для нее «второй сынулечка», это при живой и вполне нормальной матери Окэ. Причем стал таковым еще до того, как мы узнали, что Лена – его истинная. Кайя Арэнк – лавина созидательной энергии, водопад радости и целое небо света и веселья для всех, кто хотя бы ненароком оказался в поле ее зрения. А вот Йелли Арэнк – мамина каменная защита, смерть для возможных врагов, которым, только услышав его имя, лучше тысячу раз подумать: стоит ли обманывать или вредить Посланнице Язы, ведь возмездие неотвратимо! Поэтому мама, вот уже двадцать три года проживая в Леарате, считает Мир светлым и добрым, а леаров – самыми доброжелательными существами на свете.
Я посмотрел на отца и поделился наблюдениями:
– Шиай уже сейчас сходит от Лены с ума. Поверь, я знаю, о чем говорю. Лет через семь, когда она подрастет, охмурит и к ногтю его, бедненького, – подмигнул маме, – прижмет окончательно, будет вполне послушным. Так что не будем переживать: Шиай Иси абсолютно на нашей стороне, потому что для его Леночки папа с мамой – самые любимые…
– Помимо папы с мамой у нас еще стая родственников, – сухо напомнил папа.
– Ой! – вздрогнула мама и прижала ладони к животу.
Отца словно подменили, он вздрогнул сильнее, чем жена, резко упал рядом с ней на колени и, с непередаваемой любовью обняв ее, осторожно, трепетно положил ладонь на выпирающий живот:
– Что случилось, любимая? Болит?
Я невольно закатил глаза – видеть, как великий и суровый Йелли Арэнк, на которого с рождения мечтал походить, превращается в коврик у ног матери, раздражает.
– Доча пинается! – восторженно шепнула мама, положив голову на плечо отцу.
Дальше оба, забыв обо мне и обо всем на свете, упивались друг другом и новой жизнью, которую они зачали. Неугасимой страсти отца с матерью я удивлялся безмерно. Если Йелли Арэнку приходилось улетать по делам на пару-тройку дней без жены, то метель мела и перед, и по возвращении. Мне кажется, многие бы удивились, если хоть куда-то они прилетели по отдельности.
Кико застонала, привлекая общее внимание. Мама наклонилась надо мной и, коснувшись ее руки, поделилась энергией и с ней, восстанавливая резерв. Уже через осколок моя любимая открыла глаза с сиплым шепотом:
– Неужели я жива?
Папа с мамой хохотнули, окончательно разбудив Кико. А когда она осмотрелась, где и с кем находится, – юркнула под одеяло и спряталась у меня под боком. Потом пискнула оттуда:
– Приветствую великих шаазов.
Поймал испуганный взгляд Кико из-под одеяла и, с нежностью улыбнувшись, вытянул ее на свет, уложил себе на грудь и представил своих:
– Знакомься, это мои папа и мама – Йелли и Кайя Арэнк.
– Называй нас по именам, так удобнее, – мама подарила Кико легкую задорную улыбку, помогая расслабиться и успокоиться.
– Но это против правил и… – Кико растерянно замолчала, заметив побелевшую прядь своих волос, лежавшую на моей груди.
Рассмотрела повнимательнее, даже подергала, зашипев от боли. Потом заполошно приподнялась, собрала все волосы у макушки и зарылась в них ладонями, чтобы удостовериться, что все это белое богатство точно ее.
– А как? – хрипло шепнула она, но словно крикнула на всю округу.
– Наследство от мамы, – мягко ответил я. – У нее и детей нет ограничений в резерве, мы все – один сплошной резерв. И при переходе можем усилиться и другим помочь… как тебе.
– Теперь ты полноценная шааза, – пояснил папа. – Более того, вместе с Мишкой ты тоже прошла свой последний, четвертый переход.
Кико таращилась на свои волосы, а потом оглядела всех нас распахнутыми глазами, в которых светилась отчаянная надежда:
– Как вы думаете, может, теперь, когда я шаазой стала, папа успокоится? Передумает меня убивать за то, что сбежала?
– Теперь ты Арэнк, Кико, – спокойно ответил отец, взглядом закрывая мне рот, а то я хотел пообещать, что сам кого угодно убью за нее. – Как думаешь, много ли найдется в этом мире леаров, способных причинить нам неудобства?
Кико, кажется, еще не веря в происходившие на ее глазах «чудеса», посмотрела на моих родителей, робко улыбнулась и тут осознала, что почти раздета и в кровати с таким же. Нежную молочную кожу залил румянец, она явно искала, куда бы спрятаться и что делать дальше. Пришлось вновь со смехом прижать ее к себе. А мама с папой, понимающе улыбнувшись, оставили нас наедине, на прощание взглядом показав на платье для шардиса и накрытый стол, чтобы перекусить. Отец еще и показал палец – у нас одна глыба на сборы. Успеем!
Только двери закрылись, я перевернул Кико на спину и завис над ней, вглядываясь в лицо:
– Прости, любимая! За глупость и почти… подлость. За мои секреты, игры и за все – прости, я исправлюсь, обещаю!
Кико так светло улыбалась, обеими ладонями касаясь моего лица, с таким обожанием и восторгом разглядывала, что меня отпустила тревога.
– Я люблю тебя, – шепнула она. – Я рядом с тобой, а большего мне не надо для счастья.
– Если бы ты только знала, как я счастлив, что ты моя… – выдохнул я довольно.
– Я была бы совсем счастливой, если бы можно было в купальню сходить и… в туалет, – покраснев, призналась она.
Смеясь и подшучивая, мы привели себя в порядок, поели, а потом Кико с благоговением и трепетом облачилась в платье для шардиса. То самое, которое надевала бабушка, затем мама, а теперь и Кико Арэнк. Я смотрел на свою звездочку и не мог надышаться на нее.
От мысли повторить наше слияние здесь и сейчас отвлек шум снаружи. Мы вышли на террасу и увидели, как толпа серокрылых родных Кико осаждает наш дворец. А охрана во главе с отцом и дедом пытается уладить дело миром. Но эрат Маилия, отец Кико, разорался так, что даже в Кристальном, наверное, слышали.
– Ваш шпион и доверенное лицо – этот темный прощелыга Мих Всезнающий – соблазнил и украл мою дочь! Если вы думали, мы не узнаем, что какой-то темнокрылый, пусть и с высокородными покровителями, может красть и пользовать благородную шаа…
– Папа! – воскликнула Кико, взлетая с террасы и устремляясь к толпе мужчин.
Я стрелой понесся за ней, перехватил за руку. И вот тут Маилия разглядели мою девочку, особенно ее белые крылья и новую снежную масть.
– Но как? – вытаращилась на нее родня.
Между отцом и дедом появилась Амила, важная и блистательная, и строго указала не верящей своим глазам толпе:
– Вот что любовь животворящая делает! А вы, вместо того чтобы радоваться, ругаетесь, орете как потерпевшие: украли… украли… Мы соединили две истинные половинки. Мой внук столь силен, что одарил и ваш серый цветочек.
Народ притих, все-таки умеет Амила быть убедительной и управлять толпой. И вдруг…
– Я не давал разрешения на этот брак! – сориентировался ушлый эрат триста шестьдесят первого шаазата.
Кико испуганно вцепилась в мою руку.
– Нам нужно разрешение? – удивленно уточнил отец, но опешили все.
– Она несовершеннолетняя, ей всего семнадцать! – вкрадчиво заметил эрат Маилия.
– Ну и? – спросил я, подлетая к нему.
– У меня еще две дочери незамужние… и серые, – очень многозначительно намекнул отец Кико. – Может, ваша животворящая любовь и их отбелит?
Кико всхлипнула горестно и разочарованно, отворачиваясь от предприимчивого родителя.
Дед с отцом окинули нас внимательными взглядами, переглянулись и без лишних слов согласовали дальнейшие действия:
– Обсудим, но потом, после шардиса Кико и Михаила.
Эрат Маилия хотел воспротивиться, но тут к нашей группе присоединился Шиай с телохранителями – и вопрос решился сам собой. Вскоре мама с бабушкой провожали нас в храм дворца шаазата Арэнк. Амила, отметив красные глаза невесты, неожиданно взяла ее за руку и негромко сказала:
– Детка, не надо слез! Твой отец перевернул Ларану, не побоялся бросить вызов самим Арэнкам, чтобы вызволить дочь…
– Чтобы стрясти с вас…
Амила дернула Кико за руку, приводя в чувство:
– Если бы я увидела, что моя дочь из шаа превратилась в шаазу, усилила свою магию волшебным образом, тоже сделала бы все возможное, чтобы помочь другим своим детям усилиться. Он старается ради тебя и твоих сестер, так что не смей винить его! Он эрат и заботится обо всех вас, и прежде всего о тех, кто от него зависит!