Параллельно, я занималась рисованием герба, и совершенно погрузившись в работу над ним. Я существовала только в своем мире. Мире иллюзий и творчества. Именно в эти моменты не существовало рака. Именно в эти моменты не существовало боли, страданий и смерти. Существовала только я, с бесконечным космосом внутри. Я рисовала не спешила. Я не хотела, чтобы этот рисунок быстро закончился. Сначала подобрав общую концепцию, нарисовав, а потов обводила, чтобы выглядело нереально круто. Мне очень понравился этот проект. Я нарисовала его за 2 недели. И сдав ее заказчику, получила много чудесных слов в свой адрес, потому что герб ему понравился.
Все было прекрасно, как вдруг у меня опять начало гореть все тело, боль жжения при прикосновении к любому участку тела. Мне была до боли знакомая эта картина, она была и в прошлый раз после окончания второго курса химиотерапии, но она стала сильнее. И ко всему этому еще присоединилась боль в ногах. Мои ноги скручивало и выкручивало в разные стороны. Я это было похоже, как будто у меня была ломка от наркотиков, о которой я так много слышало. Мое тело охватила паника. В моменте, я думала, что умираю. Боль была настолько невыносимой, что никакие обезболивающее не помогали.
Это и была ломка, но только из-за отмены гормональной терапии. Я сходила к своему врачу-химиотерапевту, где она прописала гормональные таблетки, те же самые, только каждые пара дней нужно снижать дозировку. Но у меня была всего лишь неделя до начала 4 курса, я понимала, что не слезу с них до окончания всех курсов химиотерапии. Как потом выяснилось, что такие таблетки нельзя просто так резко переставать пить, нужно постепенно снижать дозировку, но никто мне этого не сказал.
Пока я рисовала, я не успела заметить, как уже начался уже четвертый курс химиотерапии. Я прошла уже три курса химиотерапии, чтобы понимать, что меня ждет в этот раз. Да, я была дома и мне это нравилось. Но это ощущение непрекращающихся и нескончаемых капельниц, таблеток, оно меня съедало изнутри. Но я ждала, пока пройдет четвертый курс химиотерапии, чтобы пройти обследование, на котором будет уже все понятно: как там опухоль? Ушла ли она? Сколько их всего? Одна или две? Каким они размером? Уменьшились ли они?
К этому времени, у меня перестали расти волосы абсолютно везде, на руках, на ногах, в подмышках, а самое главное начали выпадать брови и ресницы. Это было пока еле заметно, но я начала замечать какие-то странные проплешины, от которых я просто сходила с ума. К этому моменту, я, итак, уже набрала около 7-9 кг, волос у меня совершенно не было на голове, и они даже не начинали расти, как опять начиналась новая химиотерапия, которая будет меня уничтожать.
Я видела, как портиться мой внешний вид моего тела, и меня это заставляло ненавидеть себя и то, как я выгляжу сейчас. Представьте себе, мы живем в эру, где цениться красота, худоба и то, как ты выглядишь в целом, где ты подвергаешься буллингу и унижению абсолютно за все – у тебя широкие бедра, большая грудь, маленькая грудь, большая попа, маленькая попа. Это вообще не имеет значение, красота и внешность одно из самых главных в нашем патриархальном обществе. Я никогда не была худая, у меня была большая грудь 4 размера, большая попа, но меня очень сильно унижали в школе. И сейчас, когда я понимаю, что мое тело опять меняется, для меня это было невыносимо.
Не буду врать я ела очень много, мой голод был выше меня. Я перестала чувствовать чувства голод и насыщение совсем. Я ела очень часто и очень много. Было очень страшно, что я перестала чувствовать хоть какое-то насыщение. Но тогда я не хотела обращать внимание на свой вес. Я пыталась ставить на первое место – это одержать победу над раком. Мне уже начало казалась, чтобы прибавка в весе не такая значительная, потому что я и раньше весила столько же.
Глава 13. Контрольное обследование.
Войдя в стены онкологической больницы, я сразу подготовилась к зловонному запаху, который уже мне казался, не выветриться никогда. Мне постоянно приходилось задерживать дыхание, чтобы меня не начало тошнить.
Когда начался четвертый курс химиотерапии, в первый день же, когда мне стали ставить катетер, медсестра сказала мне, что химиотерапия сожгла все мои вены, и уже просто некуда ставить капельницы. Конечно, после столько катетеров и заборов крови, я действительно заметила, как они по долгу стали искать вену, чтобы найти хоть какую-нибудь, чтобы поставить катетер.
А дальше, медсестра мне заявила, что мне нужно поставить порт для капельниц. Я знала, что такое порт со слов других больных. И я сразу заметила в прошлую химиотерапия, когда легла сюда в первый раз, что больше половины пациентов ходят с портами, хотя в другом городе таких пациентов можно было пересчитать по пальцам одной руки.
Я не хотела ставить порт и вот почему. Над грудью делают разрез и ставят туда порт, порт присоединяют к вене, и зашиваю, выводя трубку, чтобы капать туда капельницы. Для медсестер это было намного проще, не нужно было искать вены. Но я не хотела еще операцию. И в следствие еще одну операцию, по извлечению этого порта. То есть к моим 2 операциям, еще 2. Ну уж нет, подумала я, и я сразу же вспомнила ситуацию, которую рассказа мне женщина, что когда ей делали, она чуть от потери крови не умерла. А потом еще лежала в реанимации.
Порты обычно ставили людям, которые сменили не одну химиотерапию, и ставили много курсов капельниц. Так было в той больнице. И я действительно не понимала, а зачем мне это было? Может мне поставят, как и планировалось 8 курсов химиотерапии, и я уйду в ремиссию. Порт могли оставить в тебе до 3 лет, и я не хотела носить в себе инородный предмет, который еще раз нужно будет делать операцию, чтобы его снять. Для меня это было полнейшим бредом.
С каждым курсом химиотерапии мне становилось все тяжелее и тяжелее. После каждого дня с капельницами, мне требовалось все больше и больше времени на восстановление энергии. Хотя мне говорили, что самая первая химиотерапия хуже всего, но нет. У меня оказалось было все, наоборот, первая химиотерапия была самая легкая. Организм еще был полон энергии на сопротивление болезни и лекарствам.
Я принимала таблетки от колита, которые помогали время от времени. Меня начали мучать ужасные боли в кишечнике, при походе в туалет. Боли были настолько сильные, что я плакала и кричала от боли, сидя в туалете. Это было невозможные боли.
Кишечник сходил с ума. Запоры по 6-7 дней сменялись диареей со страшными болями. Химиотерапия обжигала весь мой кишечник. Каждую химиотерапию я тратила по 3-5 тысячи только на различные таблетки для кишечника. Я уже практически на постоянной основе пила слабительные, сменяя их таблетками от запора.
Мне было очень тяжело и больно от этого. У меня всегда был слабый кишечник, но к этой проблеме прибавился стоматит. У меня стали появляться болячки в рту, которые нужно было лечить.
В основном мне повезло с онкологическими больницами в нашем регионе, в которых лежала, они выдавали мне абсолютно все по максимуму – гормональные таблетки, таблетки для сердца, таблетки для желудка, таблетки с микроорганизмами, таблетки от тошноты (которые стоили достаточно дорого, чтобы каждый раз покупать самой). Я за это им бесконечно благодарна по сей день.
Все эти лекарства представлялись для меня бесплатно. Но чего-то у них конечно же, не было, и мне приходилось докупать самой. Как и препараты для лечения стоматита. Начиная с мази до лекарства для полоскания рта.
Сколько раз я видела в фильмах и сериалах сцены с онкобольными, которые обесценивают мучения и страдания людей. Обычно все сводилось к тому, что химиотерапия – это капельницы, от которых можешь потерять волосы. Но это хуже, в десятки, если не сотни раз хуже. Химиотерапия – это в прямом смысле яд, который нам пускают по венам. Химиотерапия не только убивает рак, но убивает и нас. Химиотерапия меняет даже наше строение ДНК, настолько она сильная. Если почитать инструкции к препаратам, которые нам вводят в вену, можно понять, что эти препараты могут менять строение нашей ДНК. Я даже не знала, что такое возможно.
Она обжигает все до чего достанет – пищевод, вены, нервные окончания, кишечник, желудок. Препаратам нет никакого значения до тебя. Им не важен орган, ведь это яд, который способен как вылечить нас, так и убить. И это реально так, одно лечит, другое калечит. Именно так можно описать химиотерапию. Ведь в химиотерапию входят огромное количество антибиотиков, которые принимали не маленькое участие в разрушении моего организма.
Я постоянно думала о боли. У меня постоянно что-то болело. Я могла на пустом месте расплакаться, просто потому что я устала. Я устала выносить эту боль. Казалось, что у нее нет конца и края, и что я так и буду постоянно мучаться с болью до конца жизни. И именно в такие моменты, не знаешь, а что легче жить и мучаться, или уже просто сдаться и умереть? Бросить все. Перестать сражаться и бороться за свою жизнь.
Но к этой боли добавилась еще одна проблема. Моя бабушка, у которой проживала несколько месяцев моя кошка, говорит о том, что ей нужно уехать в санаторий, и за ней некому смотреть. И добавив, что кошку нужно забрать.
Это было ужасным и отвратительным поступком. И вот почему. Изначально мы договаривались, что кошечка поживет у нее до конца моей химиотерапии. Мы привезли большой пакет кошачьего корма, много наполнителя для нашей кошечки, чтобы на нее никто денег не тратил. В это же время мой отец давал деньги на корм моей кошки. У вас уже возникли к ней вопросики? Куда она девала деньги моего отца? И у меня тоже.
По итогу, я узнаю, что корм, который мы привезли был не тронут, а мою кошку кормили самым ужасным и дешевым кормом. Зачем? И для чего? Не понятно. При этом всем моя другая бабушка, жила в той же деревне, и она могла бы оставить на время у моей бабушки. Она была не против всегда помочь.