И именно это не предусмотрено в наших онкологических больницах. Препараты, которые пригодятся практически всем, их нет. Ладно, я их купила за свой счет. А как же бабушки и дедушки? У которых пенсия тогда была по 10 тысяч. Для меня это не нормально. Онкологические больницы должны обеспечивать нас всем необходимым, что может понадобиться во время лечения.
Но меня все равно выписали с гепатитом, а это значило, что осталась только шестая химиотерапия в этом году, а потом начинались выходные дни. Так совпало, что онкологическая больница отдыхала в праздники, и я практически целый месяц буду отдыхать. Мой организм и тело восстановятся. Осталось только перетерпеть шестую химиотерапию.
Но признаюсь честно, я винила себя. В гепатите я видела только свою вину. Я думала, что виновата только я одна, а не химиотерапия. Я предполагала, что то, что я выпивала алкоголь, когда переехала от родителей, мог медленно, но верно убивать мою печень. Я не хотела видеть правду, что пила я в основном пиво, и то пару раз в месяц, что никак не могло, даже чисто физически, отложиться на моей печени.
Да, конечно, это не принесло пользы моей печени. Но зачем обязательно винить себя во всем? Я искала во всем вину только в самой себе. Отец ушел из семьи? Я виновата. Подруга перестала общаться и игнорировала? Я виновата. Гепатит? Я виновата. Дедушка выкинул собаку из дома? Я виновата.
И во всем и всегда. Я чувствовала свою вину. казалось, что все грехи мира мои. Я не могла себя простить ни за один этот грех. Сейчас вспоминая это все, я понимаю, что мне было проще взять всю вину за поступки других людей. Я несу ответственность за себя, свое здоровье и свои поступки.
Совет: мы несем ответственность только за себя, и что мы делаем, как поступаем. Но ответственность – это не значит, что мы должны корить себя за любой поступок или оплошность до конца жизни. Мы люди, а не роботы. И мы иногда ошибаемся. Именно мы нуждаемся в прощении, хотя бы от самого себя. Вот прям сейчас задумайтесь, о чем вы жалеете, о чем вините себя, не важно, когда это произошло 1-2-10 лет назад. И попытайтесь себя простить.
Скажите себе: я поступила так, как тогда могла. Если бы я могла поступить по-другому, я бы поступила. Тогда мне казалось, это правильным. Я прощаю тебя. Прощаю тебя целиком и полностью. Ты ни в чем не виновата. Ты достойна этого прощения от самого себя. Ты сделала все, что было в твоих силах.
В это время я дорисовала картину, и я была просто в восхищении от нее. Это такая радость кайфовать не только от процесса, но еще и от результата. Я очень гордилась собой. Мне стало даже жалко ее отдавать, потому что понимала, что такое я уже не повторю.
После того, как я еле как переборола себя. Я все-таки встретилась с заказчиком и отдала картину. Хотя мне это было максимально сложно, я вообще не хотела, чтобы меня кто-то видел в таком виде, в котором я была тогда. Мне казалось, что выгляжу максимально уродливо.
Я действительно стало выглядеть очень плохо. Но это никак не связано с набранными килограммами. Я стала выглядеть максимально болезненно – появились темные круги под глазами, цвет кожи стал еще бледнее, чем раньше, мое лицо стало настолько белым, практически как снег. Даже мой взгляд поник. Та наивная девочка, которая думала, что химиотерапия – это легко, просто исчезла. От этой наивности не осталось ни следа.
Мне стало очень тяжело верить, что я смогу это пережить. Даже не то, чтобы победить рак, а чтобы перенести саму химиотерапию, которая сжирала меня на глазах. И это действительно было так, от той меня, которая была даже полгода назад не осталось ничего.
В это время у меня появились еще и приливы, как при менопаузе. Это когда сидишь, ничего не делаешь, и тебя обливает потом. И пот реально тек по всему телу, по ногам, по спине. Это было ужасно. Я боялась, что все химиотерапия добралась до малого таза, до моих яичников. И да, здравствуй, климакс в 21 год. Я это не хотела. Я не хотела еще и с этим бороться.
Хотя я знала, что климакс после химиотерапии не редкость. И такое очень возможно. Поэтому я могла не забеременеть и чисто физически, а не потому, что мне запретили.
Мысли о том, что я никогда не смогу иметь детей, меня настигали несколько раз в месяц. Это очень сложно принять. Это очень сложно осознать.
Я бы сама не захотела передавать своим детям по наследству рак, но я хотела возможность выбирать. Я всегда хотела, что если, я когда-нибудь пойму, что не хочу детей, то это будет осознанный выбор. И это будет только моим выбором. А не так, когда тебя поставили перед фактом.
Я всегда раздумывала раньше о материнстве, но с возрастом, я боялась этого. Я не хотела воспитать своего ребенка, как воспитали меня с кучей комплексов и травмами.
И это было еще одно испытание, которое я должна была пройти. Многие женщины в наше время, связывают свою жизнь с обязательным материнством, даже если не готовы, если не хотят, но общество давит на них. Но не у всех есть такая возможность.
Я не понимаю людей, которые во все щели кричат о том, что если ты не рожала, то ты не мать. Забывая о тех девушках и женщинах, которые мечтают о ребенке, но не могут иметь детей. Забывая о тех, кто по состоянию здоровью не выносят сами ребенка. Забывая о тех, кто, если забеременеет, может столкнуться с рецидивом болезни.
Это неправильно. Так нельзя. Я представляю через какую боль проходят эти девушки. Я представляю, как им больно, что не могут родить. А многие вокруг подливают масло в огонь бесконечными вопросами, ну, когда же ты родишь? Давя на самое больное в их жизни.
Люди не понимают, что делаю больно вам, спрашивая и говоря вам о материнстве. Людям давно пора перестать лезть с такими вопросами к другим людям, по сути в трусы, говоря, ну что ты так долго не рожаешь?
Я все больше и больше понимала, что та девочка, которой я была даже 1 год назад умерла, именно тогда, в химиотерапию, проходя через бесконечную боль. Когда у меня появлялось огромное количество болезней. Когда мне сказали, что я не смогу родить. Я больше не была той, которая хотела умереть.
Я больше не была той, которая думала только о работе в полиции, как будто в этой жизни ничего нет, кроме бесконечной работы. Я больше не была той, которая думала лишь о том, для чего я живу. Я стала той, которая хочет жить не благодаря чему-то, а вопреки всему: диагнозу, болезни, химиотерапии, таблеткам.
Глава 15. Отдых от химиотерапии.
Началась шестая химиотерапия, я понимала, что она заключительная в этом году. И я наконец-то смогу расслабиться, восстановиться, поэтому уговаривать себя особенно не пришлось. Я летела на химиотерапию, зная, что больше не увижу в этом году ни врачей, ни больницу, ни пациентов.
В первый день мне поставили катетер, ввели лекарства и отправили домой. Меня привезла подруга домой около 14:30, и я сразу почувствовала что-то неладное, потому что меня затягивало в сон. Я проспала практически весь вечер, просыпаясь только сходить в туалет, и выпить таблетки.
Когда я просыпалась меня сразу тошнило, и я засыпала обратно. Мне не хотелось не есть, не пить. Я хотела избавиться от тошноты и спать. В сумме в этот день, я проспала около 18 часов. И это было кошмар.
Я видела в каком шоке находилась моя подруга, которая постоянно проверяла дышу я или нет. Мне и самой было безумно страшно, потому что я просто не могла проснуться. Просыпаясь, я практически сразу засыпала обратно. Мне ничего не мешало ни телевизор, ни шум с улицы. Я хотела лишь одного – и это спать.
Но у меня этого не получилось. Моя подруга повезла меня на следующий день в онкологию, и всю дорогу до больницы, я то и делала, что спала. Придя в больницу, мне поставили капельницы, и я постоянно засыпала. Ничего не срабатывало, ничего не работала. Я пыталась держать себя в сознание, но это все было выше моих сил.
После капельниц, я ехала и спала все это время в машине. Только придя домой спустя несколько часов я пришла в себя, и мне не хотелось спать. Тогда я очень сильно испугалась за себя и за свое физическое состояние, ведь это могло значило, что запасы сил моего организма на исходе. Организм уже не вывозит бесконечное количество таблеток и капельниц.
У меня уже началась огромная ненависть не только к капельницам, но к таблеткам, которые я в среднем пила по 25 таблеток в день. При чем гормональные были настолько горькие, что у меня сводило все лицо. Раньше я могла выпить целую горсть таблеток, и ничего, просто забыть, но не сейчас, когда я сидела на огромном количестве таблеток, для моего организма уже около 6 месяцев. От безысходности, у меня накатывали слезы, которые я не в силах была сдерживать. Это были слезы отчаяния. Я чувствовала, у меня больше не было ни малейшего желания их пить. У меня не было сил даже просто проглатывать.
Я уже не могла их спокойно проглатывать, как раньше, я тупо начинала ими давиться. И от этого слезы лились еще сильнее, и становилось еще больнее на душе. Я действительно не видела конца и края таблеткам. Я не знала, когда они закончатся. Я не знала, когда я смогу прожить хоть один день без таблеток. Когда началась химиотерапия я принимала огромные дозировки. Когда заканчивалась, я пыталась слезть, но только успевала уменьшить дозировку, как химиотерапия начиналась вновь.
Когда мне стало немного лучше, и я отошла от первых дней химиотерапии, я начала задумываться, что, если я буду и дальше буду рисовать на заказ. Я вдохновилась этой идеей. Я знала, что я рисую неплохо, и рисование приносят мне радость и безграничное удовольствие. Я решила продвигать свои работы через социальные сети, и у меня действительно стали заказывать различного рода арты.
Заказов было, конечно, мало, но они были. И это меня подстегнула, к тому, что я поняла, что мне не нужна была полиция, мне не нужна была работа в полиции, потому что от той работы я не получала никакого удовольствия. Я поняла, что я хочу иметь свое дело, которое будет приносить мне только радость. Где я смогу выспаться, где я могу сама выбирать какие заказы делать, где я смогу наслаждаться своими творениями.