– Вера? – Ли уставился на меня как на привидение, но очень быстро отвел глаза и раздраженно спросил: – Почему ты здесь?
Он звучал холодно, даже зло. Я его не узнавала.
– Ты злишься, – констатировала я, пытаясь увидеть ситуацию его глазами. Да, я просто исчезла, ничего не сказав, но и он не брал трубку, когда я звонила. – Прости, что ничего не объяснила. Но может быть, ты сейчас выслушаешь?
Лиам отшвырнул свой телефон, оперся руками о стойку и поднял на меня глаза.
– У тебя есть еще что-то добавить к тому, что ты начала спать со своим боссом и переехала к нему, стоило тому только поманить пальцем?
– Так тебя это огорчает? – спросила я, уже совсем не понимая этого милого улыбчивого парня. – То, что я сплю с ним?
Лиам не ответил. Он фыркнул, отвел взгляд и покачал головой.
– Какая к черту разница? Зачем ты пришла?
– Попрощаться, – произнесла я смело. Это оказалось легче, чем я думала.
Ли нахмурился и на этот раз очень серьезно ко мне присмотрелся. А после выругался, сделав какие-то свои выводы. Неправильные.
– Он что, обидел тебя? – спросил он и вышел из-за стойки.
– Нет. Нет, – заверила я. – Алан хороший человек. Он заботился обо мне.
– Тогда кто? – Ли остановился в шаге от меня и взял за руку. Я не знаю, почему, но мне не хотелось к нему прикасаться. Не хотелось ощущать на себе чужие прикосновения, только Алана. – Скажи мне, Ви.
– Никто. Неважно, – я неловко улыбнулся и забрала свою ладонь. Вместо этого я обняла друга, почувствовав, как он крепко сжимает меня в ответ.
– Вера, послушай, я тебе не Росс. Я тебя не покусаю за пятки, не наору и никак не наврежу. Это же я! Скажи, чего боишься?
– Все в порядке. У меня все под контролем, – твердила я как мантру.
Он отпустил и посмотрел на меня с насмешкой.
– Ты так же говорила про Росса. И в итоге оказалась в его ловушке, даже понять ничего не успела.
– Да, – я хмыкнула. – Ну, просто в некоторые ловушки хочется попасть, Ли. Я надеюсь, у тебя все будет хорошо. Не думаю, что мы еще встретимся, но хочу, чтобы ты знал, что я ценю то время, что провела с тобой. Ты лучший друг, который у меня был. Вообще. Конечно, пока все не испортил тем дурацким поцелуем.
– Это не я все испортил, – произнес он угрюмо. Не знаю, кого он имел в виду, у меня уже не было времени выяснять.
– Моя квартира оплачена до конца месяца. Я не буду возвращаться за вещами. Можешь устроить распродажу.
– Ты шутишь?! – он буквально взорвался. – Ты реально сбегаешь вот так? Скажи хотя бы куда? У тебя есть план? Черт, у тебя даже денег нет, верно?
– Пока, Ли! – произнесла я устало. Так и знала, что он начнет меня отговаривать, но все равно не могла уйти, не попрощавшись. Его мне тоже хотелось запомнить. Я даже взяла телефон и сделала снимок.
– Хорошо, ладно! – воскликнул он и вдруг засуетился. Подбежал к кассе, открыл ее и вытащил стопку купюр. Там было тысяч пять, не меньше. – Бери!
– Нет, я не стану!
Он подошел ко мне и бросил деньги в сумку.
– Откуда такая сумма? – поразилась я, пытаясь достать их обратно.
Лиам забрал мою руку и вложил в нее что-то. Это был значок Капитана Америки – его любимого персонажа комиксов. Не просто значок, а коллекционный из далеких семидесятых. Ли считал его своим талисманом.
– О, нет! Вот это я точно не приму.
– Ты примешь все, иначе мы с тобой ни черта не друзья, ясно? – заявил он враждебно. – Это единственное, что я могу дать тебе. Все, чем могу помочь.
– Тебя арестуют за эти бабки, – произнесла я, всерьез подумывая принять его помощь.
– Я что-нибудь придумаю. Босс поручил передать мне их арендатору на следующие полгода.
– Это безумие, Ли! Я не могу так подставлять тебя.
– Тогда оставайся. Или уходи с деньгами, но пообещай мне кое-что, – потребовал он.
– Я не буду ничего обещать.
– Пообещай подумать! – Он дал мне визитку магазина. – Пообещай позвонить на этот номер, когда у тебя все будет хорошо.
– Я…
Он закрыл мне рот ладонью и требовательно продолжил.
– Просто скажи одну фразу: «Стив Роджерс проник в Гидру».
Я прыснула со смеху в его ладонь, но он оставался совершенно серьезным.
– А если у тебя будут проблемы и понадобится моя помощь, скажи: «Бетмен отстой!» Поняла?
Он убрал руку только когда дождался моего кивка.
Я еще раз обняла его и направилась к выходу. Так и не смогла сказать «Прощай». Не было того чувство, будто мы действительно прощаемся. Кажется, я все же собиралась позвонить…
Когда я села в такси и назвала ненавистный мне адрес, время словно замедлилось. Я наблюдала за происходящим отстраненно. Водитель пытался завязать разговор, дома мелькали в окне, люди бродили по улицам, но все это пролетело сквозь меня. Мысли погрузились в беззвучный вакуум, и все, что я могла – чувствовала тугой узел напряжения внутри себя.
Такси свернуло на знакомую улицу, меня бросило в дрожь. Я протянула водителю купюру и выскочила из машины сразу, как только он затормозил.
Тихая улица непрезентабельного спального района. Маленькие картонные дома. Если бы в нашем городе прошелся ураган, их бы снесло ветром. Здесь жили бедняки, разведенки с детьми, пенсионеры и такие, как мой дядя – затаившиеся.
В доме, напротив которого я стояла, не было красивого газона или цветных ставней. Серая крыша, старые потертые стены из пластиковых панелей и отшелушенная краска на дверях и лестнице. Вместо травы – куски грязи и дерьма. У входа в дом будка и старый цепной пес, к которому невозможно подойти не потому, что он кусается, а потому что вонь стоит непередаваемая.
Михаил говорит, что привез Россию в свой двор. Все знали, кто здесь живет, и держались от этого дома подальше. Проходящая по другой стороне улицы пожилая пара, с ужасом на меня покосилась и ускорила шаг. Не знаю, за кого они меня приняли, но чувствовала я себя тем еще отбросом.
Пес начал лаять, когда я ступила на дорожку.
– Тихо, Шарик, – прикрикнула я, ощутив в себе скрытые резервы силы. Она напитывалась от моей злости, а ее все еще было слишком много. И становилось все больше по мере того, как я начала вспоминать.
Мне было двадцать два, когда дядя связался со мной и сообщил о смерти бабушки. Он обещал, что позаботится о моей сестре, оплатит обучение в элитной школе-интернате. И Надя действительно была довольна новым местом обитания и друзьями. Она улыбалась каждый раз, когда я звонила ей по видеосвязи, и выглядела хорошо. Думаю, ей было паршиво, но она пыталась меня приободрить, ведь прекрасно знала, что мне осталось совсем ничего, чтобы окончить обучение, а после этого я собиралась найти работу и забрать ее к себе.
Работа нашла меня сама. На мой выпускной приперлись Смоловы и сообщили, что решили остаться в стране. У меня было мало детских воспоминаний о дяде. Мама не любила о нем говорить и не любила, когда он приходил к нам в гости, сама его никогда не звала. Я не понимала почему, ведь он казался таким добрым, ласковым. А мой двоюродный старший брат и вовсе вызывал восхищение. Тогда он был красивым мальчиком, на которого мне хотелось равняться. Мы виделись всего несколько раз, но когда встретились снова на моем выпускном, я его не узнала. Настолько угрюмым, зловещим и несимпатичным он стал. Его руки и шею покрывали татуировки и весь вид так и кричал – «плохой». Но не того рода плохой парень, за которыми бегают все девчонки универа, а он на них не обращает внимания, но на самом деле неисправимый романтик в душе. И не того рода сломленный парень, которого любая правильная девочка мечтает починить. Нет. Мой брат в самом деле был плохим. Жестоким и больным ублюдком, как и его отец. Просто у Михаила были манеры, а Витя и этого не имел.
У меня не было ни жилья, ни денег. Учеба закончилась, я не могла больше оставаться в общежитии, а подработкой официанткой в студенческой столовке едва ли можно было назвать громким словом «работа». Настоящую работу мне предложил Михаил. Сказал, у знакомого есть фирма, и ему нужен секретарь. Мало того, он собирался приютить меня у себя, пока не встану на ноги и не смогу снимать свое собственно жилье.
Он тогда казался мне феей-крестной, свалившейся с неба. А вот Витя почему-то возомнил себя принцем. Я должна была бежать еще в первую неделю, когда заметила его скользкие взгляды. Но идти мне было некуда. И Виктор очень четко дал понять, что отныне не только моя судьба, но и Нади, зависит от них.
После той ночи, когда он вломился ко мне пьяным, грубо поцеловал и попытался взять силой, я почувствовала себя как никогда беспомощной. Он бы сделал это, если бы банально не уснул прямо на мне. Утром я собрала вещи и сообщила Михаилу, что отныне с ними жить не буду. Он согласился сразу, сказав, что не может винить своего сына, ведь я такая красавица. Вот тогда-то я и поняла, с кем имею дело. Как и то, что не смогу забрать Надю так скоро. Ее переезд пришлось отложить на долгих два года.
Так называемые университетские подруги не помогли в трудный момент. Пришлось пользоваться деньгами дяди, чтобы снимать жилье в захудалом мотеле. Вскоре я дождалась первой зарплаты и начала снимать комнату у сотрудницы фирмы. После еще было много квартир и попыток найти приятное жилье за минимальную цену. Меня все устраивало, лишь бы не этот чертов дом.
Витя меня больше не трогал, не пытался наладить связь. Но дядя начал свою грязную игру. Он требовал данные директора за оплату обучения Наденьки. Я подсела на его шантаж, как наркоман на дозу. А спустя два года фирма моего бывшего босса обанкротилась (полагаю, не просто так), и мне дали новое задание – любыми правдами устроиться на работу к Алану Россу. Это было не так трудно сделать, учитывая его требования к знанию русского. У меня была безупречная история. К тому же, Смолов сделал все возможное, чтобы стереть все данные о нашем родстве. Фамилии разные, общего бизнеса или счетов нет. Общались мы только по телефону, и я даже не назвала адрес последней квартиры, куда переехала. Но все равно знала, что они найдут меня. Они всегда находили, ведь кое-что общее у нас еще было – моя сестра. И огромный д