Точное место Ава не помнила. Она ходила по мокрой траве, не желая глядеть вниз с горы, чтобы не видеть бело-красный маяк. Ей было не по себе, хотелось все забыть. Это легко. Надо только набраться храбрости, как ее мать в тот день…
Ава долго смотрела на море, потом огляделась. Никого. В октябре люди редко выезжают на пикники. Холодно, ветрено, да и дождь…
Она проверила карманы. Пустые. Пробежала пальцами по шее, радуясь, что срезала все ярлыки с одежды. Ее не узнают. Юбка и пиджак из обыкновенного магазина. Никаких украшений. Ни сумки, ни кошелька. Полиции потребуется много времени, чтобы опознать ее, а к тому времени Рейф уже будет все знать, так что его не очень огорчит ее смерть.
Никаких записок она тоже не оставила. Зачем? Он поймет, ведь он уже заподозрил, что произошедшее на трассе — вовсе не несчастный случай. Да и Тамсин в конце концов вспомнит, — недаром она видит свои кошмары, — вспомнит, кто бросил шарф. И зеленое лицо под шарфом… Невесту в шарфе Джейд она видела не во сне.
И все же Ава не желала ей зла, как, впрочем, не хотела, чтобы погибла Джейд. И зачем только та бросилась за своим шарфом? Боялась, что Рейф разобьется, вот и рискнула ради него… А Рейф не пострадал. Он отличный пилот!.. Другие девушки и вовсе не должны были находиться на трассе.
Слеза скатилась у нее по щеке. Через несколько минут все закончится. Мамочка знала, как положить конец страданиям, как избавиться от невидимого врага, мучившего ее всю жизнь, от болезни, запертой в ее мозгу. Мамочка смогла. Она ушла прежде, чем принесла страдание любившему ее человеку.
Сухими глазами Ава смотрела на серые тяжелые волны далеко внизу. Только так ей удастся прекратить мучения. Она пошла вперед, не обращая внимания на подворачивающиеся каблуки и выбросив из головы все, кроме серого неба над головой и серого моря внизу. Неожиданно она вышла на не огороженную тропинку и вспомнила ее. Та самая!..
После того как она убила зачатого Рейфом ребенка, ей больше ничего не остается. Естественно, она знала о беременности Тамсин. Ее бледное лицо и постоянные побеги в туалет открыли Аве глаза на то, что случилось между ней и Рейфом. Но убить его ребенка! Как она решилась на такое? Как могла убить ребенка мужчины, которого сама любила до самозабвения? Это похуже, чем убийство Джейд… Но ведь она не хотела убивать Джейд Херрик. Вот если бы ее только покалечило…
А теперь она убила его ребенка… Нет! Невозможно с этим жить… слишком она любит его.
Слишком.
— Оставайся здесь, — приказал ей Марк, выходя из машины. — Сейчас я отопру дверь. Нечего тебе делать под дождем.
— Ты мне приказываешь? — надулась Тамсин. — С какой стати?
— Делай, как тебе говорят, — рявкнул он и улыбнулся.
Тамсин ничего не оставалось, как сидеть в машине и ждать его, а потом он просунул одну руку ей под спину, другую под колени и вынес из машины, чему она очень удивилась.
— Эй…
— Тихо.
Он чмокнул ее в нос и поставил на ноги лишь в холле.
— А разве ты не отнесешь меня в спальню?
— Нет, — рассмеялся Марк. — Я поставлю машину в гараж. Не люблю, когда она мокнет под дождем.
— Уж не из тех ли ты, кто пылинки сдувает со своей колымаги, а на жену и не смотрит?
— Милая Там, ты мне не жена. Я просто исполняю обязанности смотрителя, пока тебя кто-нибудь не заберет.
Она наморщила нос, а потом ждала, пока он загонял машину в гараж. Марк вернулся с кожаным чемоданом.
— Ты зажег камин? — спросила она и ласково поглядела на него.
— И включил отопление, так что у тебя в спальне тепло, если хочешь отдохнуть.
— Я уже наотдыхалась за три дня. Хватит.
— Мать Мэгги сказала, что ты должна отдыхать.
— Она сказала, что я должна жить нормальной жизнью.
— Тогда доктор Марк приказывает тебе отдыхать.
Он подошел к ней, и они довольно долго простояли молча возле камина, в котором весело вспыхивали языки пламени.
— Спасибо, Марк!
— За что? — спросил он без тени улыбки.
— За то, что ты есть.
Он снял мокрый пиджак и бросил его на стул, после чего пригладил мокрые волосы, и вода побежала ему за воротник рубашки.
— Я всегда буду для тебя.
— Ты заслуживаешь лучшего.
— Вот и хорошо. А чай сделать?
— Марк!..
— Что?
— Болтун ты.
— Ага!
— Марк! — Она взяла его руки в свои. — Я тебе благодарна…
— Дурочка. Я же это делаю не просто так. Вот заполучу тебя, а там проснусь как-нибудь, глядь, ты сидишь на мне и колотишь меня подушкой.
У Тамсин затуманились глаза.
— Ты ни разу меня не упрекнул.
— Зачем. Я учусь принимать тебя такой, какая ты есть.
— Я влюбилась в него.
— В Воана Херрика? — выдавил он из себя.
— Да.
— Ну что ж, если ты смогла влюбиться в такого негодяя, у меня есть шанс.
— Сначала я жить не могла без Рейфа, потом появился Воан. — Она помрачнела. — Почему я все время влюбляюсь не в тех мужчин? Почему не могу быть такой, как все?
— Потому что ты не такая, как все, — с нежностью произнес Марк.
— Много лет я завидовала Джейд Херрик. А когда она погибла, мне словно мешок с золотом упал в руки, особенно когда Ава и Рейф решили взять меня к себе.
— Завидовала? Мешок с золотом? А как насчет любви? Или ты охотница за богатством?
— Там посмотрим. А пока кто-то говорил насчет чая.
— Вот это по-английски. Как только заминка — подавай чай!
— Сейчас я предпочитаю чай сексу… если не возражаешь.
— Ну, ты даешь!
— Я понимаю. Ты подумал о ребенке. Но для меня это не имело большого значения. Он ведь еще не стал ребенком. Так — сгусток крови. Я его совсем не чувствовала, если не считать того, что меня тошнило.
— Похоже, материнство не для тебя, — сказал Марк, направляясь в кухню.
— Пожалуй, — задумчиво проговорила она. — Но я не могу плакать о том, кого еще не успела почувствовать.
— А как насчет Воана Херрика? — спросил Марк, останавливаясь на пороге кухни.
— С этим все.
— Точно?
— Он — отличный партнер. В последний раз мы занимались сексом на самой верхотуре маяка. — Она усмехнулась. — Но секс — всего лишь секс. Можно закрыть глаза и вообразить, что с тобой кто-то другой.
— Ну и стерва ты!.. — засмеялся Марк и скрылся в кухне.
Глава 24
Мэгги вела машину, а Рейф рассказывал ей о своей жизни.
— После маминой смерти отец женился еще раз, и так у меня появилась сестра. Аве исполнилось пять лет, а мне было десять, и мы виделись только на каникулах, когда я приезжал домой из школы. Мы с отцом довольно долго понятия не имели, какая у нее была жизнь до нас.
— Какая?
— Ее мать страдала депрессиями. Двадцать пять лет назад никто и подумать не мог, что жизнелюбивая молодая женщина может так мучиться. Потом она покончила с собой на глазах у Авы.
— Не может быть…
— В Сассексе.
— Бедняжка. Видеть такое…
— Мэгги… — Он помолчат. — Если ее нигде нет… Может быть, она тоже решила…
Неожиданно впереди показалась автозаправочная станция, и Мэгги поставила машину под окнами закусочной.
— Что будем делать?
— Сейчас уже поздно ехать в Сассекс.
— Позвони. Может быть, в полицию? Он кивнул и вышел из машины. Через несколько минут Рейф вернулся. Полицейские нашли пустую машину. Мэгги боялась спросить.
— Залезай. Скоро будет развязка.
— Нет. Не сегодня. Сначала едем в Хиронси. Может быть, я там найду ответ. Ты со мной?
— Да.
— Тогда нам надо поесть. А потом я поведу машину.
— Мою машину? — Она не смогла сдержать смех. — Ты?
— Если есть колеса и мотор, мне этого достаточно.
Еще не было десяти, когда они подъехали к маяку, который в темноте смотрелся совсем иначе, чем солнечным днем. Белая башня на фоне черного моря с единственным огоньком наверху, указывающим на опасность легким самолетам.
Поднялся нешуточный ветер, и Рейф обнял Мэгги, чтобы согреть ее и чтобы быть поближе к кому-нибудь в преддверии беды. Сейчас Мэгги была нужна ему, как, впрочем, часто бывала нужна после Франции.
Когда в демонстрационном зале зажгли свет и он обрел свой обычный вид, Рейф отправился наверх. Мэгги последовала за ним. Никаких следов несчастного случая заметно не было. Вероятно, кто-то успел помыть полы и лестницу на маяке. У Авы в комнате тоже ничего необычного Мэгги не заметила.
— Что ты ищешь? — спросила она Рейфа.
— Понятия не имею. Может быть, записку. Хотелось бы понять, что было у нее на уме.
Они поднялись в комнату Тамсин, и Рейф заглянул в шкаф.
— Платьев нет.
— Наверное, Марк взял. Надо же ей что-то надевать.
— Хотелось бы убедиться, что у него ей хорошо.
— Хорошо, хорошо. Марк ее не обидит.
— А кошмары? Выдержит он?
— Не знаю.
Они вернулись в комнату Авы.
— Ах, Мэгги, — сказал он, нежно касаясь ее волос, — с тобой мне, по крайней мере, все ясно.
— Неужели?
— Ну да. Когда я с тобой, то не испытываю дискомфорта, и мне кажется, я знаю тебя всю мою жизнь.
— Звучит не очень-то романтично… Рейф поцеловал ее и, не выпуская из объятий, еще раз огляделся.
— У меня такое чувство, что что-то все-таки должно остаться. Знаешь, как бывает перед грозой. Мне ужасно не хочется рыться в ее вещах, но…
— Давай я посмотрю в тумбочке.
Он сел на край кровати, а Мэгги стала вынимать ночные рубашки, белье, потом сложила их обратно и обратила внимание на блокнот и карандаш.
— Блокнот она всегда носила с собой, куда бы ни шла.
— Здесь два блокнота.
Она задвинула ящик и, обойдя кровать, подошла к шкафу.
— Мэгги! Они одинаковые, — дрожащим голосом произнес он, протягивая ей два блокнота разом.
Мэгги взяла один с именем «Джейд Херрик» и села на кровать.
— Этот принадлежал Джейд. В нем ее наброски. Я их помню. Ее собственное свадебное платье тоже должно быть тут.