— К этапу в Силверстоуне я уже буду дома. По крайней мере, собираюсь пригласить Мэгги поболеть за тебя.
— Там нет туннелей, — фыркнул Воан.
— Пожалуйста, без штучек. Обещаешь? Делай дело и все. Никакого геройства.
Воан скривился.
— Надо же мне показать отцу, каким отличным пилотом я могу быть, если захочу!
Рейф откинул назад голову посмотрел в небо.
— Оскар знает твои слабые стороны. Ничего ты никому не докажешь, только можешь еще раз споткнуться.
— Отец мне не доверяет, — с неожиданной серьезностью проговорил Воан.
— Он тебе не враг.
Воан набрал полную грудь воздуха, потом резко выпустил его.
— Ты права, Мэгги. Надо работать. Пойду-ка я в зал.
Она улыбнулась.
— Слишком жарко сейчас. Я попозже.
— Тогда я тоже не пойду. Я решил, что погуляю сегодня в Монте-Карло. Хочешь со мной?
— Нет, — со смехом ответила она. — Я рано лягу. Завтра улетать. Забыл?
— Поэтому и собираюсь гульнуть. Пора вам поболтать наедине. Видите, какой я тактичный? Оставляю вас вдвоем.
— А если бы я сказала «да», то расстроила бы твои планы, правильно? — рассмеялась Мэгги.
— Ты бы не сказала. Я знаю. Поэтому и спросил.
Рейф вздохнул.
— Вы еще не наговорились?
— Ладно. Ухожу. Пора побегать. Может быть, я сумасшедший, но мне очень хочется вон на ту вершину…
И он убежал. Через минуту его голос послышался с украшенного геранью патио. Он пел популярную песенку пятидесятых годов: «На вершину старого вулкана».
— Хорошо бы они с Оскаром помирились.
— За эти дни я так много слышала об Оскаре, что хотела бы встретиться с ним.
— Встретишься, Мэгги. Обещаю. Скорее всего, на гонках в Силверстоуне. Сейчас он занят. С машинами полно хлопот, да и надо подобрать пилота на мое место.
— Знаешь, ведь я почти ничего не знала о «Формуле» до того, как приехала сюда, а потом послушала тебя, Воана и, кажется, знаю теперь все.
Она рассмеялась.
— Наверное, тебе было скучно слушать, как мы говорим о машинах, о колесах, о моторах?
— Нет, — покачав головой, ответила Мэгги. — Я же привыкла к этому. Ты забыл? Правда, старые машины не совсем то, что «Формула-1».
— Твой отец не такой, как Оскар!
— Нет. По крайней мере, мне так кажется. Лучше с ним не ссориться, правильно?
— В данный момент он делает все, чтобы Филипп Анджелис разорвал контракт с Бассетти и играет с огнем.
— Он его получит?
— Если заплатит, — скривился Рейф. — Но все равно этот год для него неудачный. — И он пожал плечами. — Впереди еще восемь этапов, и он думает, что имеет смысл рискнуть.
— Ты будешь скучать по всему этому, если бросишь гонки? — спросила Мэгги.
Рейф подался вперед и поудобнее устроил больную ногу, прежде чем ответить.
— Не больше, чем по гипсу, когда его с меня снимут, — сухо проговорил он, глядя Мэгги в глаза.
— Шутишь, — не поверила она. — Будешь скучать.
Рейф долго молчал, переведя взгляд на деревушку на противоположном склоне. В ней было домов сто — белых, розовых, желтых, все под черепичными крышами. Потом он вновь повернулся к Мэгги.
— Вот это называется жизнью. Это реально. А гонки — не реальность. Быть пилотом — значит играть роль. Участвовать в шоу.
— Рисковать жизнью, — еле слышно добавила Мэгги.
— Я никогда не думаю об опасности.
— Да если бы думал, то давно бы сошел с ума.
— Что с тобой? Может быть, полазаешь с Воаном?
— Не думаю, что смогу долго выдержать его пение.
— Он тебе нравится? Вы как будто неплохо ладите?
— Да, — кивнула Мэгги. — С ним весело.
— Не то что со мной.
И Рейф посмотрел на больную ногу.
— Мне была нужна передышка, и я ее получила. У меня как будто появились два братика.
— Но ведь ничего не изменилось?
Ничего не изменилось, и Мэгги отлично это понимала. Две недели в обществе малознакомых людей. Рейф прав. Но она не жалела, что приехала. По крайней мере, она не волновалась за него, не воображала Бог знает чего… Он живой, не парализованный, голова в порядке.
— А должно было?
Теперь она тоже не сводила глаз с деревни напротив.
— Хорошо, что ты приехала.
— Погуляем?
— С удовольствием. Только давай не ограничиваться садом. Пойдем подальше.
— Там камни. Дорога неровная… Может быть, не стоит рисковать?
— Надо когда-то сделать первый шаг, — с раздражением проговорил он. — Не оставаться же мне инвалидом на всю жизнь. Я собираюсь вновь стать мужчиной.
— Ты и так мужчина, — улыбнулась она.
— А мне кажется, будто младенец в пеленках. — Он поднялся, хотя это далось ему нелегко. — Я хочу быть нормальным человеком… Как Воан… Захотел и побежал.
— Ладно. Пошли.
И она с улыбкой протянула ему руку.
— Поглядим на Воана… Надеюсь, в эту жару ему пришлось потрудиться. С удовольствием посмотрю, как он мучается.
— Ты говоришь, как Оскар Херрик.
— Черт! Я провел с ним столько времени в последние годы, что не мог не перенять хоть что-нибудь.
Они вошли с балкона в дом, и, куда бы ни хотели направиться, везде перед ними были лестницы. Мэгги стоило большого труда не показывать беспокойства, особенно когда Рейфу пришлось пересекать натертый пол в просторной комнате.
Но когда они вышли из дома, стало еще хуже. Опять ступени, но на сей раз неровные, каменные. За калиткой дорога стала лучше.
Рейф взглянул на часы.
— Уже пять.
— Возвращаемся?
Мэгги посмотрела на него и увидела капли пота у него на лбу. Слишком он себя перегружает. Наверное, устал, хотя они прошли всего сотни две ярдов.
Однако выглядел он неплохо. Швы с пореза над глазом уже сняли. Оскар прислал врача из Монте-Карло. Синяки почти незаметны. Мэгги подумала о том, что, похоже, чем чаще она на него смотрит, тем сильнее влюбляется.
Он остановился и оперся на костыли, а потом кивком показал ей на голое дерево впереди.
— Видишь дерево?
— Да.
— Хочу сегодня дойти до него.
— Ладно.
— И каждый день буду уходить немного дальше.
Радуясь, что он не позволяет себе сдаваться, она не могла отвести от него глаз.
— Тебе надо почаще надевать желтое.
— Да?
— Ты похожа на желтую розу из тех, что цветут у нас на балконе.
Сверху послышался крик. Кто-то звал их.
— Э-э-э-й! Я ту-у-ут!
Склон горы рядом с ними круто уходил вверх, и на нем почти не было растительности, кроме редких пучков травы и нескольких колючих кустов. И он был похож на хорошо укатанную лыжную трассу, до такой степени его обтесали падавшие сверху камешки.
Мэгги прикрыла глаза ладонью, потому что узнала голос.
— Воан! — Она повернулась к Рейфу. — Ради Бога, зачем он туда забрался?
— Пошел верхней дорогой. Там развилка. Одна дорога ведет в Сан-Мартин, а другая — в никуда. Горная тропинка. Ты только посмотри на этого дурака… Там же узко, а он еще раскачивается. — Взяв костыли в одну руку, Рейф приложил другую руку к губам, чтобы Воан услышал его. — Слезай! Воан! Слезай! Обвалится!.. — Он повернулся к Мэгги. — Известняк. Все может быть…
— Отсюда прекрасный вид! — крикнул в ответ Воан.
— Иди вниз, дурак!..
Рейф выглядел испуганным.
Мэгги затаила дыхание, когда Воан, подражая канатоходцам, раскинул руки и пошел по узкой стене.
— О, нет. Неужели он не понимает?
— От него до нас сто футов, — почти не разжимая губ, прошептал Рейф. — Не сегодня, так завтра он доиграется… Честное слово.
Так и случилось.
Не прошло и минуты, как Мэгги услыхала изумленный крик и увидела покатившийся вниз камень, тучу камней, увлекших за собой Воана.
Рейф оттолкнул ее, но вся эта страшная груда остановилась в углублении всего футах в десяти от них.
Они посмотрели наверх.
Мэгги прижала ладонь к губам.
— Дурак! Я его предупреждал!
— Помогите… Снимите меня… Какого черта?..
Когда камень рухнул, Воан покатился вниз, но его падение было недолгим, так как он повис на одном из ближайших выступов, зацепившись за него рубашкой. Болтая в воздухе руками и ногами, он очень походил на пойманную в паучью сеть муху, которая изо все сил старается вырваться на волю.
— Если он не утихомирится, то на него рухнет вся громада сверху, — прошептал Рейф.
— Нет. Я ему помогу.
— Что? — не поверил своим ушам Рейф, а Мэгги уже бежала вверх по тропинке. — Вернись!
Она на мгновение обернулась.
— Уйди с дороги, если он все-таки упадет.
Она остановилась в нескольких футах под Воаном и только тогда крикнула ему:
— Не двигайся! Я иду. Самому тебе не справиться.
Совершенно растерянный из-за своей беспомощности, Воан поглядел вниз и простонал:
— Мэгги… Мэгги, вернись. Пойди в дом и позови кого-нибудь… Все равно кого.
Мэгги начала подъем, уверенно находя надежные углубления для ног и ни на секунду не опуская голову вниз. Она с благодарностью вспоминала тренировки в родных горах, никогда не подводивших ее, и уверила себя, что французские горы не страшнее английских.
Внизу кричал Рейф, требуя, чтобы она немедленно спустилась, а наверху Воан умолял ее пойти за подмогой.
Не отвечая на их крики и мольбы, которые лишь мешали ей сосредоточиться, Мэгги продолжала подъем. У нее не было времени объяснять, что она отлично справлялась с такими высотами в Англии, да и спасательная команда, насколько ей было известно, располагалась довольно далеко. Воан, как она уже поняла, все это просчитал. По крайней мере, он замолчал и стал внимательно следить за ее движениями, стараясь, чтобы по его вине ни один камешек не скатился в ее сторону.
Рейфу была омерзительна его беспомощность. Сердце у него колотилось как бешеное, но он не мог отвести глаз от фигурки, с кошачьей ловкостью карабкавшейся все выше и выше, и заставлял себя не думать о грозившей ей опасности. Почти беззвучно он на все лады ругал Воана. Этот человек — ходячее несчастье. Неужели и ребенком он доставлял столько же хлопот? Не может быть. Иначе он не дожил бы до двадцати четырех лет.