Инкуб не учел только одного — болевого порога, который у суккуб завышен с рождения. Он так хотел показать мне все грани искусства подчинения, так сильно желал провести по бесконечной лестнице боли, начиная с самых первых ступенек и доведя до немыслимых, не предназначенных для человеческого разума высот, что недостаточно точно рассчитал силу воздействия. И вместо того чтобы вызвать животный страх, разбудил лишь звериную ярость.
Возможно, Мессир предполагал, что реакция на его действия будет бурной. И возможно, именно поэтому обжигающе холодная Тьма вонзила мне в душу столько игл, что они удержали бы даже высшего демона. Но инкуб не знал, что и у меня этих игл было предостаточно. И отшатнулся от неожиданности, когда я выпустила наружу их все.
К несчастью, прошлой ночью я где-то потеряла коготь врыдлы, поэтому, скинув ярмо чужой воли, достойно отомстить не смогла. Но подобранный в подземелье кастет оказался неплохой заменой, и, размахнувшись, я с такой силой саданула инкуба по морде, что тот без звука отлетел к противоположной стене и с хрустом впечатался в нее затылком.
Именно тогда охватившее меня бешенство достигло апогея. В перехваченном спазмом горле заклокотало звериное рычание, в руках сам собой расцвел большой черный сгусток, выпущенные на всю длину когти со скрипом сжались, а хлестко стегнувший по воздуху хвост выстрелил наружу острым шипом.
— Ты… — прохрипел Мессир, с трудом принимая вертикальное положение. Башка от удара у него, к сожалению, не лопнула, но меня и разбитая скула вполне устроила. — Все-таки кого-то выпила, с-с-с…
Встретив ненавидящий взгляд осекшегося инкуба, я оскалилась и, окутавшись Тьмой с головы до ног, угрожающе прошипела:
— Ну же, договаривай!
Он тревожно замер, уставившись на пульсирующий сгусток Тьмы в моих руках. После чего сжал челюсти, с усилием поднялся и, неловко утерев струящуюся по щеке кровь, сплюнул.
— Свободна…
— Ты пока — тоже, — процедила я, снова дернув гуляющим из стороны в сторону хвостом. — Но я не забуду, инкуб. Никогда. И настанет день, когда ты заплатишь за свою ошибку.
Мессир на это ничего не ответил, только усмехнулся. А я, не желая поворачиваться к нему спиной, прошипела:
— Еще увидимся!
И, сотворив портал, бесследно исчезла.
Вернувшись к друзьям и сообщив, что наказание откладывается, я умчалась в душ, где сбросила безумно раздражающую кожу одежду и, забравшись под холодную воду, долго пыталась прийти в себя.
Успокоиться никак не получалось, неуправляемый гнев клокотал во мне с прежней силой. В когтистых ладонях то и дело появлялся и исчезал огромный черный шар, который с каждым разом все сильнее хотелось шарахнуть об стену. По полу хлестал упорно не желающий исчезать хвост. Острые зубы до скрежета хотелось вонзить в чье-нибудь податливое горло, и я впервые в жизни не могла с этим справиться.
Впервые темная ипостась отказывалась мне подчиниться. И, если бы не робкое вмешательство светлой, я бы точно вернулась к Мессиру, чтобы закончить то, что начала.
Боясь, что в порыве бешенства что-нибудь натворю, я обратилась за помощью к акинарцам. А когда они с сожалением признались, что не в состоянии меня удержать, отправилась в замок Темного Князя. В надежде, что толстые стены уберегут его обитателей от угрозы в моем лице, а у Ишада найдется какое-нибудь средство, чтобы угомонить мою взбунтовавшуюся темную половину.
Не обнаружив демона на месте, я снова впала в ярость и, расцарапав в бешенстве дверь, умчалась в купальню — остужать свой некстати разгоревшийся пыл. Сколько там стояла, упираясь лбом в холодную стену и слушая шум мерно бегущей воды, не знаю. Боялась отвлекаться, потому что каким-то образом чувствовала — еще один шаг, и сорвусь.
И я почти справилась. Почти сумела… но когда какой-то безумец рискнул-таки меня потревожить, все же потеряла контроль.
— Вот теперь ты настоящая, — с удовлетворением пророкотал Темный Князь, поймав меня в прыжке и швырнув на содрогнувшуюся до основания стену. К которой тут же прижал, перехватив метнувшиеся к его лицу руки и надежно сковав бьющееся в судорогах тело. — Необузданная… дикая… свирепая… только моя женщина. Моя Княгиня!
Жаркий поцелуй в шею, громкое урчание, знакомый до боли запах и крепкое объятие под ледяным водопадом вырвало из моей глотки неистовый, почти что звериный рев.
Я протестующе дернулась, пытаясь освободиться, но властный укус в шею заставил меня растерянно замереть. И мгновенно напомнил, кому и зачем я отдала свою драгоценную свободу. Чуть позже разгоряченное тело прильнувшего ко мне Князя повернуло хаотично скачущие мысли в совершенно ином направлении. А последовавший за этим такой же властный, требовательный и глубокий поцелуй всю мою неуправляемую ярость с легкостью обратил в такую же неуправляемую страсть.
Переплетение тел… желание… резкий толчок и сдвоенный стон, вызванный неистовой жаждой обладать друг другом…
На этот раз Князь не стал себя сдерживать, набросившись на меня сразу и с достойной демона жадностью. Сегодня он был ненасытен. Резок. Властен как никогда. И с присущей ему жесткостью требовал беспрекословного подчинения.
Но, как ни странно, именно обернувшаяся яростной схваткой близость оказалась той самой разрядкой, в которой я отчаянно нуждалась. Которая позволила выплеснуть наружу невесть откуда взявшуюся и ставшую опасной злость. Помогла удержаться на грани безумия. Отвела от края пропасти. И в конце концов заставила темную ипостась угомониться, а светлую — с любопытством выглянуть из отведенного ей уголка.
Муж не протестовал против ее присутствия. Напротив. Как только почувствовал, как между нами что-то изменилось, начал действовать гораздо медленнее и осторожнее. Стал удивительно нежен. Заботлив. Внимателен и терпелив. А когда я содрогнулась от удовольствия и резко выгнулась, уверенно притянул меня к себе, обхватил рукой за талию и, прежде чем накрыть мой рот твердыми губами, тихонько проурчал:
— Вот теперь все будет хорошо…
Он пил мое благословение долго, со вкусом, как мужчина, прекрасно сознающий свои желания и не сомневающийся в своем безоговорочном превосходстве. Пил неторопливо, смакуя и откровенно наслаждаясь процессом…
Но я и за это была ему безмерно благодарна. Потому что сегодня он стал моим спасителем и надежной опорой, благодаря которой я не свалилась в пропасть. Тем самым могущественным повелителем, покориться которому сочла бы за честь любая суккуба.
— Ты моя, Ри, — прошептал Князь, когда окончательно насытился. И, отстранившись, медленно провел кончиками пальцев по моему лицу, на которое безостановочно падали и тут же стекали вниз холодные капли. Потом выключил воду. Дал время просохнуть нашим волосам. И, подхватив меня на руки, коротким порталом переместился в полутемную спальню.
Окончательно утратив желание сопротивляться, потом я только нежилась на волнах восхитительно мягкой силы, которой муж щедро меня одаривал. Охотно тянулась за его руками. Бесстрашно открывалась новым ласкам. Покорялась, мурлыкала. Потом снова стонала. И умирала от восторга всякий раз, когда он бесконечно медленно наполнял меня до самого края, а затем все так же неспешно снова выпивал.
— Арсу-у-ур… — умоляюще прошептала я, когда поняла, что больше не выдержу.
— Успокоилась? — со смешком поинтересовался Князь, на мгновение оторвавшись от моих распухших губ. А поймав мой совершенно пьяный взгляд, в котором не нашлось ни единой связной мысли, вдруг раскатисто рассмеялся. После чего в последний раз довел меня до крика и только после этого откинулся навзничь, привычно утянув за собой.
В блаженном ничто я плавала целую вечность, расслабленная и удовлетворенная сверх всякой меры. Тихонько мурчала, огромной кошкой нежась на широкой груди супруга. Наслаждалась редкими мгновениями тишины. И безмолвно благодарила своего единственного мужчину за подаренное удовольствие.
— Почему ты сорвалась? — негромко осведомился муж, когда я почти уснула.
— Преподаватель один достал, — сонно пробормотала я. — Едва не прибила дурака.
— Значит, это его мне надо благодарить за твои сегодняшние безумства?
— Мм… — потянулась я. А потом приподнялась и с беспокойством взглянула на мужа. — Почему это произошло? Обычно мне удается справиться со второй ипостасью, но сегодня она будто озверела. Я едва не убила собственного препода!
— Крыло он тебе порвал? — неестественно спокойно поинтересовался Князь.
— Нет. — Я неловко расправила поврежденную перепонку и… обалдела, неожиданно обнаружив, что она снова цела. — Ой, Княже, когда ты успел?
Поймав его насмешливый взгляд, я осеклась. А затем быстро наклонилась и одарила мужа благодарным поцелуем.
— Спасибо, Арсур!
— Удивительно, что ты так долго продержалась, — довольно зажмурился он. — Обычно, когда ипостась впервые принимает силу, демон теряет над собой контроль. И, как правило, для окружающих это заканчивается печально.
Я вздрогнула.
— Честно говоря, я ждал этого еще в первую ночь, — добавил супруг, широко зевая. — Силы ты получила много. Даже чересчур. Но по-настоящему проснулась только сейчас. Причем для этого тебя пришлось сильно разозлить. Что он такого сделал, этот преподаватель, раз ты столь бурно отреагировала?
Я отвела глаза.
— Мы повздорили. Из-за того, что мне пришлось нарушить пару довольно строгих правил ради друга, попавшего в беду.
Князь едва заметно нахмурился.
— Правила нарушать не следует. Большинство законов в Преисподней написаны кровью.
— Я знаю. Но если всегда и во всем следовать только правилам, нельзя добиться истинного успеха. Если бы ты соблюдал правила, то никогда не взошел бы на престол. Если бы их соблюдали мои родители, на свет не появилась бы я. Наконец, если бы я не научилась обходить непреложные законы герцогства, которые маменька упорно пыталась вдолбить в мою голову, я бы не встретила тебя и мы бы не обручились… А преданный друг, не единожды меня выручавший, мог бы сегодня погибнуть. Разве в правилах не должны быть хотя бы небольшие исключения? И разве жизнь не дана нам для тог