Онколог мне сказала, чтобы я оставалась дома и лечилась, и приехала еще через неделю. Я была так счастлива. Курсы химиотерапии были слишком близко друг от друга. Давалась лишь 1 неделя отдыха, а потом все по кругу, и поэтому даже организм не успевает выдохнуть, как его закачивают новой порцией лекарств.
Не обращая внимания, что я стала лысой, с больным кишечником, только после 1 курса химиотерапии, я была рада просто остаться дома, а не уезжать в другой город для лечения. Ко всему этому я ненавидела там лежать с другими людьми, я не понимала почему я не могу приходить на капельницы, а потом, к примеру уходить к отцу ночевать. Конечно, этот выбор мало чем отличался от проживания в больнице, единственным, что там нет столько народу. И что не нужно сидеть в очереди в туалет, в душ постоянно. Мне не нужно было проживать не только свою боль, но и чужую.
Я чувствовала себя морально очень воодушевленной. Я стремилась к тому, чтобы выжить, а не чтобы продлить жизнь на пару лет. Я хотела быть одной из немногих, кто победил рак раз и навсегда. Я понимала, что рак – это один из сильнейших противников, которые могут встать на пути у любого человека, но впервые в жизни, у меня появилась уверенность. Уверенность в том, что я смогу победить рак, я смогу выиграть этот неравный бой.
Я провела неделю наслаждаясь жизнью, когда ты лежишь, и восстанавливаешь свою энергию и свои силы для следующего боя с раком.
Неделя прошла очень быстро, и я опять вынуждена уезжать. К глазам подступили слезы, которые ты не можешь держать в себе. Я заплакала. Я как будто заново училась не подавлять и не скрывать все эмоции в себе. Я училась плакать, когда грустно. Плакать, когда вынуждена уезжать. Плакать, когда понимаешь, что не хотел этого для себя. Я больше не хотела скрывать свои истинные чувства, и прятать их за злость, гнев и агрессию. Я плакала, потому что не хотела уезжать, я хотела остаться. Я хотела быть у себя дома. Я знала, что в моем личном пространстве мне будет намного лучше.
Но мне все равно пришлось заново лечь в больницу. Уже в 4 раз за несколько месяцев. Поднявшись в свою палату, со мной легла незнакомая женщина. Как вдруг к ней пришли и увели ее. Вернувшись обратно, она начала говорить по телефону. И я слышала, как она рассказывала, что все ее отказываются лечить, и ее переводят в хоспис. В онкологии – это означало лишь одно, конец. Хоспис – это паллиативный способ лечения, то есть просто поддерживают твое состояние обезболивающем. В хосписе не лечат, там доживают. Я слышала, как все пациенты перешептывались, что, если тебя положили в хоспис, обратной дороги нет. Оттуда вынесут только в черном пакете. И при чем, что кого бы не клали в хоспис, тот умирал буквально за пару дней. Было безумно страшно, что это может коснуться любого, вне зависимости от возраста или стадии рака. Я думала, вот сейчас кого-то переводят в хоспис, а в следующий раз могут и прийти и за тобой и отправить уже тебя.
В это время я продолжала штудировать интернет в поисках информации о химиотерапии и Лимфоме, и наткнулась на статью, где говорилась, что я должна получить инвалидность на фоне заболевания. Я была в диком шоке, я всегда знала, что у меня будет инвалидность, но не сейчас пока мне всего лишь 21 год. Это было слишком рано. Я была не готова к этому.
Для меня это означало, что все конец моей жизни, что даже если я поправлюсь я буду с искалеченным здоровьем, да еще и с инвалидностью. Даже на работу нормально не устроюсь. Это информация меня ударила под дых. Потом, когда уже начала разговаривать с другими пациентами, выяснилось, что это правда. При Лимфоме дают инвалидность. Шах и мат, и я как будто уже проиграла раку.
Я поделилась этой информацией со своим отцом. В глубине души, я хотела услышать слова поддержки. Но не тут-то было. Он мне начал говорить, что это полнейший вздор, какая мне инвалидность? Тебе всего лишь 21 год. Это звучало так, как будто я должна заслужить инвалидность, что она достается каким-то особенным людям, которые должны заслужить. Как будто инвалидность – это награда в Олимпийских играх. И ты должен ее завоевать своим потом и кровью.
Я помню, как меня это задело, потому что он совершенно не понимал через что я уже прохожу. И через что мне предстоит пройти. Он продолжать жить в розовых очках. Для него как будто все это было мелочью жизнью, и что каждый через это проходит. Я только слушала, что я выздоровею, что ставят капельницы с обычным физрастворов. Это было обесценивание моей боли, через которую я проходила ежедневно. Это обесценивало мои переживания. Эти слова обесценили мою не только физическую боль, но и душевную.
И эти слова из его рта лились не просто так. Все это было, потому что мой отец не был самым лучшим человеком на земле, и он стремился к получению инвалидности. Спросите, как это возможно? Я не знаю, он хотел всегда, чтобы за его болячки жалели, чтобы из-за инвалидности ему достались какие-нибудь плюшки. И думаю, подсознательно он мне стал завидовать, что вот он это хотел, а я получила и так рано. Для меня это просто не понятно, ни тогда, ни сейчас.
Если вы когда-нибудь будете думать, что у вас нет ничего особенного, чтобы вам люди завидовали, просто вспомните мою ситуацию, когда, я стою на грани жизни и смерти, даже если выздоровею я инвалид, с прокаченным организмом и телом. Но в это время мне завидует отец, которому не досталась инвалидность, а достается его дочери? Полнейший шок. Полнейший бред.
Совет: никогда и никого не слушайте. Особенно тех, кто обесценивает ваш путь, ваши силы, энергию. Они не достойны, чтобы быть услышанными. Вы должны быть у себя на первом месте. Если вам больно, или у вас что-то болит, пусть это будет хоть физическая боль, хоть душевная боль, не важно. Это абсолютно не важно. Не позволяйте людям это обесценить, даже если эти люди самые близкие в вашей жизни. Только вам известно, как вам больно, тяжело и невыносимо. Люди в большинстве случаев этого не понимают. Люди в большинстве случаев зациклены только на своей жизни, на своей боли, на своих страданиях.
Во время этого, мой второй курс химиотерапии стал подходить к концу, у меня опять упали лейкоциты до критического результата до 0.9. Но я безумно хотела домой, я не хотела оставаться опять на выходные ради уколов. И тут я увидела, что кто- то берет с собой уколы, чтобы ему поставили дома.
Я решила испытать судьбу и попросить с собой, что мне мама поставит. И мне разрешили, если только я останусь у отца. И вот почему. Я постоянно уезжала в перерывах в свой город, пока мой «любимый» папа не пожаловался моему лечащему врачу.
Мой онколог пришла ко мне и сказала, что не знала, что я уезжала в свой город в перерывах, хотя я ясно дала понять, что я уезжаю домой, а не к отцу (там был не мой дом). Я сразу поняла, что это пожаловался мой отец, потому прям перед этим он говорил зачем я езжу к себе в город, почему не живу у него.
П.С. Чтобы было понятно, почему я не жила у отца. Мой отец один из самых токсичных людей в моей жизни, который использовал меня большую часть жизнь. Он унижал меня, называя жирухой, жирной бочкой. Толкал, что я разбивала локоть. И тогда, когда он уехал в другой город, он жил с 2-3 другими мужиками в одной большой квартире, потому что им снимал квартиру их работодатель. Ко всему прочему к нему приезжала его новая возлюбленная с сыном.
Ко всему прочему, я уже упоминала, что мой отец страдает алкогольной зависимостью. Я попросила во время моего лечения не пить, чтобы в случае чего он был рядом. И он мне действительно это пообещал. Я хотела поверить в него хоть раз в своей жизни. Не прошло и 1 химиотерапии, я прихожу к нему на квартиру, он сидит и бухает. Я у него мягко поинтересовалась, что мол, ты же мне пообещал, на что он мне ответил, я уже понял, что ты все равно выздоровеешь. И продолжил бухать. Я не хотела в этом вариться. Я хотела быть у себя дома. Ведь свой дом – это свой дом, где ты делаешь, что хочешь, ешь, что хочешь, если хочешь ходишь голая.
Я очень сильно поругалась с отцом. Я плакала, и не понимала, почему он так со мной поступает. Он знал, как на меня все давит, в какой я сейчас ситуации, вдали от своей квартиры и близких мне людей. Я чувствовала, что меня запирают в клетку, из которой с каждым разом мне сложнее вырваться. Мне было уже 21, но за меня все решали, как за маленького ребенка.
В городе, где я лечилась был только отец и все. Я больше никого не знала, а мне нужна была колоссальная поддержка. Я хотела знать, что в этом городе есть люди, которые придут ко мне в любой момент, и к котором могу прийти я, за поддержкой. Я поняла, что зря положилась на отца, и поверила, что он не будет пить алкоголь, во время моего лечения. Химиотерапия – это непредсказуемость. Химиотерапия – это непонятно, что с тобой будет в следующий час. А если бы со мной что-то случилось, а отец просто сил и пил. Я поняла, что больше не могу здесь находиться. И самой последней каплей стало, что я узнаю, что мало того, что мне теперь запрещено покидать этот город, так и отец решил меня бросить и уехать во Вьетнам со своей возлюбленной.
Ну как вам? Как будто сделал все, чтобы меня добить. Зная, что кроме него у меня никого нет в этом чертовом городе. Он делает так, чтобы привязать к этому городу и уехать отдыхать.
Я пожаловалась его матери (своей бабушке), и знаете, что он сделал? Когда я была в гостях у своих родственников, он позвонил мне и стал орать на меня так, как будто у меня сейчас телефон взорвет, говоря, что я ему не даю отдохнуть, что он устал. Он устал? А я не устала? Я попросила быть со мной рядом хоть раз в жизни в трезвом и здравом уме. И даже это для него было слишком сложно выполнить.
Я поняла, что обратно пути нет, никто меня не ждет в другом городе. Я не выдержу там находиться все 2 недели лечения беспрерывно. Даже мой уголок, где я была одна уже не спасал меня. Мне казалось, что все пропитано смертью, и, если я тут останусь дольше, смерть придет и за мной.
Конечно, при мне никто не умер. Но когда я возвращалась, каждый раз мне рассказывали, вот девушка умерла, вон той плохо стало, не смогли откачать.