Доехала в начале одиннадцатого. В холодильнике ждали только нежирный творог и молоко с пометкой «экопродукт». Есть не тянуло, она глотнула пару раз прямо из бутылки, сбросила верхнюю одежду. Оставшись в одном белье, закуталась в халат. Подумала, делая выбор между телевизором и Интернетом, выбрала второе.
Телефон подал голос без десяти минут одиннадцать.
Консьержка.
— Вера Павловна, вам тут доставка.
— Какая?
— Курьер приехал. Пицца. «Вулкано».
Вера сдвинула ноутбук с колен свободной рукой.
— Пицца «Вулкано». Ясно.
— Подождите, вы не заказывали? — Консьержка что-то кому-то сказала, потом снова защебетала в трубку: — Вот тут человек говорит, что ничего не знает. У него такой адрес. Наш номер дома, ваша квартира.
Левой рукой прижимая трубку к уху, правой Вера вытащила из ящика стола служебный пистолет.
— Пусть поднимается человек. Разберемся.
Положив трубку, взглянула на себя в зеркало. Снимать халат и залезать в штаны и свитер критически не хватало времени. Вооруженная рука прибавляла уверенности. К тому же в свое время она прошла с покойным мужем определенное обучение в родном Донецке.
К чему-то подобному она всегда была готова.
Подошла к дверям.
Услышала шум поднимающегося лифта.
Пассажир вышел, шаги приблизились к ее двери.
Звонок в дверь.
— Сейчас, — сказала она громко, справилась с замком, быстро отступила и наставила дуло на вход.
Ночной гость переступил порог.
В руках он действительно держал картонную коробку.
Пицца «Вулкано».
Часть третья. Называйте ее Элис
1
Под дулом зашел в кухню.
— Кладите коробку на стол. И все из карманов — туда же.
Он послушно выполнил, без приказа сделал два шага назад, встал спиной к окну. Руки держал перед собой, широко раскрыв ладони. Вера, не опуская оружия, взяла его пистолет.
— На предохранителе.
— Я не собирался стрелять.
— Носите с собой явно незаконный ствол — и не пустите в дело? Кобзарь, не морочьте мне голову. Мы взрослые люди.
— В вас я точно стрелять не собирался. С миром пришел.
— С пиццей. Которую я не ем.
— Однако впустили меня.
— Стало интересно, кто такой наглый.
— Мою фамилию вы знаете, Вера Павловна. Хотя нас не знакомили.
— Вы или очень устали, или вас переоценили. Прекрасная зрительная память, системное мышление и прокол за проколом на практике. Неужели не понимаете, что вас теперь могут узнать даже незнакомые лично?
— Сила Интернета… Почему же, понимаю. Только, — Олег скривил уголок рта в усмешке, — случайный юзер мое лицо не зафиксирует. Среди прохожих не вычислит. Коллеги иначе то видео смотрят. Под другим углом зрения. Да и фото мои, Вера Павловна, найти не проблема. Полтора десятка лет в органах. На доске почета даже висел.
— Надеюсь, для такого снимка хоть немного привели себя в порядок. И знаете, я тут перед вами в халате, тапках и с пистолетом. На Павловну не очень похожа. Пусть будет Вера.
— Тогда — Олег.
— Лилик.
— Вы и это знаете. Для друзей — да. Хотя, — он вспомнил Вампира и Свистуна, — для врагов тоже. Только я пришел не как враг.
— Об этом и поговорим. Сядьте.
Кобзарь отодвинул стул, устроился. Мазнул взглядом по коробке, не сдержался.
— Можно съесть немного? С обеда в пузе только пирожки.
— Приятного. Все равно мучное для меня тяжело.
— Диета?
— Слежу за тем, что ем.
— А я нет.
Он открыл коробку, потянулся к куску пиццы, вдруг замер, почувствовав, а потом перехватив Верин взгляд.
— Вы правы.
— То есть?
— Позволите — помою руки.
Теперь криво усмехнулась уже она, кивнула. Кобзарь снова поднялся, двинулся к мойке. Обойдя стол, увидел: на небольшом пространстве кухни между ними образовалось не очень большое расстояние. Имея желание и вдохновение, можно кинуться вперед, выйдя с линии огня, побороть женщину и обезоружить. Похоже, Вера уловила ход его мысли — впервые за то время, что он здесь, она потеряла равновесие, побледнела, подалась назад. За спиной — стена, идти дальше некуда, так что она вытянула руку так далеко, как могла. Чтобы не дрожать, перехватила рукоять двумя руками.
Паника.
— Вы не знали, кто приперся к вам среди ночи с пиццей, которой вы не заказывали, — сказал он спокойно. — Могли вызвать полицию. Донецкий гонор не позволил, плюс природное женское любопытство. Вряд ли с пистолетом, пусть на своей территории, сможете контролировать ситуацию. Уже есть сомнение, да или нет?
— Вы слишком самоуверенны, Кобзарь. — Короткое замешательство, потом к ее лицу снова прихлынула кровь. — Расчет на любопытство, пожалуй, верный. Но если бы не узнала вас, показала бы, что такое донецкий гонор. Вряд ли бы вам понравилось.
— Я там был. Видел, знаю.
— Ничего вы не знаете про Донбасс. Я там родилась, выросла, вышла замуж, воевала с бандитами и потеряла мужа. — Вера выплевывала каждое слово. — Все, хватит заговаривать зубы. Мойте уже мослы.
— Вам не идет такой стиль.
Женщина промолчала. Олег наконец помыл руки, вытер кухонным полотенцем, вернулся за стол, теперь взял пиццу, откусил, жадно прожевал. Тем временем Вера снова овладела собой, одной рукой плотнее запахнула халат, другую согнула в локте.
— Доллары, оружие. Вы будто бы нарочно запаслись для нелегальной жизни. Но скорее всего, вам кто-то помог. Моего адреса нет ни в одном справочнике.
— Стараюсь, — произнес Кобзарь с полным ртом.
Подождав, пока он дожует, она заговорила уже, будто на допросе:
— Пора о делах. Вы же зачем-то пришли вот так, рискуя.
— Мне не к кому больше идти.
— Здрасьте. Знакомы минут тридцать, не больше.
— Есть подозрение, что вы мне поверите.
— То есть?
Олег хотел взять еще кусок, вместо этого отодвинул коробку.
— Я не имею отношения к убийству Артема Головко. И тем более не причастен к убийству Мэри.
Рука с пистолетом дернулась. Дуло медленно начало опускаться.
— Мэри?
— Так ее звали. То есть… Девушка сама просила называть себя так. Если не врет, ее на самом деле зовут… звали Марией. — Он прикипел взглядом к вооруженной руке. — Вера, что-то мне подсказывает — для вас это новость. Для следствия также.
Пистолет опустился. Левая рука поправила волосы.
— Наконец хоть какая-то польза от вашего похабного появления, Кобзарь.
— Артемон… Головко мог доказать, что Мария выключила меня клофелином. Доза небольшая, поэтому я очнулся раньше, чем обычно в таких случаях. Вы общаетесь с Ярило, экспертом? У него есть доказательства. Правда, собранные неофициально, без протокола…
— Погодите, — отмахнулась Вера. — Чтобы успокоить и расставить все точки над «і». Вспомнила про Ярило. Сегодня, точнее, — бросила взгляд на часы, — уже вчера получила от него доказательства вашей непричастности. Непрямые, но все равно. Разве что я не в курсе и вы знаете о четырех подобных убийствах.
— Знаю.
Она сразу напряглась.
— Знаете?
— Вчера услышал. От Головко. Ему сказали вы, Вера.
— Баки забиваете. — Облегченный вздох. — Вообще не имею права разглашать. Тем более что от того вас с розыска не снимут. Однако, думаю, имеете право знать, если уж сами принесли в клюве ценную инфу.
— Таки ценную?
— Вашу жертву… — она прикусила губу, — то есть жертву из вашей квартиры, до сих пор не опознали. Теперь хоть имя знаем.
— Не только. Она жила в Ровеньках, родители сейчас там. И еще… У нее где-то ребенок остался.
Вера положила пистолет в карман халата.
— Бог вас послал… с этой пиццей. Имеете право на утешительный приз. Кобзарь, если бы вы три дня назад хоть что-то знали о серии похожих убийств, даже ценные для следствия сведения вас бы не реабилитировали. — Она подошла к столу, уперлась руками, подалась вперед, ближе к Олегу. — Мэри или Марию, девушку с Донбасса, в вашей квартире убил имитатор. Тот, кто знает не только подробности дела, а и знаком с тем маньяком. Почему в историю втянули именно вас, мы должны разобраться.
— Затем и пришел. С этой пиццей.
2
Вера зашла в спальню переодеться.
Оставила незваного гостя без присмотра, не возражала, когда он снова рассовал по карманам пистолет и деньги. Разговор обещал затянуться, и теперь Вера чувствовала себя в белом махровом халате и лохматых тапках на босу ногу не очень уютно. Еще — не на равных с Кобзарем. Натянула просторные спортивные штаны, футболку, свитер под горло, выбрала такой, чтобы не подчеркивал грудь. Дразнить незнакомого мужчину она не собиралась, хотя на своей территории продолжала чувствовать себя уверенно. Но понимала мужскую природу, как никто: о чем бы они ни говорили, грудь будет отвлекать. Он старательно будет отводить глаза, она заметит это, ему станет неудобно и беспокойно, мысли запутаются.
Нет. Лучше одеться строго, консервативно.
Но все же первые красавицы бывшими не бывают, и Вера задержалась немного дольше, приведя в порядок волосы и добавив ровно столько косметики, сколько нужно. Войдя в гостиную, куда Олег уже перебрался из кухни, остановилась в дверях. Ничего особенного не случилось. Кобзарь, в старом свитере, джинсах и нечищеных ботинках, сидел на диване и спокойно уминал очередной кусок пиццы. Но Вера вдруг взглянула на свое жилище так, как не смотрела никогда раньше.
Ее словно осенило: эта квартира — не для жизни.
Тут все было стандартным. Две комнаты, ремонт, мебель расставлена так, как на фото в рекламных каталогах. Даже несколько абстрактных картин на стенах, подарки продвинутых коллег к разным датам, обстановку не оживляли. Потому что все равно жилище выглядело нарисованным, застывшим, будто отсюда выкачали воздух. Ей стало немного душновато, и она подошла к окну, открыла форточку.
После полуночи город и не думал спать.
— Не интересовало никогда, что люди делают по ночам? — спросила она, не оборачиваясь.