— Мне кажется, он все знает, — сказал однажды Себастьян, когда Селия пожаловалась ему на теплоту и нежность Оливера.
— Знает? — Она с недоумением взглянула на него. — Что ты имеешь в виду, Себастьян? Этого не может быть.
— Я говорю про интуитивное знание. Он просто ощущает перемены в тебе. Твое отдаление. Он не хочет разбираться, в чем дело, в чем причины, но понимает, что теперь все по-другому. И старается отвоевать прежние позиции. Бедный рогоносец, — пренебрежительно добавил он.
— Не смей так говорить об Оливере! — возмутилась Селия. — Мне это неприятно.
— Прости. Виноват. А мне приятно? Ты об этом подумала? Знать, что ты постоянно с ним, что вы вместе гуляете, спите, разговариваете, живете общей жизнью?
— Да, — сбросив оцепенение, сказала она, — да, я думала об этом. Конечно, я тебя понимаю. Но… у него есть на это право, Себастьян. А у тебя нет. Он мой муж, отец моих детей. Ты не в силах это побороть.
— Я был бы в силах, — заявил он, — если бы ты позволила.
— Нет! — воскликнула она, и это слово прозвучало словно взрыв страха. — Нет, я не позволю. Только не это.
Но бессонными ночами Селия только и думала: не позволить ли Себастьяну устроить скандал и развести ее с Оливером. Но тут же со страхом отвергала эту мысль. Слишком уж это было заманчиво, слишком соблазнительно и неправдоподобно, чтобы позволить себе поверить в такой исход.
Чтобы забыться от переживаний, Селия лихорадочно окунулась в светскую жизнь: бывала на каждом званом вечере, каждом обеде, патронировала новые увеселительные заведения — ночные клубы, где кипела и бурлила безумная, неистовая послевоенная жизнь. Фаворитом среди этих заведений был клуб «Грэфтон гэллериз», имевший собственный негритянский оркестр и открытый до двух часов ночи. Его членом состоял даже принц Уэльский, хотя Селия редко его там видела. И вот в этот клуб Селия ходила почти каждый вечер. С толпой друзей, с Джеком и Лили, которая часто присоединялась к ним после спектакля. Селии нравилась Лили. С ней было так весело. Правда, девушка отличалась несговорчивостью и острым язычком, но, похоже, она искренне любила Джека. Ее уже представили Оливеру, и он был очарован ею. Как, впрочем, и большинство людей, потому что Лили и вправду была мила.
Селия с компанией часто посещала большие лондонские отели, особенно «Савой», где впервые появилась новомодная причуда: обеденные танцы, которые продолжались безостановочно даже во время еды, к ужасу старшего поколения, и где был шикарный оркестр и лучшие коктейли.
Селия заставила Оливера купить шейкер для коктейлей, и, когда умения Брансона в их приготовлении оказались недостаточными, несмотря на наставления Джека, к этому процессу подключили Дэниелза. Тот, напротив, блестяще справился с задачей. Коктейли были новшеством, сопровождавшим бесконечные танцы и новую музыкальную сенсацию, вывезенную из Америки, — джаз.
— Давай устроим вечер с коктейлями, — предложила Селия Оливеру уже через день после возвращения из Глазго, пытаясь выбраться из лабиринта грусти.
— А это нужно? — усомнился он.
— Нужно, старина, — поддержал идею Джек, который, похоже, был особенно рад видеть Селию и всеми силами старался угодить ей.
Поэтому Оливер согласился, и в ту же субботу на Чейни-уок собралась сотня гостей, чтобы попробовать новые коктейли: «Ата бойз»[33], «Буравчик» из виски, джина или водки с соком лайма и «Гремучая змея» — из виски с яичным белком, лимонным соком и абсентом.
— Он называется так потому, что либо вылечит от укуса гремучей змеи, либо убьет ее, либо заставит удрать, — объяснила Селия гостям. — Вы будете в восторге.
Гости действительно пришли в восторг, впрочем, как и от двух других коктейлей, после чего всей толпой отправились еще в одно шикарное место — «Сесил клаб», больше известный как «Клуб-43», — где протанцевали до двух ночи.
В ту ночь Оливер ходил вместе со всеми, как хозяин, но обычно, особенно в будни, когда Селия ужинала в ресторане или посещала ночной клуб, он ссылался на усталость и оставался дома. Он действительно уставал, и, надо сказать, все эти увеселительные мероприятия не способствовали улучшению ни настроения Селии, ни состояния их с Оливером брака. Иногда в такие вечера к толпе присоединялся Себастьян. Это было болезненное удовольствие: видеть его и одновременно оставаться бдительной, ужасно, чудовищно бдительной, пребывать в его объятиях, но только в танце или еще хуже — наблюдать в его объятиях другую женщину, а потом невинно целовать его, желать ему спокойной ночи и весело махать на прощание. Себастьян сделался частью их круга, его присутствие ни у кого не вызывало вопросов, а кроме того, он стал невероятно популярным человеком: он купался в лучах славы и успеха и при этом был красив и обаятелен, а легкий налет таинственности, окружавший его личную жизнь, только придавал ему дополнительный шарм.
— У него наверняка есть возлюбленная, — сказала одна из подруг Селии, Элспет Гранчестер, когда однажды, несмотря на свою хромоту, Себастьян грациозно кружился с Лили на танцевальной площадке «Савоя». Горючее в виде нескольких «Старомодников» — его любимого коктейля — добавило ему энергии и изобретательности. — Он отчаянно привлекателен, тебе не кажется?
— Да, кажется, — сделав большой глоток коктейля из своего бокала, согласилась Селия, — то есть да, он очень привлекателен. А насчет возлюбленной — не знаю. По-моему, у него нет на это времени.
— Милая моя, на секс время всегда найдется, — объяснила рассудительная Элспет Гранчестер.
— Ты ведь больше не думаешь, что Селия изменяет Оливеру? — спросил Джек. — Теперь, когда ты знаешь ее. Знаешь их обоих.
Лили взглянула на него, сожалея о своей первоначальной несдержанности. Джек обожал Оливера и любил Селию, и мысль о том, что они не бесконечно счастливы друг с другом, доставляла ему огромную боль. И все же Лили не могла понять, с чего он взял, будто они совершенно счастливы, если даже посторонние люди видели, что Селия и Оливер живут каждый своей жизнью? Однако какой смысл расстраивать Джека? В конце концов, ее это нисколько не касается.
— Нет, я, наверное, ошибалась, — заверила она его и быстро поцеловала. — Прости меня.
— А она тебе нравится?
— Конечно нравится. Я тебе уже говорила.
Это была правда, Селия ей нравилась. Нравилась и вызывала восхищение. Пусть даже у нее есть любовник. Оливер милый, но очень тихий и скучный человек. Лили свихнулась бы уже через пять минут, если бы жила с таким. В то же время она слегка недоумевала, как Селия могла позволить себе иметь связь на стороне? В отношении брака Лили имела самые серьезные представления: ее родители всегда были и по-прежнему оставались удивительно благополучной парой. Лили выросла, зная брак с его лучшей стороны, и потому питала к нему уважение.
Ей хотелось, чтобы Джек поторопился и нашел наконец собственное жилье. Не то чтобы ее начинали тяготить места их свиданий, нет, с Джеком ей было бы чудесно даже в дешевых гостиницах, но как жить дальше? Не идти же к Оливеру с Селией? Это слишком унизительно. Но Джек пока не мог позволить себе иметь свой угол. Он постоянно жаловался на то, как мало ему платят, хотя ей казалось, что у него уйма денег. Джек владел акциями и долевыми паями, а, в представлении Лили, каждый такой человек был богатым. Она часто предлагала помочь ему подыскать жилье и сама наведалась в несколько мест. Ей понравился один маленький домик в Челси, но Джек не проявил к этому никакого интереса. Еще бы, думала Лили, он слишком хорошо пристроился: готовая еда, никакой ренты, приходи и уходи, когда хочешь. Что ж, нужно его слегка подстегнуть. Она не собирается бесконечно мириться с этим.
Чего Селия не выносила, так это оставаться наедине с Оливером. Чувство вины и грусть так и буравили ей душу, до тех пор пока она не выходила из комнаты. Она понимала, что безобразно ведет себя в последнее время: злоупотребляет спиртным, мало ест, постоянно курит — она пристрастилась к этому недавно, и у нее появилась целая коллекция изысканных длинных, по новой моде, мундштуков, — пренебрегает детьми — она уже забыла, когда в последний раз писала Джайлзу, — и находит странное утешение в приобретении нарядов, на которые тратит кучу денег.
Селия всегда была неравнодушна к одежде, но в этом сезоне в мо ду вошли бесподобные мягкие, свободные вязаные жакеты и джемперы от Шанель, такие простые и неописуемо шикарные, и еще вечерние платья пленительного тонкого силуэта, облегающие свободное от корсета тело, с чудной стрельчатой линией подола в виде спадающих, никнущих шелковых складок. Кроме того, женщины носили длинные нити жемчуга и всевозможные бандо[34] — чаще из шелка и бархата: их низко надвигали на лоб, на модную короткую стрижку. А туфли! В крапинку, в полоску, с блестящим рантом, из шелка, атласа и кожи пастельных тонов. У Селии глаза разбегались, ей хотелось купить все, и у нее их скопилось пар двенадцать, едва ношенных.
— Ты что-то сильно похудела, — строго сказал Себастьян. — Аппетит плохой?
— Да, — подтвердила она. — Я не могу есть. Себастьян, не читай мне нотаций, тебе уже пора уходить. Завтра мы с нашими гостями из Америки на четыре дня едем к моей маме. Фелисити тебе понравилась бы, она очаровательная. У меня полно дел перед отъездом.
— Я не собираюсь уходить, — возразил он, — до тех пор, пока ты не прочтешь хоть одну главу из «Меридиана-2» — так после долгих размышлений я решил назвать продолжение книги. Поэтому не пытайся от меня избавиться. Я буду тихо сидеть здесь и смотреть, как ты работаешь, пока у тебя не найдется для меня минутки.
— Ох… Ну ладно. Лучше это сделать прямо сейчас. Иначе я не сумею сосредоточиться. Ради бога, сядь и посиди спокойно.
Себастьян сел на один из ее кожаных диванов, а Селия занялась чтением. Пробежав несколько страниц, она взглянула на него и улыбнулась.
— Мне очень нравится, — сказала она. — Это так же чудесно. Как ты это делаешь, Себастьян?