Для успешного осмысления полученной информации орку потребовалось две дорогущие сигары, рюмка «Черной крепости» и грамотно построенная словесная конструкция из отборных ругательств на трех государственных языках, соединенных между собой междометиями из падонковского.
– Ты с дуба упал, ап-Телемнар? – грозно спросил Ытхан, вперив в эльфа тяжелый, налитой дурной кровью взор.
«Почти с груши», – ухмыльнулся про себя эльф.
– Почему сразу же не позвонил, когда узнал про у-магон? Решил подождать, пока по улицам начнут бегать стаи безумных сьючек и с криками «У-у-у-у-магон!» бросаться на прохожих? Ты этого ждешь?! Шуточка ли – в городе собираются делать у-магон, а он молчит в тряпочку!
От орочьего рева тряслись оконные стекла, и дребезжал графинчик на столе.
– Там не было у-магона! Обычное оборудование, годное под производство чего угодно! Она там мыло могла варить! Тебе охота привлечь её за незаконную предпринимательскую деятельность и «страшно» наказать штрафом в пользу Короны? Вперед и с песней! Ты первый потом меня со свету сжил бы! – взорвался Эрин. – Не хрен на меня орать! Нолвэндэ всю ночь графомажила, я лазил в подвал без ордера, а ты на даче в бане парился.
– Знаю я, как ты трудился! И где, и с кем! Ты мне банями в нос не тыкай, ушастый ворлок Холмский!
– Едреные пассатижи! Я только и делаю, что работаю, и как я провожу редчайшие свободные вечера, никого не касается! Ни-ко-го!
Эрина трясло от бессильной злости, и, чтобы не наговорить лишнего в присутствии напарницы, которая не только девушка, но еще и леди, он без разрешения выскочил из кабинета прочь, не забыв со всего маху шваркнуть дверью.
– Псих ушастый! – гавкнул дядя Ытхан в захлопнувшуюся дверь и сердито засопел. – У-у, не был бы ты таким удачливым, милорд хренов…
Я кашлянула, напомнив орку о своем присутствие.
– Гхм… – осекся Ытхан и смущенно повел ухом. – Извини, Нол. Накипело.
– Ничего.
– Чего-то ты грустная, девочка, – орк выбрался из-за стола и подошел ко мне. – Этот… хм… совсем тебя загнал, да?
– Ытхан Нахырович, – я постаралась, чтобы это прозвучало как можно мягче, – Вы неправы. Неужели Вы считаете, что я стала бы тратить время на сон, когда существует такая опасность для общества? Право же, что стоит одна ночь по сравнению с… В общем, думаю, Вы понимаете.
– Ты работала, а он…
– Дядя Ытхан, – я занервничала и заговорила чуть резче, – уверяю вас, даже если бы капитан лорд ап-Телемнар провел всю ночь на табуретке у меня на кухне, варил мне кофе через каждые пять минут и преданно заглядывал через плечо, он ничем бы мне не помог. Даже помешал бы. Графомагия требует сосредоточения. Поэтому, отправившись гулять, капитан лорд ап-Телемнар был абсолютно прав. Особенно учитывая, чем он рисковал, добывая этот гримуар. Вы напрасно…
– Стоп! – орк перебил меня и даже руки поднял, словно сдаваясь в плен. – Я все понял. Никто твоего шефа пока не судит, и не надо его так уж сильно защищать от злобного страшного орка. Но смотри, если этот… милорд… тебя обидит…
– Ытхан Нахырович, – я улыбнулась и покачала головой, – я вам клянусь, что если мне станет некомфортно, неуютно, неудобно или неприятно работать с Эринрандиром, Вы будете первым, кто об этом узнает. А пока – избавьте меня от чрезмерной опеки, сделайте милость. От меня скоро вся НЧЧК шарахаться начнет. Неужели это папа попросил вас так со мной нянчиться? Если так, то я сегодня же ему позвоню. Договорились?
– Ты зубки-то особо не показывай, Нол, – хмыкнул Ытхан Нахырович. – Не надо меня давить аристократизьмом, лады?
– Заметано, – я подмигнула орку. – Вы мне лучше посоветуйте, к кому тут обратиться… В папином ноуте магопредохранители слетели. Я вчера немножко… перестаралась, когда гримуар взламывала. Сами понимаете, с такой машинкой в сервис не пойдешь.
– Позвони Дзиру, он тебе выделит одного из своих парней. Только в нерабочее время, ладно? Если что, скажи, я разрешил.
– Полагаю, это не понадобится, – я улыбнулась. – Я пойду?
– Давай-давай.
Когда Нолвэндэ вернулась в кабинет, помещение тонуло в клубах сигаретного дыма, а Эрин застегивал пальто.
– Собирайтесь, леди, поедем к родственникам Конислава Тулхова, – глухо приказал он. – Я подожду на лестнице.
И тут зазвонил его мобильник.
– Привет, малыш, – проворковала Груша.
– Привет, – буркнул Эрин.
Только её сейчас не хватало для полного счастья.
– А что ты делаешь? – томным голосом спросила дриада.
– Работаю.
– А я прогуливаю пару. И я соскучилась.
– Я работаю. Занят.
– Но вечером мы же встречаемся? Ты не забыл? Ровно в восемь.
– Да. Я помню. Мне работать надо.
– Чмоки-чмоки, дорогой.
От бешенства и ярости эльф не сразу попал пальцем по кнопке сброса вызова.
Вопрошать: «Эру, за что?!» и воздевать глаза к потолку было глупо, а разбить «СаурОко», от которого вдруг резко запахло карамельками – жалко. Телефон ни в чем не виноват, так ведь?
Вид района, в котором проживал дважды покойный ныне Тулхов Конислав, окончательно вверг Эринрандира в сумеречное состояние духа. А ведь еще пару лет назад здесь можно было припеваючи жить, спокойно гулять ночами по улицам и не проверять наличие табельного оружия в кобуре под левой подмышкой при входе в подъезд. За столь короткое время деятельные иномиряне умудрились вытоптать абсолютно все газоны, поломать деревья, разрисовать стены ругательствами, помочиться на каждой лестничной площадке и усеять пространство между жилищами бытовыми отходами, начиная от использованных презервативов и заканчивая растерзанной мебелью, вперемешку с пустыми кульками, обертками от мороженного, упаковками и битым стеклом.
– Зачем же жвачку себе же под ноги плевать? – риторически поинтересовалась Нолвэндэ.
– Рты дырявые потому что, – зло отрезал Эрин.
За все время совместной поездки это были первые фразы, которыми обменялись эльфы. Зато девушка Солончак успела позвонить трижды и скинуть шесть эсэмэсок, где через слово проставлялось по смайлику-сердечку. После скандала у Ытхана настроение энчечекиста и так зашкаливало за уровень «Держите меня четверо!», когда же на его глазах Нолвэндэ внезапно обернулась сверкающим айсбергом презрения, оно стремительно приблизилось к критической отметке «Всех убью – один останусь». А от знаков внимания дриады эльфа и вовсе трясло.
– Кто там еще приперся? – визгливо спросили женским голосом из-за двери, отозвавшись на звонок.
– НЧЧК! Откройте! – рыкнул Эрин и ткнул в «глазок» свое удостоверение.
Щелкнуло по крайней мере пять замков прежде, чем на пороге показалась крашенная под жгучую брюнетку иномирянка в спортивном костюме и фартуке без каких-либо признаков траура.
Она бросила полный ужаса взгляд на голографическую фотографию Эрина. Среди иномирян об этой организации ходили самые возмутительные слухи, которые, кстати, энчечекисты не спешили опровергать.
– Эринрандир ап-Телемнар, капитан Чрезвычайной Комиссии Имперской Государственной Безопасности, – представился эльф. – С кем имею честь?
– К-к-к-корнелия Тулхова, – запинаясь, ответила женщина.
– Нам нужно поговорить о вашем покойном муже.
– Я все полиции рассказала.
– Значит, придется повторить для нас еще раз, – жестко заявил Эрин.
Иномирянка недовольно пожевала губами, но страх перед всемогущим ведомством победил раздражение. Приглашать нежданных гостей зайти внутрь жилища она не торопилась. Но эльфы и не стремились туда попасть. Из недр квартиры кисло пахло какой-то стряпней, влажным застиранным бельем и тяжелым, затхлым духом редко проветриваемого помещения. Из-за спины хозяйки открывался невеселый вид на ободранный коридор и часть кухни с уставленным посудой кухонным столом. Очень знакомая привычка попадальцев из других миров – бросать грязные тарелки не в мойку, а на стол, чтобы потом брать крайнюю, мыть, есть из неё на освободившемся крошечном пятачке и снова ставить на то же место. А уж заскорузлые, никогда не мытые от пригоревших потеков плиты в обеденное время лучше не вспоминать.
– Да ничего я не знаю, – проворчала вдова. – Ушел утром на работу, а вечером не вернулся. Я подумала, к бабе какой подался. А потом полицейские сказали, что нашли его мертвым в какой-то речке.
– А почему заявление о пропаже не подавали?
Тетка нервно передернула плечами.
– Мне знакомые сказали, что видели его в другом районе, вроде как живого и здорового. Я и решила обождать, пока кобелина нагуляется. А мен… полицейские говорят, что Слава убили и в упыря превратили, потому он ходил по улицам. Кто же знал-то?
Коллеги Брюса Уилкина вычислили Тулхова по единственному факту биографии – задержанию в нетрезвом виде за рулем автомобиля. Тогда у нарушителя сняли отпечатки пальцев и навсегда отобрали права. Слава Эру, в этом отношении законы Серединной Империи жестоки и неизменны. Пьяный водитель – потенциальный убийца, и его карают по всей строгости.
– Скажите, у вашего покойного супруга не было знакомой по фамилии Сидорова, Мария Сидорова? – решил уточнить у женщины Эрин. – Рыжей такой.
– Рыжей? – подозрительно переспросила мадам Тулхова, хмуря жиденькие бровки. – Не-э-э-э-эт! Никаких баб. Я даже подруг своих разогнала, когда вышла замуж. У Славы был только один дружок, с которым они вместе работали. Я позволила, потому что тот неженатый и непьющий оказался.
– Как его зовут?
– Жора.
– А фамилия у Жоры есть? – раздраженно уточнил энчечекист.
Лаконичность в женщинах (особенно в свете вчерашнего знакомства) весьма ценная черта, но только не во время допроса.
– Я не помню. Не то Кустиков, не то Кущенко, а может и Бушенко.
– У вас сохранились фотографии покойного супруга в компании друга?
– Полно. Еще не успела выбросить, – ответила крашеная брюнетка, и вместо того, чтобы отправиться за фотографиями, продолжала неприязненно разглядывать Нолвэндэ.