Она моргнула, пытаясь привыкнуть к яркому утреннему свету, и не смогла сдержать улыбку.
Кто бы мог подумать, что Плохой Мальчик Шейх был к тому же тайным обжорой? Но не только это она узнала о нем прошлой ночью. Она узнала о силе его характера, о кодексе чести и о способности признавать свои ошибки и даже раскаиваться в них.
Только ближе к полуночи, закончив с разговорами и любовными играми, они вместе приняли ванну и наконец отправились спать.
Поерзав на кровати, Касия осторожно выскользнула из-под его руки.
Он что-то пробормотал и перевернулся на спину. Касия на мгновение залюбовалась его трогательностью и беззащитностью.
Ей также пришлось прикрыть рот ладонью, чтобы сдержать радостный смех при виде его мускулистого торса и обозначившейся под простыней утренней эрекцией. Касия почувствовала, как между ее ног забился горячий пульс.
Скоро она обязательно поможет ему справиться с сексуальным напряжением, но сначала ей нужно было умыться, привести в порядок волосы, почистить зубы и наконец сообщить ему о ребенке.
Касия надела халат и на цыпочках пересекла комнату, но, когда проходила мимо открытой двери в гостиную, вдруг ощутила запах вчерашнего ужина, который они так и не смогли доесть полностью.
Зажав рот рукой, она бросилась в ванную и в самый последний момент успела наклониться над унитазом.
Когда рвота наконец прекратилась, она спустила воду и обессиленно сползла на пол. Тошнота все еще сидела под ребрами, как притаившийся тигр, готовый снова наброситься на нее.
Она судорожно глотнула воздуха и вздрогнула, услышав за спиной обеспокоенный голос.
— Кася, что случилось? Тебя вырвало?
В дверях ванной стоял Райф. Он был не одет, но возбуждение, которое она всегда чувствовала при виде его обнаженного тела, было недолгим.
Ее желудок опять взбунтовался.
Шейх обхватил ее вокруг талии, удерживая на нетвердых ногах, когда она склонилась над унитазом. Ну почему, почему это должно было случиться сегодня? На прошлой неделе ее слегка подташнивало, но никакой рвоты не было.
— Ну как, полегчало? — спросил шейх, когда ей наконец стало чуть легче.
Она кивнула.
Он усадил ее на крышку унитаза и налил стакан воды.
Сейчас ей хотелось только одного — уйти. Она представила себя сидящую на крышке унитаза с растрепанными волосами — явно не лучший момент для признания. Да и поймет ли ее шейх теперь?
— Выпей, — сказал он, протягивая стакан с водой.
Прохладная вода успокоила ее раздраженное горло, но не сняла тревогу. Касия смотрела, как он сорвал целлофан с новой зубной щетки, сполоснул ее под краном и выдавил на нее пасту.
Она долго чистила зубы, все время ощущая на себе его пристальный взгляд. Касия понимала, что молчание затягивалось, но как говорить и что делать, не представляла.
— Как ты думаешь, чем это вызвано? — спросил он, когда она прополоскала рот и умылась.
Она сосредоточенно вытирала лицо, избегая встречаться с ним взглядом.
— Должно быть, съела несвежее, — сказала Касия и поморщилась, услышав фальшь в своем голосе. Лгать она не умела. — Думаю, мне лучше пойти домой. — Она попыталась придать своему голосу большую твердость. — Возможно, это какой-то вирус, и я не хочу, чтобы и ты его подхватил.
Он ничего не сказал, но, когда она повернулась к двери, остановил ее за руку.
— Не так быстро. Посмотри на меня, Кася.
Их взгляды встретились. Чувство вины, как грибовидное красное облако, поднялось от ее шеи к щекам.
— Мы ели одно и то же, — сказал он, — и со мной все в порядке. А если бы это была реакция желудка, то случилось бы раньше.
— Пожалуйста, мне нужно идти. — Она попыталась высвободиться, хотя уже понимала, что поздно.
Райф не был глупцом. Он опустил взгляд на ее грудь, а когда снова поднял его, в его глазах уже не было ни тепла, ни тревоги.
Их близость исчезла так быстро, что у нее невольно возник вопрос: а была ли она вообще?
— Скажи мне — только без лжи. Ты беременна?
И сразу же увидел ответ на ее лице.
— Да, — сказала она и опустила голову.
Шейх чувствовал гнев, но хуже всего была боль от ее предательства.
Проснувшись несколько минут назад, Райф инстинктивно потянулся к ней. Волна паники, когда он обнаружил, что ее нет, ошеломила его. Он не просто хотел еще раз взять ее, он хотел прикоснуться к ней, обнять ее… и никуда не отпускать. Эта женщина за то недолгое время, что они знакомы, стала для него настолько близкой и значимой, что, казалось, без нее шейх уже не видел своей дальнейшей жизни. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного. И его это встревожило. Он попытался разобраться со своими чувствами, но получалось с трудом.
Касия пленила его своей страстной отзывчивостью — да, но, кроме этого, она оказалась близка ему в те минуты, когда они разговаривали — серьезно или подшучивая друг над другом.
И он рассказал ей о том, о чем никогда никому не рассказывал. Не только правду о своей матери, но и правду о татуировке. И чем больше думал над этим, тем больше на себя злился.
Почему он доверился ей? Да еще после такого короткого знакомства. И характер у него не самый открытый… Но Касия просто творила чудеса.
Потом его слух настроился на шум в ванной, и он понял, что ее тошнит. Все, чего он хотел, — это помочь ей. Она казалась такой маленькой и хрупкой.
Он держал ее, пока ее рвало, и сам чувствовал себя несчастным.
Это тоже было новым. Если бы оказался в подобной ситуации с какой-то другой женщиной, он бы не стал вмешиваться. Но с Касией просто не мог остаться в стороне.
Возможно, именно из-за ощущения их внутренней связи он и раскрыл ей то, чего до сих пор не мог никому доверить.
Да, вероятно, так оно и было. А она предала его. Скрыла от него правду. Что же заставило ее так поступить, откуда это тотальное унизительное недоверие?
— Почему ты не сказала мне? — спросил Райф, пытаясь сдержать гнев, не только из-за ее лжи, но и из-за собственной глупости.
Она подняла к нему лицо. В печальных глазах застыли предательские слезы.
— Я хотела дождаться подходящего момента, чтобы поделиться с тобой этой новостью. Прошлая ночь была такой… такой особенной. Я не хотела ее портить.
Его сердце дрогнуло, но все же Райф не мог подавить вспышку гнева, бушевавшего в нем сейчас.
Она обманула его, заставив рассказать то, что он никому не должен был рассказывать. Такой ошибки он больше не допустит.
Ему нужно было снова начать ясно мыслить. Мыслить прагматично. И принимать решения, думая о своем народе и своем положении, а не о капризах женщины, которой не мог доверять.
Ребенок был единственным, что сейчас имело значение. Он передаст ему наследство, над созданием которого трудился двадцать лет, с тех пор, как небольшой отряд из племени холади обнаружил его умирающим в пустыне, с плечом, покрытым струпьями от свежей татуировки.
Своему народу он был обязан жизнью. Этой женщине он не должен был ничего.
Райф снова поднял на Касию взгляд, игнорируя дрожь, которая всегда охватывала его, когда он прикасался к ней. Это примитивное желание еще пригодится ему, но сейчас он должен был задать ей один вопрос:
— Ты собираешься его оставить?
— Да, — сказала она, инстинктивно прижав к животу руки. Касия всегда знала, что никогда и ни при каких обстоятельствах не решится на аборт. Поэтому сейчас ответила на вопрос шейха без колебаний.
Он кивнул.
Благодарности шейх не испытывал. Почему он должен быть благодарен ей, если она хотела скрыть от него само существование этого ребенка?
— Тогда нам нужно пожениться.
Она отшатнулась от него, не веря своим ушам.
— Нет! Я не могу выйти за тебя замуж.
Страх, что она снова убежит, заставил его схватить ее за руку, но он тут же ослабил хватку. Касия казалась такой хрупкой и все еще дрожала после приступа тошноты. К тому же, как он уже успел убедиться, это все равно не работало. А значит, ему придется найти способ уговорить ее.
— Теперь у нас нет другого выхода, — сказал он, стараясь говорить спокойно. — Я не хочу, чтобы мой ребенок был незаконнорожденным, как это случилось со мной. — Его злило, что снова приходилось раскрывать свои чувства, чувства, которыми он не хотел ни с кем делиться. — Наш ребенок станет наследником княжества Холади, а у тебя, как у его матери, будет все, о чем только можно мечтать.
Шейх готов был дать ей все, что у него было. Как она могла ему отказать? Ведь он обещал ей стабильные и прочные отношения… предлагал всего себя и все то, чем владеет.
Она попыталась высвободить свою руку.
— Нет, — сказала Касия. — Потому что у меня не будет главного — возможности жить свободно и выбирать собственную судьбу.
Это был тот же аргумент, что и раньше, аргумент, с которым он в конце концов согласился. Но теперь ситуация изменилась. Они больше не были независимыми людьми. Они готовились стать родителями и должны защищать своего ребенка. Райф теперь был уверен, что должен быть с Касией и их будущим малышом — чего бы ни стоило ему это решение.
— Теперь у нас нет выбора, — сказал он. — Ни у тебя, ни у меня.
— Я в это не верю. — На глазах Касии выступили слезы. — Выбор есть всегда.
Эти слезы не были фальшивыми. Она была готова бороться с ним, и он почувствовал, как внутри его расцветает зернышко уважения.
Но шейх не хотел поддаваться этому.
— Единственный выбор, который у нас есть сейчас, — это брак, — решительно сказал он.
Касия подняла голову и прямо встретила его взгляд.
— Я не могу выйти замуж… потому что главное в отношениях между мужчиной и женщиной — это взаимность. Любовь. Думаю, ты считаешь так же.
— Любовь — романтическая чепуха. Никакой любви не существует. Если это все, чему ты научилась в Кембридже, то тебе лучше было не тратить деньги моего брата.
Он знал, что зашел слишком далеко, хотя и считал это правдой.
В ее глазах появилось сочувствие.
— Именно потому, что ты думаешь, что любовь — это чепуха, я никогда не выйду за тебя замуж, — сказала она и, высвободив свою руку, вышла из ванной. Касия могла похвалить себя за решимость и уверенность, но ее сердце сжалось от боли, потому что она успела заметить растерянность во взгляде Райфа. Ей было жалко и себя, и его, и их еще не родившегося малыша… но она должна была сказать то, что думала о будущем их отношений.