– Но ты ведь этого хочешь.
– Отпустить тебя? – с издевкой спросил Алан. – Вот этого я как раз не хочу.
Он поднял меня под руки, а после и вовсе наклонился и сгрузил себе на плечо. Мир оказался вверх тормашками, и на мою задницу опять обрушился шлепок.
– Эй! А как же стол?
– Кровать, – отрезал Росс. Он буквально взлетел по лестнице, заставив меня смеяться и охать одновременно.
– Это не мило, Алан! Я тебе не резиновая кукла!
– Я знаю, кто ты. Я очень хорошо тебя знаю, – поведал он, уложив меня на мягкую постель и пристроившись сверху. Холод шелка играл на контрасте с жаром его тела.
– Как скажешь. Теперь ты меня развяжешь? – спросила я игриво, обхватывая ногами его талию. Руки все еще были за спиной, что не упрощало мне задачу. Но для понимания того, как сильно мне хочется продолжения, я потерлась бедрами вдоль его длины. Боже, он так хорошо чувствовался, что пришлось закусить губу до боли.
О, он развязал. Для того, чтобы на этот раз зафиксировать мои руки у изголовья кровати.
– Не сбежишь, Вера, – произнес Росс угрожающе и развел мои ноги. Мой хрип и его протяжное шипение прозвучали в унисон, как только он резко погрузился в меня до отказа.
Мои ладони уже жгли от того, с какой силой я впивалась в них ногтями. Жгли и губы, и искусанная грудь – везде, где он целовал меня. Секс с Россом был полон контрастов, остроты и замеса самых едких ощущений. Жар от прикосновений его языка сменялся холодом, когда он отстранялся. Плавные толчки переходили в грубые, резкие. Как будто он терял себя и снова вспоминал, где и с кем.
– Не сдерживайся, – хрипло попросила я. – Не припомню, чтобы ты сдерживался в прошлый раз.
– Тогда ты хотела дикости, – ответил Алан и прикусил мое ухо.
– Я хотела тебя, – поправила я и сбившимся шепотом добавила: – А сейчас еще больше хочу.
Я почувствовала, что он улыбается. Его губы щекотали мою шею, пока он вколачивался в меня с громкими шлепками. Этот звук и наши тяжелые вдохи-выдохи с короткими стонами наполнили комнату атмосферой секса. Ни один из нас больше не сдерживался.
Немного сбавив темп, Алан сел и закинул мою ногу себе на плечо. Теперь я была открыта для более глубокого проникновения, а его пальцы могли вытворять ужасные вещи с моими самыми чувствительными местами.
– Твою ж… Ты мог бы развязать меня…
Чувство были настолько острыми и яркими, а я при этом ничего не могла сделать. Ни его потрогать, ни себя.
– Мог бы. Но не хочу, – ответил он довольно. Мои глаза закатились, а из горла вырвался крик. Он все же сделал это… заставил меня забыть обо всем на свете и раствориться в ощущениях чистого блаженства. Я застыла, когда оргазм подступил совсем близко, и выгнулась.
Маленькая смерть. Микровзрыв мозга. Разрыв души. Чистый экстаз. Он заставил меня испытать все это и даже больше. Лучший секс в моей жизни. На трезвую голову!
Я закричала вновь, когда тело начало потряхивать и стало слишком чувствительным. С мольбой посмотрела на своего мучителя и увидела самого красивого, завораживающего мужчину, изучающего меня с превосходством, с жадностью, впитывающего мой образ и запоминающего каждую деталь. Смотреть на него и видеть, что он наслаждается моментом – лучшее дополнение к яркому оргазму.
И на него мой взгляд подействовал так же. Он схватил меня за бедра, сжал челюсти и толкнулся в последний раз, хрипло застонав. Я поняла, что это мой самый любимый в мире звук.
Но еще через секунду я поняла, что он, гребаный ад, не использовал никой защиты. Ни в этот, ни в тот раз.
– Алан! – взволнованно позвала я, когда он упал на меня и прижался лбом к плечу, пытаясь выровнять дыхание. И все еще находился во мне.
– Я знаю, – отозвался он спустя мгновение. – Но ты сама сказал не сдерживаться.
– Черт! Да! Сказала! Но тебе же не шестнадцать! Ты знаешь, как появляются дети.
Росс поднял на меня уже совсем трезвые, но смеющиеся глаза и игриво укусил за сосок.
– В душе где-то очень глубоко мне по-прежнему шестнадцать. Ты только что мне напомнила об этом.
– Алан Росс! – строго произнесла и толкнула его бедрами, намекая, что пора нам расцепиться. Пора было один оргазм назад.
– Еще минута, и будет второй раунд, – пообещал он.
– Я не то… Ох! Нет! Прекрати!
Он начал щекотать меня сначала поцелуями в шею, а после и пальцами вдоль ребер. И больше всего бесило то, что я по-прежнему была связана и придавлена им, без возможности выбраться.
Он напрочь отказывался прекращать это и развязывать меня. Пришлось пускать в ход угрозы. Не подействовало, конечно, но я хотя бы выиграла немного времени.
– Полночь! – объявила я торжественно, заметив время на электронном будильнике возле кровати. – Новый день. И больше не твой день рождения. Подарки закончились.
Я послала ему красноречивый взгляд и дернула руками снова.
– И я не хочу новые синяки. Мне достаточно тех, что на мягком месте.
Вот жалость подействовала. Сделав мне большое одолжение, Росс все же скатился на бок и развязал галстук. А после взял мои затекшие руки и поцеловал каждое запястье.
– Я не хочу полагаться на одни только «безопасные дни», – произнесла я, возвращаясь к нашей маленькой проблемке. – Думаю, мне стоит выпить экспресс таблетку, так как я не принимаю противозачаточные. Завтра же пойду к доктору.
Он не отвечал. Как будто не слышал, потому что был слишком увлечен растиранием моих рук. В любом случае, мне не требовалось его согласие. Конечно же, я не могла допустить даже мысль о ребенке. Только не сейчас. Только не от него. Иначе он тогда меня точно на краю земли достанет. Я просто хотела убедиться, что он все понял правильно.
– Я позвоню своему доктору. Сейчас, – произнес он наконец и начал подниматься с кровати. Его телефон наверняка был в кармане пиджака, потому он сразу направился вниз. Но у двери остановился, давая мне возможность насладиться видом его упругой задницы и мощной спины с загадочной татуировкой. – Есть что-то, что я должен знать о тебе?
Я даже не сразу нашлась с ответом. Все здравые мысли улетучились. Он почти ничего толкового не знал обо мне. Я неопределенно пожала плечами, так и не сумев оторвать глаз от его тела.
– Вера? – позвал Алан насмешливо. – Хронические заболевания? Для доктора.
– Оу… Отупение мозга, когда ты рядом.
Сказала и только потом подумала. Подумала… Чистая ведь правда!
– Да, с этим беда, – поддержал Росс и рассмеялся на выходе из комнаты.
А я со стоном повалилась на подушку и прикрылась второй. Боже! Этот мужчина убивает меня. И я хочу этой смерти!
Глава 22
Он вернулся тихо. Подкрался ко мне, когда я стояла под теплыми струями душа, привалившись спиной к холодному кафелю. Я наслаждалась безмолвием, тишиной мыслей и нежной негой, которая обволокла мое тело и не отпускала.
Не открывая глаз, почувствовала, что он здесь. Просто воздух как-то сразу наэлектризовался и моя кожа начала покалывать. Его руки легли на стену по обе стороны от моей головы, и наши носы почти соприкоснулись. Я улыбнулась, подняла веки и сморщила нос от капель воды, брызгающих на лицо. Алан тоже улыбался. Но не так как раньше. Не соблазнительно, не коварно или с обещанием расправы. Это была чистая, глубокая улыбка. Его настоящая.
В эту улыбку я могла бы так сильно влюбиться…
Мы поцеловались, так и не сказав ничего друг другу, будто любое слово могло испортить момент. И когда поцелуев стало ничтожно мало, все снова повторилось. В душе. Под теплыми струями воды. Его сильные руки, жесткие толчки, мои стоны, затуманенные поволокой страсти глаза и экстаз, разливающийся по нашим венам.
Давно перевалило за полночь, когда мы наконец добрались до кровати. Я думала, что насытилась им в полной мере. Думала, что теперь, наконец, смогу блаженно заснуть, как вчера. Но Алан был рядом. Лежал на мне такой большой, теплый и вкусный. Обнимал, лениво перебирал мои волосы и не засыпал.
А я смотрела в отражение и получала эстетический оргазм от вида наших сплетенных голых тел.
– Мне безумно нравится это зеркало, – поделилась я и, закусив губу, очертила пальцами контуры татуировки. – Расскажешь, почему двадцать два?
– О-о-о… – протянул Алан, заставляя меня засмеяться. – Ты уверена, что готова к моим тараканам, ангелок?
– Ангелок, значит? – с насмешкой повторила я и с грустью вспомнила, что вовсе нет. Хотя… – Я могу побыть ангелом для тебя до самого утра.
– Прямо до утра! – восхитился Алан и улыбнулся в мою грудь. Но когда поднял голову, в глазах стояла грусть. Кажется, сейчас спали все маски, и я видела его душу. Там правила тоска.
– Если расскажешь, – пообещала я, продолжая его поглаживать и вызывать мурашки по коже.
– Я был очень агрессивным в детстве. Психологи мне поставили диагноз. Тот, о котором ты читала.
Я кивнула.
– Потом были долгие часы терапии, десятки специалистов, попытки докопаться до себя, понять и исцелить. Мне сказали, что не так все плохо, и у меня просто обостренное желание держать все под контролем, в порядке, в определенной последовательности. Это не так уж будет мешать обществу, если я перестану с этим бороться. Так что я перестал и начал все контролировать.
– Но ведь бывает так, что не все от тебя зависит, – произнесла я.
– Конечно, – заверил Алан. – Ты, например. Тебя сложно контролировать, и меня это бесит.
– Хмм… – я едва справилась с улыбкой. – И что происходит в такие моменты? Ты считаешь?
– Да. Такой прием. На любое действие есть противодействие. Мой последний доктор предложил мне взять в качестве противодействия число, которое многое бы значило для меня. Которое напоминало бы, что есть вещи намного важнее тех, которыми я зыбил свою голову. И у меня как раз было такое число.
Алан хмыкнул и прикрыл веки.
– Двадцать второго апреля убили моего отца, – прошептал он. – Я поклялся никогда не забывать тот чертов день.
Это признание вызвало во мне боль. Такую знакомую и ноющую.