От бессилия я позвонила своему отцу, он уже тогда уехал жить в другой город, за помощью, потому что не знала, как поступить дальше. Я реально начала просить людей о помощи, не только помочь с больницами, но быть просто рядом, поддерживать меня морально, когда раньше мне было страшно признать свою беспомощность. Я раньше даже не умела этого делать, я думала, что я самая сильная и умная, и я все сделаю сама, без чьей-либо помощи.
Прошу, не бойтесь просить о помощи, не бойтесь показаться слабыми. Ведь сила в том, нужно иметь огромную силу духа, чтобы заявить, что я не справляюсь, я не могу сделать это один. Особенно, когда это касается здоровья, не важно физического или ментального.
Часть 2. У меня рак. Глава 6. До рака… 3… 2… 1.
И мне отец реально помог тогда, он нашел врача в своем городе, который взялся за меня, по-настоящему. Но проблема была в том, что этот город находился в 250 км от моего родного города. И мне часто приходилось покидать свой город, свою квартиру, и ночевать с отцом, у него в квартире. Мне было безумно некомфортно, но сейчас на кону стояла моя жизнь, а не мой комфорт.
Врач реально оказался хорошим. Он направил меня на все возможные анализы. Мне сделали биохимию, общий анализ крови, онкомаркеры на рак щитовидной железы, узи, которые, по сути, должны были сделать в самом начале заболевания. К моменту как я сдала кровь прошло около 3 недель. Представляете, сколько времени было потрачено в пустую?
Совет: если у вас что- то болит или беспокоит. Сразу же обращайтесь за медицинской помощью. А главное, не уступайте, когда вам говорят, что с вами все хорошо, вы все придумали, у вас ничего нет. Ваши ощущения – важны.
По анализам крови было видно, что в организме идет какое-то воспаление. Был низкий гемоглобин, высокая СОЭ, и высокие лейкоциты. Меня направляли на осмотры к эндокринологу и хирургу. Они заверили, что это точно не рак щитовидной железы. И сказали, что нужно сдать биопсию в онкологии, но опять же мне не сказали, как ее сдать? Никто не сказал, что этим занимается терапевт, и что он должен выдать направление в онкологию. Все врачи думали, что я как будто сталкиваюсь с раком каждый день, и должна все сама знать. Как будто по факту, должна знать все медицинское, как сделать направление, где его взять, кто выдает. НИКТО ЭТОГО НЕ ЗНАЕТ. Если он не сталкивался с раком лицом к лицу.
Мой лечащий врач наконец-то направил на МРТ и МСКТ с контрастом, чтобы посмотреть на опухоль полномасштабно. И я сделала. Я лежала на МРТ часа 3 точно, если не 4. Обследованию постоянно что-то мешало, что не видно, то лямка от топика мешала, и загораживала.
День результата МРТ. В этот день все как будто вспомнили обо мне, что могут меня потерять, приехали мама, папа и сестра. Мне выносят результаты. И я была поражена от увиденного, мне хотелось, просто сдаться и уйти. Уйти в другой мир или другое измерение, и ничего не чувствовать. В заключении я увидела, что опухоль не одна, их уже 2. Самая большая опухоль на шее размером достигала 9 см, то есть она выросла за этот месяц, что прохожу обследования. Вторая же опухоль была в районе сердца размером 3,5 см.
В этот момент у меня как будто земля из-под ног ушла. Я уже понимала, что если опухоль 2, то это 100% рак. И опять мне предположительно поставили ЛИМФОМУ. И у меня воспалены и увеличены практически все лимфоузлы до диафрагмы. Мне хотелось встать по середине улицы и заплакать от безысходности ситуации. Я не знала, как мне жить дальше? Откуда взять силы, чтобы не только противостоять раку, но и сокрушить его? Если честно, у меня их не было. Я потратила все силы на врачей, обследований и проблемы в семье.
Наконец-то меня направили к онкологу. К это времени я уже обследовалась больше месяца. А это очень много для рака, т.е. пока я обследовалась выросла новая опухоль. И уже операция тут мало поможет, думала я. Я потеряла целый месяц времени, чтобы меня хотя бы направили к онкологу.
Когда я пришла к онкологу. Ею оказалась максимально неприятная женщина. Она утверждала, что у меня не может быть лимфома, потому что не было симптомов.
Расскажу поподробнее о частых симптомах Лимфомы Ходжкина:
Температура;
Снижение веса;
Потеря аппетита;
Зуд кожи;
Воспаление и увеличение лимфоузлов;
Кашель.
За время обследования я прибавила вес на 3 кг, у меня не было практически температуры, кроме одного дня, и то, была температура 37.1. Для онколога было мало, что я меня воспалены и увеличены лимфоузлы. И она направила сделать все опять анализы и сделать биопсию.
Я записалась на биопсию, и стала проходить другие обследования и анализы. МРТ и КТ брюшной полости и малого таза. Когда пришли результаты, я была еще больше огорчена, потому что у меня была киста в селезенке, увеличена печень и вода в малом тазу. Киста и печень показывали на то, что скорее всего ЛИМФОМА, которой я так боялась.
Я чувствовала, как мне становилось только хуже. Мне стало еще больнее спать и лежать. У меня постоянно ныла шея и область опухоли. Даже прикасаться к опухоли было безумно больно, и я порой плакала от боли. Саму опухоль стало видно невооруженным взглядом.
По узи становилось тоже хуже. Опухоль стала давить на щитовидную железу и деформировать ее. Появился ужасный кашель, потому что опухоль стала давить на глотку, и еще зуд, я начала постоянно чесать руки и шею.
Мне стало очень страшно. Я постоянно думала, что скоро умру. Я думала о смерти, о которой я так когда-то мечтала, но, которую теперь так боялась. Мне было страшно от осознания смерти. Я больше не хотела умереть, я хотела быть здоровой и живой. Теперь я понимала, как важно мое здоровье, и как не важны стали все остальные события. Все прошлое превратилось в пыль. Было важно только мое будущее. Уже было не важно, где я буду работать, где я буду жить, с кем буду жить. Мне уже было все равно на тех людей, которые меня предали. Я просто хотела выжить. Я осознала, что мой мир перевернулся. Бесповоротно. Безвозвратно.
Я очень много лежала и плакала. Я не знала, как собрать себя по кусочкам. Где найти силы, чтобы даже сделать только биопсию? Ведь биопсию можно тоже назвать операцию, тебе делают прокол опухоли по узи. Мне было страшно, безумно. Я хотела проснуться от этого кошмара, который никак не заканчивался.
Но самое страшное было видеть моих близких людей, которые искренне переживали за меня. По их глазам читалось беспокойство, а главное, это страх, безумный страх, что это сейчас они видят меня в последний раз.
Если рак подтвердиться, не известно выживу я или нет. И это читалось по лицам моих близких. Казалось, что они пытаюсь запомнить каждую деталь в мне, моем лице, в моей походке, в моем разговоре. Да, я знала, что при мне они не показывали этот страх. Но они думали о раке, обо мне, и это было видно. По ним читалось непонимание, почему я? Почему такая молодая? Но я в свою очередь не подавала вида. При всех я была жизнерадостной, постоянно отшучивалась от всего.
Я не могла плакать при своих родителях, бабушек и дедушках. Мне казалось, что я разобью им сердце, если они увидят мои страдания и то, как мне тяжело. Я не хотела, чтобы мои близкие понимали, что я нахожусь на грани онкологии. Я не хотела, чтобы они плакали. Я не хотела, чтобы они знали, что я думаю о смерти. Я не хотела, чтобы они знали, что я мысленно уже себя хороню. А так и было. Мне было безумно тяжело. Я чувствовала, что рак забирает мое будущее. Рак забирает у меня время, которого, итак, мало дается людям. И в какой-то момент, я осознала, что у меня не так много времени на этой земле. Этими мыслями я могла делиться только с некоторыми людьми, которые понимали меня и поддерживали. Я знала, что только им я могу доверить свои истинные мысли и чувства, а не делать вид, что я сильная и стойкая, как скала, и все смогу пережить и выдержать.
Мне было невероятно тяжело притворяться. Было тяжело делать вид, что все нормально. А приходя домой, оставаться наедине со своими мыслями и чувствами, и в прямом смысле, рыдать. Безумное состояние – безнадежности. Хотя, конечно, это было безумно странно. Я опять притворялась. До рака притворялась, что я счастлива. А после обнаружения опухоли продолжала притворяться, что меня это совершенно не трогает.
Это был какой-то защитный механизм. И защищала я, в первую очередь, не всех остальных, а себя и свою психику. Потому что в противном случае, я бы то и дело рыдала нон-стопом, и не смогла бы взять себя в руки. Зачем надо было притворяться? Зачем надо было делать вид, что мне не страшно? Зачем надо было притворяться, что ты не боишься умереть?
Именно так мне было легче. Я пыталась не оставаться одна. Я то и дело куда-то ездила. Я ездила по гостям, по родственникам. Все, что угодно, чтобы только не быть одной. Все что угодно, только не быть наедине со своими мыслями, которые так и ждали момента, что меня поглотить.
Настал день биопсии. У меня реально подкашивались ноги от страха, пока я добиралась до больницы. Отсидев всю очередь, я зашла в кабинет и легла на кушетку. Мне стали делать контрольное узи перед биопсией, на котором я реально практически в истерике билась от боли. Боль от узи была просто невыносимой. Она была настолько сильной, что я не могла никак сдержать слезы. Врачи на меня косились, как будто я притворяюсь. Как будто я не человек, а робот какой-то, который должен терпеть несмотря ни на что. И они отказались мне делать узи со словами, что я тут устрою им истерику.
Самое ужасное, что такие некомпетентные врачи работают в онкологии, где каждый день десятки пациентов приходят, с подозрением на рак. Для меня люди, которые работают в онкологии, должны быть крайне обходительными, а не кричать на своих пациентов. При условии того, что онкология была не только взрослой, но детской. Где приходили даже грудничков, которые даже ползать не умеют, а у них уже нашли подозрение на рак. Надо быть людьми. Надо сопереживать людям, а не добивать их своими воплями.