— Здесь.
Выпитое обострило восприятие, быстрее закрутились колесики мозга.
— Слышишь меня? — Теперь слова Ярило доносились, как с другой планеты.
— Все услышал. Что-то еще?
— Придумай, как меня отблагодарить. Бутылок не нужно, сразу говорю. Лучше сделай, чтобы доказательство было, как говорят политики, легитимным. Потому что получу проблемы.
— Непременно.
Головко хотел добавить: вряд ли бóльшие, чем у Кобзаря. Передумал, поблагодарил, попрощался, закурил.
Складывалась простая и ясная картина, нарисованная Олегом еще днем. Девушку по имени Мэри к нему наверняка как-то подвели. Она легко легла с ним, что означает — делала подобное не в первый раз. Однако вряд ли она была профессиональной проституткой, иначе бы ее убили не таким сложным способом. Насильственная смерть проститутки никого не удивит и не вызовет большого переполоха. Значит, размышлял дальше Головко, кому-то припекло, чтобы именно эту девушку, убитую именно таким способом, как четыре предыдущие жертвы, нашли именно в квартире Кобзаря.
Лилика нарочно примазали к делу.
Стрельба возле парка подтверждала вывод.
Олега загоняли, оставляя все меньше пространства для маневра.
Остается понять зачем. Потом станет ясно, где и кого искать.
Тасуя мысли, Артем добрался домой, выслушал нарекания жены на то, что выпил, хотя договаривались сейчас осторожно с этим, нужно после похищения быть начеку. Пусть Свистуна уже и нет. Дело его, сказала Нина, может дальше жить и побеждать. Он успокоил жену, перекусил. Улегся спать, не выключая телефон.
Трубка ожила наутро, почти одновременно с будильником.
Неизвестный номер.
Знакомый голос.
14
Двери с правой стороны открылись, Кобзарь скользнул внутрь.
— Здорово.
— Вот же ж…
Пасечник вырулил со стоянки возле «Макдональдса», где Олег назначил встречу, развернулся возле автовокзала, выбрался на проспект Науки. Повернув в сторону Голосеевского леса, сперва протянул руку Олегу. Потом хмыкнул:
— Ты во всей красе, Лилик.
— В смысле?
— В прямом. Очень хорошо, что в полиции сейчас бардак и новые люди, которые о тебе мало знают. Если бы тебя искал, например, я или хотя бы наш бывший коллега Нагорный, сцапали бы еще вчера.
— То есть?
— Вижу, ты еще не проснулся. Хотя кофе выпил.
— Игорь, не морочь голову! Без тебя тошно!
— Ага, а со мной весело. — Пасечник тормознул на светофоре. — Хватку ты потерял за годы без дела. Назначаешь мне встречу возле «Мака» на Демеевке. Вчера после обеда куда-то нырнул и залег. Теперь вынырнул. Звонишь мне, называешь время: через полчаса. Откуда ты за тридцать минут дочапаешь сюда? С Совок, не иначе. Кто у нас на Совках? Твой дружбан по прозвищу Вампир. Все просто. Я тебя еще вчера мог вычислить, если бы хотел.
Вместо ответа Кобзарь полез за сигаретами.
— Не кури у меня в машине. — Блеснул зеленый, Пасечник двинулся дальше. — Почти никого не осталось, кто знал про твои договоренности с гражданином Донцовым.
— Ни о чем я с ним не договаривался никогда.
— Только снял подозрение в убийстве. Та публика умеет быть благодарной.
— Ну, если я не у Вампира был…
— Где взял телефон, который отследить проблемно? На базаре купил? Его ищут, морда во всех новостях, а он запросто по рынкам ходит, секретные мобильники подбирает. Вчера твой рыжий друг из меня идиота сделал. Теперь ты.
Олег снова не ответил. Какое-то время двигались молча.
— Куда едем? — спросил он.
— Катаемся. Расскажи, что это такое вчера было.
Глядя перед собой, Кобзарь не спеша выложил все, что случилось и до чего он дошел, в том числе с помощью Головко. Пасечник не перебил его ни разу. Когда Олег замолчал, процедил:
— Кислое дело. Что думаешь?
— Проверю одну теорию.
— Какую?
— Нас с Мэри кто-то свел. Там, в «Фильтре». Девушка подошла не случайно. Она ждала именно меня, Игорь.
— Уверен?
— После заключений экспертизы — вполне. Какой-то клиент заказал машину именно на то время возле кафе. Контакт остался в старом телефоне, я уничтожил его сам. Теперь понимаю: даже если бы сохранил, все равно не проследил бы. А Мэри уже стояла там. Знала, ожидала.
— Может быть, — кивнул Пасечник. — Как проверишь?
— Зоя.
— Кто?
— Буфетчица. Барменша. Называй как хочешь. Ты ее видел тогда. Кругленькая такая, сердитая. Она мне потом нарочно сказала про девушку, которая боится и которой нужно помочь. Если бы Мэри сама набивалась, выглядело бы подозрительно. Честно скажу, насторожился бы. А так получилось через третьи руки. Зою я знаю, доверяю.
— Так теория твоя какая?
— Опросить ее. Вытрясти, кто велел ей навести меня на девушку.
— Прямо вот так и велел?
— Может, попросил и заплатил. — Кобзарь размышлял вслух. — Сам я, конечно, возле «Фильтра» носа не покажу. Артемон согласился съездить.
Машина выехала на кольцо к гостинице «Мир».
— Тебе вообще дальше куда? — поинтересовался Пасечник.
— На белом свете сейчас живу. Где выкинешь, там и будет. Погуляю, дам о себе знать Головко. Как выяснит что-то, дальше решу.
— А если не выяснит?
Кобзарь пожал плечами:
— Все равно. Знаешь, поговорил я с ним вчера. Послушал его. Артемон дело говорит. Мне сейчас бегать по городу не в жилу.
— Согласен. Долго нелегалом не протянешь. Что-то мне подсказывает, Вампир не очень готов вписываться за тебя.
— Совсем не хочет.
— Понимаю его. За тебя, Лилик, даже я пока вписаться не рискну.
— И я об этом. Что бы там ни было, сдамся. Вчера не вышло, сегодня все будет.
Пасечник искоса глянул на него, развернулся на кольце, двинулся назад к Демеевке.
— Смысл?
— Анализ крови подтвердил — мне сыпанули клофелин. Сам себе я не мог это сделать. Головко сможет легализовать заключение Ярило. Ну, и показания Зои.
— Рыжий не имеет полномочий допрашивать ее.
— Она этого не знает, Игорь. Так или иначе, той следовательнице, Вере Холод, передадут все материалы. Она убедится: меня подставили, тут какая-то игра. Побуду в камере какое-то время, не без того. Но повесить на меня убийство вряд ли получится.
Пасечник переварил услышанное.
— Допустим, прогноз оптимистичный. И оправдается. Дальше что делать будешь?
— Мэри родила недавно. Где-то есть ее ребенок.
— Это имеет какое-то отношение к делу?
— Думаю, какое-то имеет. Девушку подписали не просто так. Что-то мне подсказывает, она не первый попавшийся кандидат. Учитывая четыре предыдущих, очень похожих убийства, от Мэри кто-то решил избавиться целенаправленно. А ко мне ее подвели, чтобы подтолкнуть к каким-то действиям.
— Объясни.
— Не теперь. Не хочу играть по чужим правилам. — Олег развернулся к Пасечнику всем корпусом. — Понимаешь, вряд ли убийца, кем бы он ни был, имеет в своих планах решение прийти с повинной. Не знаю, чего он хотел добиться своей многоходовкой. Но я собираюсь его замысел поломать. Сперва сдамся. Когда разрулится, буду делать все, чтобы стать полезным следствию. Пусть убийцу ищут официально. Маленький ребенок, которого Мэри где-то прячет, — след, да еще и какой.
Пасечник притормозил перед очередным светофором.
— Знаешь же, Лилик, как я реагирую на все, что связано с детьми.
— Не хотел тебя расстраивать. Честно.
— Да верю, верю. Просто чуть ли не впервые пожалел, что ушел из полиции. Имел бы стимул рыть носом землю. Ты послушай, подумай, почувствуй. — Он повернулся, Олег увидел влагу в уголках глаз, голос предательски дрогнул. — Где-то есть маленький ребенок, который вчера потерял мать. Пусть беспутную, легкомысленную, не знаю… Ни ты, ни тем более я ничего не знаем о ней. Кроме того, что она, по ее же словам, беженка с Донбасса. И то… Ты поверил ей? Нынче мода называть себя жертвами войны.
— Думал и такое. Но почему-то поверил ей, Игорь.
— Тем более. Если ты прав, если Мэри, или как ее там, заставили обкрутить тебя, нажав через ребенка, опасность угрожает уже ребенку. Не думал над этим?
— Нет.
— Говорю же — хватку теряешь. — Машина снова тронулась, голос Пасечника больше не дрожал. — При вашем разговоре я не был. Но что-то подсказывает: девушка правду тебе говорила. Ну, может, где-то и приврала, однако правдивая часть была. Ребенок, Лилик. Она боялась не за себя. За ребенка. И после убийства ребенку продолжает что-то угрожать.
— Это все мысли вслух, — отмахнулся Кобзарь. — Меня не касается. Тем более если направление твоих мыслей верное, Вере Холод все нужно разжевать. Опасность для ребенка женщина будет ощущать острее, чем мы, толстокожие.
— Не ожидал от тебя…
— А чего ожидал? — Олег не дал договорить. — За каким чертом вообще меня вычислял? Чего хочешь?
— Помочь, — ответил Пасечник сдержанно.
— Как, чем именно?
— Не раз я вытаскивал тебя за уши из неприятностей. Последний раз совсем недавно.
— Спасибо. Не забыл. Сначала втащил, потом вытащил.
— Со Свистуном сам напортачил.
— Проехали. Тут другая ситуация.
— Более сложная. Согласен. Потому и хочу выручить.
— Выручил. Покатал на джипе. Еще раз говорю: сейчас, уже вторые сутки, меня волную только я сам. Не хочу быть в розыске. Не готов к этому.
— Ясно. — Пасечник повернул на Большую Васильковскую. — Вижу, не о чем нам с тобой говорить.
— Пока не о чем.
— Ты очень изменился, Кобзарь.
— Не меняются дураки.
— В худшую сторону. — Игорь остановился недалеко от входа в метро. — Когда-то тебе до всего было дело. Лез даже туда, куда не просили.
— А теперь бунтарь не видит покоя в бурях, — парировал Олег. — Покоя хочу. Жить, как сейчас живу.
— От жизни спрятаться.
— Меня все устраивает. Спасибо, что покатал. И вообще, что не забываешь.
Махнув рукой, Кобзарь дернул ручку двери.
— Подожди, — остановил его Пасечник.
Олег обернулся:
— Ну?
— Тебе до лампочки, но я не забуду. Тебе все это почему-то нравится — мне не очень. Что-то понадобится — набирай меня сразу.