Максим лежал, боясь пошевелиться и даже скосить глаза в сторону Кали, сидящей на диване в нескольких дюймах от него.
Чувствуя, как к горлу снова подступил комок, она сжалилась:
– Можешь шевелиться. Теперь Лео ничто не разбудит.
Когда Волков не ответил, она сказала преувеличенно громким шепотом:
– Ты можешь говорить, ты это понял?
Он еле слышно прошептал в ответ:
– Ты уверена?
– Да. После шести месяцев беспокойного сна, когда я уже начала думать, что попаду в психиатрическую клинику, Лео стал спать по ночам как убитый.
Максим спросил, по-прежнему шепотом:
– Хочешь сказать, что я могу встать, отнести его в кроватку, и это его не разбудит?
– Можешь подбросить его в воздух – он все равно не проснется.
И все же Максим не сразу пошевелился и сделал это так осторожно, словно обезвреживал бомбу. Это выглядело так забавно, что Кали рассмеялась.
Наконец он поднялся и понес Лео в детскую, шагая очень медленно, а она шла следом, похихикивая.
Но едва они уложили малыша и за ними захлопнулась дверь детской, на Кали обрушилась суровая реальность. Она вспомнила, что Максим тут лишь временно, что она сама отказала ему из лучших побуждений. И что она безумно хочет его, а он – ее. Его взгляд сверлил ей спину, его сексуальный голод уже не сдерживало присутствие Лео.
Но Кали не могла позволить этим их чувствам вырваться наружу.
В молчании Максим проследовал за ней до входной двери и, даже не пожелав спокойной ночи, вышел за порог.
Задрожав от облегчения и разочарования, Калиопа начала закрывать дверь, как вдруг он повернулся, взглянул своими глазами цвета коньяка и спросил:
– Могу я прийти еще раз?
Сердце Кали радостно подпрыгнуло. Но она не должна обращать на это внимания. Надо сказать «нет». Это будет разумный ответ.
Сегодняшний день дался ей гораздо труднее, чем она ожидала. То, что он прошел настолько идеально, было просто ужасно! И еще один день, проведенный с Максимом, только усугубит ситуацию.
Но этот человек, стоящий сейчас перед ней и умоляющий позволить провести время с сыном, так много потерял и продолжает жить с болью и в неопределенности. Кали уже поняла, что может не бояться Максима, а сегодня он доказал, что ему можно доверить и Лео. Да, она окончательно отказалась от предложения руки и сердца, но Лео – его сын, и Максим все-таки не покинул ребенка, как сначала полагала Калиопа.
То ощущение идеала, что возникло сегодня, неминуемо померкнет. Лео – непростой ребенок, Максим устанет от него. Может, не в следующий раз, но скоро. И когда Волков снова вернется к тем отношениям с сыном, которых хотел изначально, Лео будет еще слишком маленьким, чтобы запомнить надолго возникшую между ними кратковременную близость.
То, что думает она, Кали, еще не причина запрещать отцу видеть сына, пока тот хочет быть рядом.
Сжав кулаки, чтобы удержаться и не затащить Максима обратно в квартиру, Калиопа прошептала: «Да».
Глава 5
Кали назначила Максиму день для визита к сыну. Но возникла одна проблема: после он снова захотел встретиться с Лео.
И она снова пошла ему навстречу, пообещав себе, что это в последний раз. Но потом согласилась на еще один визит, и еще один, и еще.
Таким образом прошло десять недель, и присутствие Максима в ее жизни и в жизни Лео стало постоянным и всеобъемлющим.
Кали понимала, что, позволяя это, с каждой минутой все больше наносит им всем непоправимый вред. Но она не находила в себе сил положить таким отношениям конец и восстановить их в том виде, в каком они были до возвращения Максима.
Она не была счастлива и все же жила неплохо. Но теперь, когда Максим был постоянно рядом с Лео, брал на свои плечи все заботы, которые Кали соглашалась разделить с ним, она поняла, какую возможность упускает.
Калиопа знала, что у нее хватит сил самой справиться, если так будет нужно. Но ей больше не хотелось быть одной, невыносимо было вспоминать, как ей жилось без Максима, или представлять, каково будет потерять его снова.
Она должна взглянуть в лицо проблеме, признать, что она просто сошла с ума, раз позволила Волкову снова вторгнуться в свою жизнь. Но как быть с Лео, который каждый день, просыпаясь, ожидал встречи с Максимом и часто засыпал в его объятиях? Кали продолжала успокаивать себя мыслями, что, даже если Лео привязался к отцу, мальчик еще слишком маленький, чтобы на него серьезно повлияло исчезновение Максима по какой-либо причине.
Зато для самой Калиопы было уже слишком поздно. Она понимала, что, если Волков уйдет после этих десяти недель, новое расставание станет для нее незаживающей раной.
Хотя ее с непреодолимой силой влекло к Максиму и рядом с ним Кали постоянно ощущала сексуальное возбуждение, в остальном она оставалась достаточно хладнокровной, чтобы ценить этого мужчину гораздо выше, чем прежде. Она открывала схожесть их мыслей, уважала в нем мужчину и личность, а не только бизнесмена, как раньше.
А Максим прежде и не представлял, что сможет находиться рядом с Калиопой, не прикасаясь к ней, что сумеет почувствовать удовлетворение даже от простой их беседы о самых разных вещах и что в основном их взгляды по всем вопросам будут сходиться. Волков больше слушал, чем говорил. Создавалось впечатление, что ему нравится все, что излагает Кали, и он восхищается всеми ее решениями, касаются ли они бизнеса или воспитания Лео.
А ей иногда хотелось, чтобы он крепко поссорился с ней или вышел из себя. А иначе как можно с ним порвать, когда он кругом такой замечательный? Лучше бы Максим начал преступать собственные ограничения и нарушать ее зоны комфорта, или стал чересчур надоедливым, или еще в чем-то изменился к худшему. Это дало бы Кали повод испугаться его присутствия в своей жизни и затеять крупную ссору, чтобы порвать с ним.
Но, черт его побери, Волков не давал такого повода!
И что еще хуже, теперь под его влияние попали не только она и Лео, но и ее близкие, которые тоже стали частью этого неразрешимого уравнения.
Да, она рассказала им. Ей пришлось так поступить. На этот раз присутствие Максима в ее жизни Калиопе не удалось бы скрыть.
Когда у нее начали выпытывать подробности, она заявила, что у них был роман, потом Волков попал в серьезную аварию, а едва лишь смог подняться на ноги, пришел повидать Лео. Даже на такой скупой рассказ об отце Лео реакция родных и друзей была яркой, но не у всех одинаковой.
Женщины изумлялись, восторгались, завидовали и приходили в замешательство. Они сочли Максима лучшей брачной партией тысячелетия и не понимали, почему Кали не хочет заарканить его, когда он сам идет к ней в руки.
Мужчины считали, что Калиопа просто ненормальная, раз до сих пор не стала миссис Волков или хотя бы не заставила Максима дать Лео эту фамилию.
Селена, которая и сама отхватила «жениха тысячелетия» и чья история взаимоотношений с Аристидисом напоминала историю Кали и Максима, полагала, что хеппи-энд для этой пары – лишь вопрос времени. Самой проницательной из всех оказалась Кассандра, убежденная, что ситуация вовсе не такая, какой ее описала Кали.
На другом конце спектра оказалась реакция Аристидиса. После дотошных расспросов он выяснил, что Максим с самого начала знал о Лео и все-таки ушел. Остальное не произвело на брата Кали впечатления – ни то, что он вернулся, ни то, что предлагал ей и Лео полный доступ ко всем своим капиталам, свое имя и свое время. В глазах Аристидиса было непростительным оставить Кали одну в такой тяжелый для нее год. Он считал, что нельзя простить его уход, несмотря на все то, что Максим делал сейчас для того, чтобы исправиться. И лишь угроза Кали лишить Аристидиса общения с ней и Лео смогла удержать возмущенного магната от воплощения своего негодования в реальные действия.
– Максим сказал тебе, что приходил ко мне вчера? – Глубокий голос вывел Калиопу из задумчивости.
Перед ней стоял Аристидис.
Она даже не заметила, как брат вошел в свою огромную гостиную, куда ранее Кали заглянула, чтобы ответить на звонок, а затем побыть несколько минут в одиночестве перед обедом.
Сердце беспокойно сжалось: Максим не сообщил ей о визите к Аристидису.
В горле внезапно пересохло, и она смогла лишь отрицательно покачать головой. Что Максим задумал на этот раз?
Брат присел рядом.
– Он хотел поболтать со мной прежде, чем мы встретимся в первый раз на каком-нибудь семейном обеде.
Аристидис и Селена теперь часто устраивали такие мероприятия и настаивали, чтобы Кали привела с собой Волкова. Сперва она отклонила приглашение. Одно дело, если ее увидят с Максимом где-нибудь мельком, но провести вместе целый вечер, чтобы родственники тщательно его изучали?
Когда Селена заявила, что не примет отказа, Кали была вынуждена объяснить, что рано или поздно Максим уйдет из ее жизни, и поэтому предпочтительнее не слишком с ним сближаться. Иначе его уход будет тяжелее вынести.
На это Селена возразила, что если Кали на самом деле хочет, чтобы Максим ушел, то нет лучшего способа это ускорить, чем показать его своей греческой семье, члены которой обожают совать нос в чужие дела. Всего один вечер с ними – и Волков сбежит, сверкая пятками.
Зная, что Селена все равно настоит на своем, Кали нехотя согласилась принять приглашение. Она даже и не надеялась, что сценарий Селены сработает. Судя по прошедшим десяти неделям, Максим согласится быть разорванным бешеными собаками, лишь бы остаться вместе с ней и Лео. Что ему какие-то надоедливые родственники Кали?
Может, и в самом деле стоит натравить на него Аристидиса?
Впрочем, вряд ли даже вмешательство ее всемогущего братца поможет. И вовсе не потому, что Максим и сам достаточно влиятелен, чтобы предотвратить попытки Аристидиса причинить ему вред. Волков скорее с удовольствием примет это возмездие, сочтя его жертвой ради нее и Лео, искуплением за все то время, что его не было рядом с ними.
– Ты расскажешь мне, о чем вы говорили? – Кали сердито посмотрела на брата. – Уверена, ты и сам выложишь все подробности – иначе не сидел бы тут со мной. Ты ничего не делаешь без причины.