— То, что царевич пользуется бичами, соотносится с Морским законом?
Маг повел плечом, вовсе отметая вопрос, выводя её из терпения. Гвенн едва не зарычала:
— Как соотносится, да? — перестроила фразу поспешно. — Нис вправе использовать бичи в поединке равного с равным?
— Наконец-то, моя царевна. Я уже решил, что беременность уронила ваш разум на уровень первичного бульона, активного, но бестолкового, — продолжил без паузы, вынуждая проглотить оскорбление без возмущений: — Бичи — орудие наказания и мести. С учётом того, что Дроун не только измыслил, но и успел натворить, царевич имел право ответить куда серьёзнее. Он, являясь главным судьёй, мог бы без поединков и объяснений убить княжича.
— Нис не станет, — Гвенн снова сосредоточилась на застывших посреди площади противниках. — А почему они не сражаются?
Синие, гудящие, свёрнутые из воды и воду же рассекающие, хлысты изгибались кольцами по ракушкам; легкий меч с кинжалом то и дело менялись прямым или обратным хватом.
— Княжич Тёплого моря, именно княжич, старейшины не признали его князем и уже вряд ли признают, должен высказать, за что он борется, — Зельдхилл чопорно оправил пострадавший сегодня кафтан. — Иначе при всех соблюдённых внешних условиях поединок так и не состоится.
Бичи стали свиваться кольцами чаще и шипеть злее, наверняка Нис желал поскорее начать, чтобы поскорее и закончить все возможные дела с Дроуном.
— Видите, царевна, добиться подобной скорости вращения воды в окружающей воде способны единицы из ныне живущих, и обе единицы, то есть оба, вам известны, — Зельдхилл и тут не упустил возможность дать урок. — У нашего царя заклинание выглядит проще, самого вращения воды не видно, дотянуться он может дальше, чем царевич, да и разрушительная сила его больше. Зато царевич Нис умеет действовать более тонко.
— Я знаю, — Гвенн ощупала локоть сквозь рукав.
Как появилась синяя змея, вьющаяся по её руке, она помнила очень хорошо.
— М-да, этак мы будем ждать до второго перерождения Балора, — Зельдхилл скучающе качнулся с носка на пятку. — Княжич Дроун никогда не отличался долготерпением, странно, что сегодня он с подобным мастерством держит паузу, единственную, пожалуй, которую ему сообразно держать по закону так долго, как захочет.
Гвенн пристукнула каблуком в нетерпении, одном на двоих с Нисом: муж тоже, очевидно, готов был поторопить претендента на царство.
— Я бы подумал о благом мыслеслове, не в обиду вам будет сказано, царевна. Как ему удаётся общаться с кем-то не отсюда?
— Дядька Скат сказал, Дроун проглотил камень. — При мысли о подобном Гвенн стало дурно, она поспешила договорить: — Может быть, через него?
— Признаться, не мог ожидать от любезного господина Ската, что он выскажет хоть одну дельную мысль в день. Если так, дела наши неприглядны.
— Да почему?!
Фоморский маг открыл рот, чтобы высказаться, однако Дроун наконец сподобился перейти к делу, и Зельдхилл повёл в его сторону ладонью, словно представлял или предлагал Дроуну представиться самому.
Княжич Тёплого моря повернулся спиной к Нису, чуть ли не жмурясь, крутанул оружие в обеих руках, оглядывая полукружье дворца.
«Нис! Бей же!» — стучалось в голове у Гвенн. Жаль, под водой мыслеслов не работал.
— Давно я ждал этого момента, бирюзовый мальчик, ты даже представить себе не можешь. На самом деле мы с тобой должны были быть в равном положении, да ты больно везуч, рыбка моя осьминожья, — с дурной весёлостью обернулся. — Это всё должно принадлежать мне! Это меня произвели на свет в годовщину Проклятья, на суше, среди красных скал! Это моя мать погнушалась сообщить отцу, что я родился! Это мне досталась сила глубин и ярость степных равнин! Это меня стоило бы найти Балору, сыну Балора! Я смог бы стать настоящим царевичем, не бирюзовой подделкой, как ты, ляпис-лазурь! Я — истинный фомор, а тебя морской царь пригрел из милости!
Дроун прервался, дыхание его перехватило, но княжич точно собирался продолжать рассказывать о своей несправедливой судьбе.
— Нису правда нужно слушать весь этот вздор? — прошептала Гвенн, борясь с желанием ответить за молчащего Ниса.
— Ему будет полезно, — Зельдхилл тоже прошептал в ответ. — Знать мотивы врагов всегда полезно, а нашему царевичу вдвойне.
— То, что говорит Дроун — правда? — покосилась на мага, ожидая однозначного подтверждения или опровержения, а наткнулась опять на равнодушную стену. — То есть, я хотела спросить, он искренне считает себя тем, кем называет?
— Разумеется, царевна, прекрасный вывод, чудесная формулировка, готов восхититься вами и вашим умом, но немного занят, — и снисходительно похлопал её по макушке, как малолетнее дитя.
— Это всё моё! Дворец мой! Даже она — моя! — Дроун выбрал момент обернуться, указал остриём короткого меча на Гвенн.
Зельдхилл ещё не убрал руку, царевна замотала головой, отчаянно желая провалиться сквозь землю и сбросить неожиданно хваткую ладонь мага.
— Мы неплохо провели время в твоё отсутствие. Волчья принцесса сразу рассудила, кто может ей предложить больше! Все, кого ты спросишь, подтвердят, что мы не расставались!
— Я бы не смог, — Зельдхилл снова пожал плечами. — Подтвердить. Но я плохой пример, царевна, а в целом послушайте, как ловко Дроун подбирает слова. Спрашивать ваш супруг точно никого не будет. Хорошо и плохо, что наш царевич неразговорчив, — вздохнул он горько.
— Ши-саа Зельдхилл, вы забываетесь! — Гвенн очень хотелось уколоть его за все выходки скопом и поставить на место.
— Вероятно, с пожилыми фоморами это бывает; то и дело теряется нить скучных событий или рассуждений. Так о чём это вы? — бело-лимонный глаз скосился на неё, насмешливый.
Гвенн поняла, что на место Зельдхилла ставить очень трудно, поэтому дядька Скат нужен при дворе хотя бы как средство противодействия магу с мерзким характером.
— Я о том, что меня там делят! И я совершенно не могу вмешаться! — прошипела, приподнявшись на цыпочки.
Дроун тем временем перестал проводить границы своего царства и стал перевирать события.
— Она целовала меня, бирюзовый мальчик, именно меня, — самодовольно надулся. — Задумайся, чьего ребенка она носит? И почему ты обо всём узнаешь последним?
Как будто знал или подслушивал!
— Вот почему я сказал, царевна, что наши дела всё ещё неприглядны. У княжича есть осведомитель, — спокойная прохлада голоса мага остужала голову быстро.
Нис обернулся, ожёг взглядом, и Гвенн оцепенела. Только не это! Все её действия — её приветливость с княжичем, её поцелуй, когда этот тритон прикинулся Нисом, её вежливость, что так тяжко давалась — вполне можно было расценить, как несомненные знаки внимания!
Она, на месте Ниса, именно так и решила бы! В ревнивости супруга можно было не сомневаться.
Дроун воспользовался заминкой и рванулся вперёд, целясь в спину царевича. Гвенн впервые наблюдала бой под водой, да ещё так близко. Княжич начал двигаться рывком, призвав на помощь себе магию, из-за чего от него разошлась круговая волна, всколыхнувшая подол платья Гвенн и кафтан Зельдхилла, будто порыв сильного ветра.
— Нис, сзади! — её оклик значительно запоздал, но ничего страшного не произошло.
Будучи женой Ниса, Гвенн и то временами забывала, сколько ему лет. Разумеется, сноровка к воинскому делу, отточенная годами тренировок, царевича не подвела, Нис отмахнулся от клинка бичом.
Столкновение оружия тоже запустило круговую волну, бич на мгновение потерял целостность, а Дроун полоснул Ниса по бедру. Не успела Гвенн толком испугаться или дёрнуть Зельдхилла за кафтан, хлыст соединился и стал целым. Дроун отскочил, разрывая дистанцию, опять покрутил восьмёрок, примериваясь к новому наскоку.
— Вот видите, царевна, то, о чём я говорил, — неожиданно подал голос Зельдхилл. — Магия царевича более гибкая. Бич в руках Айджиана, скорее всего, перерубил бы меч, руку и самого Дроуна напополам, а Нис, не обладая сходной силой, располагает превосходящей ловкостью.
— Я поняла, поняла, ши-саа Зельдхилл, — нервно закусила ноготь указательного пальца.
— Наши дела неприглядны, царевна, но до отчаянного положения ещё далеко, — понасмешничал и смолк.
На ракушках площади лениво свивались и развивались шипящие кольца бичей, Нис неторопливо пошевеливал плечами, а княжич сходно неторопливо обходил царевича по кругу.
— Я ещё не договорил! — рявкнул, засмеявшись, Дроун, и Нис отступил. — А ты, Гвенн… для чего тебя взяли в жёны, не думала? Поддельный царевич все эти годы жаждал отомстить волкам. Тут очень удобно появились Дей и ты. Нис не клялся отпустить тебя через год лёгкой свадьбы? Как благородно! Достаточное время, чтобы ты успела влюбиться в царевича. У него нет сердца, он выбросит тебя на сушу, как тухлые водорос…
Слова Дроуна заставили дрогнуть саму искру жизни Гвенн. Умом она осознавала, что княжич старается разбить соперника по всем статьям, используя привязанности и семейные отношения, пуская в дело любые средства. Сердце оставалось к доводам разума глухо и тревожно сжималось.
Второй бич хлестнул по щеке и губам княжича.
— Говори о Дроуне, за себя я скажу сам.
Зельдхилл недовольно вздохнул, удерживая рвущееся наружу возмущение. Нис, вероятно, нарушил какое-то правило поединка.
— Я и говорю о себе! Я предъявил свои права и на неё тоже! — Дроун торжествовал.
Сказанное было слишком больно, отчего Гвенн сосредоточилась на главном. «Наши дела неприглядны», — стучались в голове слова мага. Кто был настолько близок к ней, чтобы понять то, что не сразу поняла она сама? Скат, Зельдхилл — уж точно нет, не они.
Старший ли брат Ската? Это звучало похожим на правду. Хотя бы потому, что старший брат дядьки всегда ратовал за настоящих, истинных фоморов! Лайхан? На чём можно подловить русалку? На любви к Скату, на угрозе его жизни? Улинн или Лейсун? Лейсун… могла. Могла расстараться из лучших побуждений, чтобы у её обожаемой Гвенн был настоящий муж. Правда, Нис помиловал возлюбленного княжны — хотя мог по закону убить. Впрочем, когда это благодарность мешала предательству?