Ей удалось оставить позади седьмую лунку без нарушения каких-либо правил, но плечи ломило, новые кроссовки растерли подошву до волдырей, жара была невыносимой, а ведь оставалось еще одиннадцать проклятых лунок. То, что ее заставляют таскать пятнадцатикилограммовую сумку с клюшками за могутным спортсменом-чемпионом ростом под сто девяносто, вполне способным делать это самостоятельно, становилось все более и более нелепым. Если эти здоровенные, крепко сложенные гольфисты слишком ленивы, чтобы носить собственные клюшки, почему бы им не воспользоваться тележками? Весь институт кедди не имеет никакого смысла. Разве что…
– Прекрасный удар, мистер Скипджек. Вы его прямо пригвоздили, – выступил Марк с одобрительным кивком.
– Хорошо прошел по ветру, мистер Трэвелер, – одобрил Ленни.
– Ты крутанул его, как волчок, – заценил Скит Купер, обращаясь к отцу Теда.
Слушая эти похвалы, она пришла к выводу, что это вопрос самолюбия. Все равно что держать при себе собственную группу поддержки. И Мег решила проверить свою теорию.
– Ух ты! – воскликнула она, после того как Тед ударил в следующий раз. – Отличный посыл. Ты действительно загнал его далеко. Очень-очень далеко. Прямо туда… вниз.
Мужчины обернулись и посмотрели на нее. Наступило долгое молчание.
– Я железно хотел бы послать мячик так же, – наконец заговорил Кенни и после долгой-долгой паузы продолжил: – так же далеко.
Она дала себе клятву не произносить больше ни слова, и ей, возможно, удалось бы сдержать зарок, если бы Спенсер Скипджек не любил так много выступать.
– Обрати внимание, мисс Мег: чтобы положить этот мячик ровнехонько рядом с пином, я использовал приемчик, который подсмотрел у Фила Микельсона.
Тед напрягся, как всегда, когда Скипджек обращался к ней. Он явно ожидал от нее какого-нибудь подвоха, и Мег не преминула бы что-нибудь выкинуть, будь на кону только его счастье и благополучие. Но на весах лежало нечто большее.
Перед ней стояла неразрешимая дилемма. Планета меньше всего нуждалась в еще одном поле для гольфа, истребляющем природные ресурсы, но совершенно очевидно, что этот город столкнулся с немалыми трудностями. В каждом номере местной газеты сообщалось о ликвидации очередного малого бизнеса или о том, что еще одна благотворительная организация не в состоянии больше удовлетворять возросший спрос на свои услуги. И есть ли у нее право судить других, когда ее собственная жизнь далека от последовательного соблюдения экологических норм, взять хотя бы ее пожирающий бензин драндулет? Что бы она сейчас ни сделала, все будет лицемерием, поэтому Мег решила довериться своим инстинктам, поступиться еще несколькими принципами и сыграть роль верного защитника интересов городка, жители которого ее дружно ненавидят.
– Наблюдать за вашей игрой истинное удовольствие, мистер Скипджек.
– Ну что ты. Я неуклюжий любитель по сравнению с этими ребятами.
– Но они занимаются гольфом профессионально, – пропела Мег. – А у вас есть настоящая работа.
Ей послышалось, что Кенни Трэвелер фыркнул.
Скипджек рассмеялся и сказал: жаль, что Мег не его кедди, и неважно, что она ничего не смыслит в гольфе, а ему необходимо не меньше семи ударов, чтобы компенсировать разницу в классе.
Когда они остановились возле клубного здания между девятой и десятой лунками, счет был равным: четыре лунки у Теда и Далли, четыре – у Кенни и Скипджека и одна – вничью. Мег получила краткую передышку, не такую долгую, чтобы удалось подремать, как мечталось, но все же достаточную, чтобы сполоснуть лицо холодной водой и перевязать волдыри на ногах. Марк отвел ее в сторонку и принялся распекать за то, что она фамильярничает с игроками, поднимает слишком много шума, не держится достаточно близко к своему клиенту и смотрит на Теда мрачно.
– Тед Бодин – самый замечательный парень в клубе. Не понимаю, что с тобой такое. Тед уважительно относится ко всему персоналу и дает большие чаевые.
Вот только к ней это наверняка не относится.
Когда Марк ушел подлизываться к Кенни, Мег с отвращением посмотрела на большую темно-синюю сумку Теда. Золотистые головки клюшек гармонировали с прошивкой. На двух из них чехлов не было. Вроде, один посеяла именно она. Тед подошел сзади, нахмурился, заметив отсутствие чехла, и неодобрительно проворчал:
– Ты чересчур кокетничаешь со Скипджеком. Осади.
Дурацкая придирка. Она понизила голос:
– Я выросла в Голливуде и гораздо лучше тебя понимаю таких, как он, людей с непомерным самомнением.
– Это ты так думаешь.
Он нахлобучил бейсболку, которую принес, ей на голову.
– Носи эту чертову кепку. У нас тут настоящее солнце, а не та пляжная калифорнийская ерунда, к которой ты привыкла.
За девятой она выбила Теда и его отца еще из одной лунки, вырвав пару сорняков, чтобы подопечному было удобнее. Но даже с тремя проигранными из-за нее лунками (и неудачным ударом Теда, когда он изо всех сил пытался скрыть, насколько зол на нее) они продолжали оставаться опасными соперниками.
– Ты сегодня странно играешь, сынок, – посетовал Далли. – Проблески вдохновения в сочетании с нелепыми лунатическими ошибками. Уже много лет не видел, чтобы ты играл так хорошо… и так плохо.
– Это случается, когда сердце разбито, – вставил Кенни от края грина. – Крыша слегка едет, и трудно сосредоточиться.
Его мячик остановился в нескольких дюймах от лунки.
– Плюс унижение из-за того, что все в городе ему сочувствуют за его спиной. – Скит, единственный кедди, которому позволено было фамильярничать с игроками, подобрал какой-то мусор с лужайки.
Далли изготовился к патту[18].
– Я пытался показать ему на примере, как держаться за женщину. Щенок не перенял.
Похоже, мужчины забавлялись, подтрунивая над чужой уязвимостью. Даже собственный отец Теда. Испытание на мужественность или что-то в этом роде. Если бы ее подруги подначивали друг друга, как эти парни, потеха кончилась бы слезами. Но Тед просто лениво улыбнулся, дождался своей очереди и точно послал мячик на десять футов.
Когда игроки шли с грина, Кенни Трэвелер по непонятной причине решил поведать Спенсеру Скипджеку, кто ее родители. У Скипджека загорелись глаза.
– Джейк Коранда – твой отец? Ну, это действительно нечто. А я-то думал, что ты работаешь кедди ради денег.
Он быстро перевел взгляд с нее на Теда и обратно.
– Вы двое теперь вместе?
– Нет! – решительно опровергла Мег.
– Боюсь, что нет, – небрежно протянул Тед. – Как можете догадаться, я пока не оправился после разорванной помолвки.
– Не думаю, что подходяще назвать «разорванной помолвкой», когда тебя бросают перед алтарем, – заметил Кенни. – Это, скорее, катастрофа.
И чего Тед беспокоился, как бы она его не оконфузила сегодня, когда его собственные друзья топчут бедолагу по полной программе? Но Скипджек, похоже, блаженствовал. Она поняла, что болтовня при нем на такую личную тему позволяет гостю чувствовать себя одним из тесной компании. Кенни и Далли, прикидываясь недалекими старинными приятелями, прекрасно понимали, с кем имеют дело.
Теперь, узнав, кто ее родители, Скипджек не оставит ее в покое.
– Ну, и каково это: расти с таким отцом, как Джейк Коранда?
Мег слышала глупый вопрос тысячи раз и все еще находила обидным, что никто из любопытствующих не вспоминал о ее матери, не менее знаменитой, чем отец. Она выдала стандартный ответ:
– Мои родители были для меня просто мамой и папой.
Тед наконец-то понял, что смутьянку можно использовать.
– Мать Мег тоже звезда. У нее сейчас большое агентство по поиску талантов, а до этого она была известной моделью и актрисой.
Ее мать засветилась в одном-единственном фильме – «Затмение воскресным утром», – на съемках которого и познакомилась с отцом Мег.
– Погодите-ка! – воскликнул Спенсер. – Вот черт… Постер с фотографией твоей матери висел на двери моей спальни, когда я был подростком.
Еще одно заявление, которое она слышала не меньше миллиона раз.
– Неужели?
Тед снова упреждающе взглянул на нее.
Скипджек, не умолкая, болтал о ее прославленных предках аж до семнадцатой лунки. Из-за нескольких неточных ударов Кенни и Скипджек отставали теперь на одну лунку, и Спенсер приуныл. Его настроение еще больше испортилось после того, как Кенни позвонила жена и сообщила, что, возясь в саду, поранила руку и ей пришлось поехать к доктору наложить пару швов. Она ясно дала понять, что рана пустяковая и чтобы муж не вздумал прерывать из-за этого матч, но после звонка Кенни сделался очень рассеянным.
Мег видела, до чего Скипджеку хочется победить, видела также и то, что ни Теду, ни Далли и в голову не приходит поддаться, даже ради будущего их города. Далли все время играл хорошо, а несколько сбивчивая вначале игра Теда тоже пришла в норму. У Мег было странное ощущение, словно этим двум доставило удовольствие, что она испортила им три лунки, как будто оплошка послужила своего рода вызовом.
Скипджек рыкнул на Марка за то, что тот слишком долго вытаскивал нужную клюшку. Победа ускользала, а вместе с ней и возможность впоследствии хвастаться, как он на пару с Кенни Трэвелером побил Далли и Теда Бодинов на их собственном поле. Он даже перестал докучать Мег.
Все, что требовалось проделать команде Бодинов, – промазать несколько ударов, и тогда Спенсер пришел бы в самое благодушное настроение, благоприятное для предстоящих переговоров, но они, похоже, и в мыслях не держали так поступить. Мег не могла этого понять. Следовало нянчиться с непомерным эго своего гостя, вместо того чтобы играть так, будто им важен исключительно результат матча. Мужчины явно полагали, что подтрунивать друг над другом, позволяя Скипджеку чувствовать себя своим в их компании, вполне достаточно. Но толстосум обидчив и самолюбив. Если Тед хочет умаслить гостя, им с отцом следует проиграть. А они бездумно удвоили усилия, чтобы удержать свое преимущество в одну лунку.