Потому что мой кишечник теперь реагировал на любой стресс, на любое непривычное состояние и подбрасывал мне воспаление колита, и синдром раздраженного кишечника. Такие состояния у меня были практически постоянно.
Раз в 1-2 недели у меня началось воспаление кишечника, что я не могла встать с туалета. Я плакала от боли в кишечнике. У меня реально были такие боли, что казалось, что кишечник лопается. И такие состояния были страшные.
Это было все вспышками, т.е. все случалось довольно молниеносно, что было время только добежать до туалета. Одновременно у меня был и диарея, и тошнота. И в это же время, кто-то упорно прокалывал твой живот ножом. Боли были просто непреодолимыми. Параллельно, я обливалась огромным количеством пота. И я не могла ничего с эти сделать, как только терпеть. Я терпела из последних сил, даже когда казалось, что вот-вот, я потеряю от боли сознание.
Сознание в эти эпизоды очень сильно было затуманено. Я хотела лишь одного, чтобы это все прекратилось. Это длилось около 10-15 минут, но для меня это было вечность, как будто проходят дни в этой мучительной боли.
И вот с этим, я на вряд ли была бы кому-то нужна, как сотрудник. И я это прекрасно понимала, что сейчас такое время, когда нужны сотрудники роботы, которые не болеют, которые не берут отпуска и выходные. Я не была одной из таких людей.
Но честно признаться, за время болезни, я хорошо осознала, что такие работы не для меня. Я хочу попробовать много профессий. Я пробовать, учиться, узнавать, создавать бизнес. И я знала, что хочу попробовать очень много в этой жизни, а сидеть в офисе с графиком 5/2 за 10.000, меня не впечатляла.
Но перед тем, как выдать инвалидность, я должна пройти процедуру увольнения из МВД и обследование, перед увольнением, что тогда мне казалось довольно простым. Ведь все анализы, выписки из больниц были у меня на руках.
Но это оказалось недостаточно, на каждое заключение должно стоить по 3 печати от медицинского учреждения. И должны быть копии этих заключений, чтобы они забрали и вложили в мое дело. Ко всему этому мне нужно было пройти обследование в том городе, где я лечилась до этого, к 8 утра.
Пока я все это собрали, мы решились все-таки на нового питомца, на того, о ком мечтала маленькая я в 12 лет. Это была одна из сокровенных вещей, которых я безумно хотела и страстно желала. Это был хорек. Я решила, что если я всегда все буду откладывать, я не успею осуществить то, о чем я мечтала так много лет.
И я решила начать с осуществления мечты маленькой меня. Мы хотели забрать забронированного хоречка, но нам сказали, что уже всех раздали, хотя мы бронировали. Мы начали пояски дальше. Мы не хотели брать уже взрослого, а хотели именно малютку, чтобы смотреть как она растет.
Мы долго искали, и наши поиски были тщетны. Но тут я наткнулась на объявлении о продаже хорька, которому меньше года. И мы решили рискнуть и купить.
Мы поехали за ней на следующей день. Выйдя из машины, мы дошли к подъезду и с трепетом ждали первой нашей встречи. Вышла девушка на руках с хорьком. Хоречек вся дрожала, было видно, что ей страшно. Когда я взяла ее на руки, я поняла, что все она моя. Она точно должна жить с нами.
Она была совершенно ручной. Не кусалась и не царапалась. Мы сразу же отвезли ее в ветеринарную клинику, чтобы ее осмотрели.
Уже в ветеринарной клинике нам сказали, что этому сладкой булочке всего лишь 2 месяца, у нее еще молочные зубки не выпали. Я была поражена от девушки, которая продала хорька. Как можно спутать 1 год и 2 месяца. Мы поняли, что это была недобросовестная хозяйка, которая либо подобрала ее, либо нашла, либо украла. Других вариантов не могло быть.
В это время, пока мы наслаждались обществом нового питомца на меня начали давить и МВД, и терапевт, и заведующая, но, что я могла сделать, если процедура у МВД своя. Я должна была уволиться правильно, как положено по правилам МВД, не как обычный сотрудник любой фирмы.
Но из-за этого я откладывала посещение Медико-социальной экспертизы. Именно за это на меня накинулась заведующая, которая начала просто нести отвратительные вещи в мою сторону, вплоть, что я это все специально устроила, чтобы получить деньги с полиции. И ничего не делаю, хотя давно должна была передать документы. И отказалась мне подписывать больничный, хотя не имела право на это.
Сейчас я не понимаю, как так было можно меня обвинять? Девушку, 22 лет, которая больна раком, которая так мучается? И на нее наезжает бабка лет 60, хотя я не знала всех нюансов, потому что мне не разу не приходилось получать инвалидность до этого.
Я рассказала все маме, она захотела разобраться с ней. И знаете, что она сразу все подписала. Сразу же извинилась, как не в чем не бывало. Меня это очень сильно бесит, что, если я 22-летняя девушка, со мной можно общаться как хочешь, можно оскорблять, можно обвинять не в чем невинного. И можно было меня унижать, при других сотрудниках больницы?
Совет: я знаю, что существуют много людей, которые поступают с вами отвратительно. И мы порой все это терпим, тем самым предавая самого близкого человека на свете – самого себя. И это очень важный навык – отстаивать себя, защищать себя и свои границы. Помните, что никто с вами не может поступать плохо (даже ваши родители). Вы у себя только одна.
Пришло время ехать на обследование. Я приехала, как обычно, меня повезла подруга, чтобы пройти через это со мной. Я думала мне сразу напишут, что я не годна, к прохождению дальнейшей службы и отпустят меня домой. Какое было мое разочарование, когда меня заставили проходить абсолютно каждый кабинет.
Но самое ужасное, меня заставили фотографироваться, в таком ужасном виде. Мне было так неловко, так стыдно. Ты сидишь в окружении человек 20, которые ждут своей очереди. Ты набрала больше 20 кг, у тебя нет волос, бровей, ресниц. У тебя цвет кожи безумно болезненный. Твое лицо похоже на мяч по футболу.
Мне было некомфортно смотреться в зеркало, не то, что фотографироваться. Я до сих пор не могла принять такие видоизменения в своем внешнем виде. И поэтому фотографий с того периода очень мало. Я боялась то смотреться в зеркало, не то, что фотографироваться. И тут меня заставляют. Было очень неловко и некомфортно.
Только в первом кабинете, у хирурга, я просидела около 2 часов, и к счастью, мне сказали, чтобы я проходила всего всех врачей без очереди. Меня заставили раздеться, а самое ужасное снять шапку. Я снимала шапку только дома. Даже когда сидела на капельницах, я была в шапке. Мне было тяжело себя принимать без волос. Мне тяжело было находиться на людях без волос. Без волос, и тем более без шапки – я чувствовала себя голой. Как будто, я клоун в цирке. Смотрите все на меня.
Я чувствовала, что я как подопытная крыса – оденьтесь, раздевайтесь, снимите шапку. Я чувствовала себя мерзко и отвратительно. Мне стали измерять вес и рост. Вес был 78, а вот рост 159. Как такое получилось, если я никогда не была меньше 160 см. Обычно где-то в районе 162. Как так? Как это произошло?
Дальше был невролог, который вообще мне сказал, что, если бы при трудоустройстве я проходила обследование у них, он бы не допустил меня до работы. Зачем мне это нужно было говорить? Для чего мне это сейчас? Что мне делать с этой информацией? Ну круто, если бы я не устроилась в полицию, может быть, у меня не было бы рака. Все это какие-то догадки. Для чего они сейчас?
Чтобы я почувствовала себя еще более больной? Чтобы я еще больше почувствовала себя покалеченной? Далее я пошла на психологические тесты, где было около 700 вопросов, по типу был ли у вас понос? Был ли у вас запор? Хорошо спите? Как едите?
Я отвечала все честно, мне не нужно было врать. Потом я пошла к психологу и начались тупые вопросы. А сколько было капельниц всего? Я задумалась и ответила, что больше 100 капельниц. И в этот момент, я сама была в шоке. 100 капельниц за полгода. Это была страшная цифра. Это слишком много для любого человека. Но для девушки, которой был 22 года, которая только начинала жить. Это было непосильная ноша.
И именно в этот момент, я начала гордиться собой. Ведь я не сдалась, я не бросила все, при первой сложности. Я не стала сравнивать себя с другими людьми, которые больны раком. Я ни разу не сказала, что мне хуже всех. Хотя были такие личности, которые прямо всем говорили в лицо, что мне вот хуже, чем вам и делали вид, при своих родственниках, что не могут встать. Хотя до этого обслуживали себя прекрасно себя сами.
Я не стала одной из них. Я не сравнивала боль, потому что порог чувствительности у всех индивидуален. Я не говорила, что мне хуже всех, потому что знала, что есть люди, которым гораздо хуже, чем мне. Я не плакалась каждому человеку, которого встречу в онкологии, потому что знала, что всем нам больно, всем нам тяжело. Все мы больны. Нет никакого смысла выяснять кому хуже, кому лучше. У нас у всех рак. Нам всем тяжело.
Да, было безумно тяжело. Да, было безумно больно. Да, было безумно страшно. И страшно по сей день. Но я не сдалась тогда, и не собираюсь сдаваться сейчас.
Но самое обидное было то, что как я не сравнивала свою боль, но я не проявляла к себе сочувствия. Я могла понять кого угодно, почувствовать боль любого человека, но не свою. Я относилась к себе с пренебрежением. Я не давала себе полноценного отдыха. Я не давала себе полноценного сна ночью, потому что не спала до 5-7 утра.
Совет: вы должны жалеть себе. Вы должны научиться сочувствовать себе. Вы, когда видите бездомного щенка, вы же проявите к нему сочувствие, что он одинок, хочет есть, без мамы. Он один. Но почему мы не проявляем этого же к себе? Почему мы пытаемся порой, спаси всех вокруг, но не себя? Порой важно повернуть спасателя на себя, чтобы спасти самого себя. Это важно.
После разговора с психологом, и пройдя все тесты. Я отправилась в другую больницу, на другом конце города. Я хотела пройти все за один день, чтобы не оставаться ночевать в этом город.