Совет: если у вас тоже проблема с восприятием своего тела, фигуры, веса, лица, да не важно чего, как у меня. Осознайте, что все что мы видим идеальные фигуры в интернете или на страницах журнала, это не правда. Это все фотошоп, это все маски. Эти люди такие же как все. В интернете – это правильный подобранный ракурс, свет, камера, фильтры. Они делают фигуру уже, попу больше, ноги длиннее, лицо фарфоровым, без единого прыщика, ни одной расширенные поры. Смотрите меньше таких людей, подписывайтесь на тех, кто демонстрирует миру настоящую фигуру и настоящего себя, или ограничивайте время на просмотр таких людей. Это вам реально поможет приблизиться к осознанию, что мы все не идеальны. А еще безумно важно делать детоксы от социальных сетей. И когда вы посмотрите на улицу, на проходящих мимо женщинах, сходите на пляж, да просто посмотрите по сторонах – и вдруг, вы начнете замечать, какие люди все неидеальны. Но люди идеальные в своей не идеальности.
Но тогда я – этого не знала. Мне казалось, что все люди идеальные, кроме меня. Все худые, а я нет. У всех тело без таких растяжек, даже не догадываясь, что есть другие люди, которые также могли скрывать этого, как и я.
У меня сильнее нарушилось восприятие себя. Я зациклилась на своем внешнем виде, совсем забыв, что я на минуточку борюсь с раком, принимаю гормоны, мне вводят химиотерапию, а сижу на большом количестве таблеток. Все это стало для меня не важным, я думала только о том, как я выгляжу. И все.
И знаете, что меня пугало больше всего? Останусь такой до конца дней. Я боялась, что я буду все такой же с ужасными мешками под глазами, с отеками, с растяжками, без волос, бровей и ресниц, в большом весе, который сложно было уже носить на ногах.
Страх, что останусь такой до конца дней, стал главным страхом, после смерти. Я была подавлена и разбита. Я не знала смогу ли я смириться, что теперь мое тело искалечено навсегда или нет.
Глава 17. Седьмая химиотерапия.
Я не заметила, как прошел практически целый месяц, которой стал одним из лучших месяцев в моей жизни. И снова я должна была погрузиться в это лечение. Должен был начаться новый курс химиотерапии. От этого мне было сложнее, потому что я попробовала вкус жизни без постоянных капельниц, убивающих не только рак, но и мое здоровье.
Мне было невероятно сложно, я не хотела опять проходить через все это. Я не хотела больше сражаться с раком. Я хотела просто жить, без болезней, без боли, без капельниц и таблеток.
Я плакала от абсолютного бессилия, потому что понимала, что у меня нет никакого выбора, как идти на встречу раку и сражаться с ним дальше. Сражаться с ним даже, если у меня не осталось сил. Я не могла вновь предать себя.
Я безумно не хотела, чтобы мне ставили катетер, с которым нужно было проходить 3 дня. Я не хотела сидеть на капельницах по 5-6 часов. Я не хотела чувствовать боль.
Мне кажется, что я настолько устала от боли, что вся эта боль будто замерзла во мне, что сделала ее постоянной и невыносимой. Эта боль всегда была со мной. Рак оказался не так страшен, как химиотерапия и гормональная терапия, а тем более их последствия.
Какой я была глупой, какой я была инфантильной, что думала, что это просто ведь капельницы. Я реально думала, что мне будут ставить раз в месяц 1 капельницу, от которой ничего не будет. И не только ничего не будет, но и моя жизнь не изменится. Вот настолько я была не осведомленной в этом вопросе.
И вот настал день, самый первый день седьмой, уже по счету, химиотерапии. Я настолько не хотела опять идти, настолько я не хотела возвращаться в онкологическую больницу, которая уже действительно была пропитана не только уже людской болью, но и уже моей. Конечно, это могло привести к только к одному. У меня опять начало болеть горло. Я сказала об этом химиотерапевту, меня, конечно же, меня отпустили на еще одну неделю.
Я была безумно рада, безумно счастлива. Только представьте, насколько может быть плохо человеку, что он абсолютно становиться счастливым, когда нет боли. Всего лишь, когда не больно. Хотя в обычной жизни, люди живут 90% времени без боли. И могут не придавать этому никакого значения. Это воспринимается как обыденность, как данность. Обычная жизнь. Но для человека с раком – абсолютное счастье.
Но сейчас, конечно же, я задумываюсь, как я не боялась, что лечение не подействует от постоянных переносов. Ведь, итак, мне не капали 1 препарат, на который у меня была аллергическая реакция. И у меня, итак, был перерыв от химиотерапии на 3,5 недели. Но капаться с какими-либо признаками вирусной инфекции было намного страшнее.
Хотя сейчас то я знаю, что это было не больше, чем мое нежелание, которое превратилось в симптом, чтобы не капаться. Как и тогда, у меня было больше, чем нежелание капаться, я была на 100% уверена, что завтра меня не будут капать. Я уговорила и себя, и свой организм, и свой разум.
Я порой забывала, что у меня было так всегда. Если я не хочу, мой организм даст любую болезнь, лишь бы я могла этого избежать. Организм – это продолжение моих желаний. Он сделает все, чтобы обезопасить меня от нежеланных действий и того, что я не хочу переносить. Может у кого-то это не так, но у меня крепкая и непоколебимая связь с моим организмом.
Я не хотела жить, держи рак. Умирай от рака. Не хочешь на химиотерапию, возьми простуду. Во всем есть смысл. В любых болезнях и проявлениях нашего организма, о которых нужно задумываться. Это так работает. Может быть, вы замечали, что, к примеру, вы безумно устаете на работе. Это уже начинает граничить с выгоранием. И вдруг вы заболеваете. Потому что в психике может стоять установка, что, если ничего критичного нет, я не могу остановиться и отдохнуть. И организм дает вам болезнь – чтобы вы остановились и отдохнули. Наш организм умнее нас.
Я всю неделю рисовала на заказ, и с каждым заказом начала понимать, что я хочу попробовать, что-то другое или большее. Не зацикливаться на одном, а попробовать разные сферы профессий. Дело было не в рисовании, а в том, что после химиотерапии у меня начался ужасный тремор рук, из-за которых стало рисовать в разы сложнее. У меня постоянно не получалось, и из-за этого я потеряла ту самую нить, которая служила для меня медитацией, и умиротворением. Теперь приходилось прикладывать гораздо больше усилий, чтобы нарисовать хотя бы одну полосочку. Именно это превратилось из процесса погружения в себя и свои мысли – в постоянной стресс и напряжение. А мне так необходимо было занятие, которое было бы моим маленьким и безопасным миром.
Именно в этих размышлениях прошла неделя, и мне нужно начинать седьмую химиотерапию, но теперь у меня нет выбора. Я знала, что должна и готовилась к худшему. И все случилось, как в прошлый раз. В первый день я была просто никакой, и опять проспала практически 20 часов подряд. Я практически ничего не ела. Меня от всего тошнило. Когда я только при вставала, у меня начиналось жуткая тошнота.
И ко всему этому, я еще начала вставать по 5-10 раз за ночь, чтобы сходить в туалет, потому что вливали в меня минимум 3-4 литра капельниц. Мой мочевой пузырь не выдерживал такого объема лекарств и воды. Я начала ходить в туалет постоянно и везде. Я не могла терпеть, мне нужно было здесь и сейчас. Мой мочевой пузырь стал как ребенка, который терпеть не умеет в силу физиологического возраста. Это было своего рода каким-то недержанием, потому что дольше 5 минут я не могла ждать или терпеть.
Но чтобы не происходило, знаете, что служило моей опорой? Это была моя подруга, которая не бросила меня, а проходила все это со мной. Любой поход к врачу, любое посещение онколога, сдача крови в 5-6 утра, тошнота, походы по больницам. Она везде меня возила на машине, и везде присматривала за мной, брила меня налысо, когда я не могла сама, мыла мне голову, после операции. Она везде держала меня за руку, и была моим ангелом. Я бы одна через это все не прошла. Я не знаю, что я сделала в прошлой жизни, чтобы заслужить такого человека в своей жизни, потому что именно с ней, я чувствовала, что могу свернуть горы.
Она смотрела дышу ли я, когда сплю долго. Когда была надпочечниковая недостаточность, именно она делала массаж, чтобы хоть на секунду избавить меня от боли. Если я хотела картошку фри, именно она везла меня за ней.
И именно тогда я поняла, что такое иметь близкого человека, который и в огонь, и в воду, и в рак, и в химиотерапию. Он всегда со мной. Без нее я бы реально не справилась, и это факт.
И я представить не могу через, что проходила именно она, какую боль она испытывала, глядя на меня, переживая со мной каждую минуту боли, переживая со мной каждую новую болезнь. Я каждый раз видела боль ее в глазах, каждый раз, когда она меня провожала на операцию в другой город, я чувствовала, как частичка ее остается вместе со мной.
Если честно, мне было больно смотреть на всех, кто окружал меня. Я видела и знала, что им больно, что они боятся потерять меня, что они бояться, что я могу умереть. Я чувствовала это при каждой встрече, моя эмпания стала работала, как никогда лучше. Я чувствовала их нестерпимую боль, и то, как порой они сдерживали слезы, чтобы не плакать при мне.
После ужасной ночи, на второй день седьмой химиотерапии, я ехала абсолютно никакая, сонная и вялая. У меня не было сил не то, чтобы пошевелиться, а на то, чтобы держаться себя не в сонном состоянии. И когда я приехала и мне поставили капельницы, я засыпала и просыпалась постоянно. Я пролежала так часа 4, и уехала домой.
Я спала всю дорогу до дома, и заснула по приходу домой. Проснулась я только спустя часа 4, и я стала замечать, что каждая химиотерапия мне дается сложнее. С каждой химиотерапии я сплю больше, чем с предыдущей. Если в шестую химиотерапию, я проспала только день, то в седьмую я проспала еще и второй день, хоть не до вечера.
Третий день прошел хорошо, и у меня сняли катетер из руки. Каждую химиотерапию мне ставили катетер на три первых дня, и это меня убивало. Мне было страшно пошевелиться этой рукой, страшно, что иголка останется в вене. Хотя, как оказалось, что в катетере убирают иголку, после прокола. А я реально думала, что хожу с иголкой каждый день. И безумно боялась пошевелиться. Я не могла нормально функционировать, я не могла спокойно помыться.