Машина с трудом развернулась в снегу, на мгновение осветив фарами мрак проходного двора. Динаре показалось, там кто-то стоит – черный, длинный и жуткий, как видение из ночного кошмара.
«Это просто тень, – успокаивала она себя. – Просто тень… Что со мной? Откуда эта паника?»
Она с опаской вошла в парадное, стараясь не стучать каблуками. Суеверный ужас овладел ею. Руки так дрожали, что она едва попала ключом в замочную скважину. На лестничной площадке было тихо и пусто, даже коты куда-то делись.
Динаре вдруг пришла в голову мысль о человеке, который прятался за деревьями. По спине побежал неприятный холодок. Она медленно разделась и прошла в кухню. Темный четырехугольник окна пугал ее. Динара плотно задернула штору, преодолевая желание посмотреть, не стоит ли кто-нибудь в глухом тупике двора.
Она поежилась. В квартире было тепло, а она дрожала от холода. Дурные предчувствия закрались в ее сердце. Пожалуй, Иза права, стоит поставить на окна решетки. Может, позвонить ей? Пусть придет, переночует, а то что-то очень не по себе…
Несмотря на позднее время, Динара все-таки позвонила.
– Иза! Ты одна?
– Не-е-ет… – игриво ответила подруга. – А что? Хочешь присоединиться?
– Конечно, нет. Извини.
– Диночка, что ты хотела, душа моя?
– Просто я… Ты скоро освободишься?
– Н-е-ет…
Дина Лазаревна повесила трубку. Изабелла ночевать не придет, это ясно. У нее любовник. Что ж, придется самой справляться со своими страхами.
Она заперла дверь на все замки, проверила окна и отправилась в душ. Стоя под горячими струями, пыталась сбросить напряжение. Это ей отчасти удалось. Она решила лечь спать на диване в гостиной. По телевизору шло глупое шоу, которое действовало Динаре на нервы. Но она не спешила переключать каналы. Напускное веселье и грубое кривляние участников шоу отвлекали ее, мешали поддаться панике. Чем вызван ее страх?
У Динары впервые появилось желание погадать себе. Этого она никогда не делала. Ее удивило, что подобная мысль вообще могла прийти ей в голову. Устав от борьбы с собой, она забылась тревожным сном…
Глава 14
– Соня, прости, – оправдывался Артем. – Ну, прости меня. Я действительно забыл! Никакого злого умысла, клянусь тебе!
– Тебя интересует в жизни что-нибудь, кроме воров и убийц? – обиженно пропищала Соня. – Я тебя ждала весь вечер. Ты мог хотя бы позвонить?
– Мог, мог! Мне нет оправданий. Но…
– Ты чудовище!
Соня бросила трубку. Артем снова стал набирать ее номер, но на третьей цифре остановился и… отложил телефон. Что говорить? Он уже все объяснил, но не нашел понимания. Соня права, он настоящее чудовище. Они договорились пойти на концерт камерной музыки. Соня взяла билеты и вчера вечером ждала, что он приедет за ней. Увы! Пономарев так увлекся расследованием, что ни разу не вспомнил об обещанном концерте. Мало того, он не позвонил и не предупредил Соню, что не придет. Свинья!
Продолжая ругать себя на чем свет стоит, сыщик брился. Он опять не выспался, голова гудела.
Вчера он встречался с Егором Фавориным. После утренней репетиции Артем ждал музыканта в том же кафе, где он беседовал с женой режиссера.
– Чем могу служить? – церемонно спросил тромбонист, усаживаясь за столик. Футляр с тромбоном он прислонил к стене.
– Меня интересует Вероника Лебедева, – сказал Артем, протягивая музыканту удостоверение.
– Нет-нет, что вы. Не надо. Я вам верю! – замахал руками Фаворин. – Вас интересует Вероника?.. А при чем тут я?
– Я всех опрашиваю. Собираю информацию.
– Я не знаю, что говорить. Мы с Вероникой знакомы только по театру…
– Вы ссорились?
Фаворин скривился, как от зубной боли.
– Уже доложили? Вот люди! Хлебом не корми, дай оговорить кого-то. Мы не ссорились с Вероникой, в том смысле, что… Мы просто громко разговаривали или спорили. Это ведь не одно и то же?
– Не одно, – согласился Артем. – А по какому поводу вы… спорили?
– Да по разным поводам. – Музыкант нервно повел плечами. – У меня характер такой. Понимаете? Я холерик!
– Все-таки, из-за чего у вас возникали споры с Лебедевой?
– Господи! Ну, из-за котят… У меня персидская пара: кошка и кот. А Вероника… она не любила животных. У нее аллергия на шерсть… Я принес котенка к ней в гримерную, она раскричалась. Мы повздорили. Что здесь такого?
– Какие у вас были отношения с Лебедевой?
– Никаких отношений! Никаких! Прошу запомнить! – закричал музыкант, подскакивая на стуле от возмущения. – У меня с женщинами не может быть никаких отношений! Это скандальные базарные торговки! Вон Лебедева – прима! солистка театра! – а орала, как последняя прачка! На что это похоже? Впрочем… о мертвых плохо не говорят…
Фаворин стих и сидел, поджав ноги под стулом и тоскливо поглядывая на входную дверь. Он явно потерял интерес к разговору.
– Вероника ничем с вами не делилась? Не доверяла вам свои сердечные тайны?
– Она их доверяла всем подряд! – несколько оживился музыкант. – В театре каждый монтер знал, что Лебедева не может решить, выходить ей замуж или нет. Все давали ей советы…
– И вы тоже?
– И я, – кивнул Егор. – Сказать, что я ей посоветовал?
– Если можно…
– Я сказал, что раз она сама не может сделать выбор между карьерой и замужеством, то пусть предоставит это профессионалу.
– Что?
– Выбор, – выдохнул Фаворин. – Пусть пойдет к гадалке и выяснит, что ей делать.
– Как Лебедева отнеслась к этому?
– Прислушалась, – удивленно ответил музыкант. – Меня это поразило. Тогда я ей посоветовал обратиться к Динаре, моей соседке.
– И что? Лебедева обращалась к вашей соседке?
– Думаю, да, – важно кивнул Фаворин.
– Откуда такая уверенность?
– Я ее потом спрашивал. Вероника погрустнела… чуть не заплакала и ответила, что это теперь не имеет значения.
– Что именно?
– Откуда я знаю? Разве женщин поймешь? Они все запутывают! Они самую простую вещь так закрутят, что сам черт ногу сломит. Особенно Вероника. Я и не пытался разобраться. Зачем?
– Вы знакомы с Авророй Городецкой?
– С кем? Первый раз слышу…
– Вы стихи пишете?
– Я?! – У Фаворина вытянулось лицо. – Мой инструмент – тромбон! Он меня и кормит, и поит. А поэзия… это не мое. Я музыкант! Стихи пишут литераторы.
– Бывают исключения.
Егор простодушно хлопал ресницами. Он решительно не понимал, к чему клонит сыщик.
– Ладно, допустим, стихов вы не пишете… А как насчет карт?
– Сам не играю и другим не рекомендую. Азартные игры – зло! Моя бабушка любила пасьянсы раскладывать… А Динара, например, гадает на картах. Кому что.
– А вам? – спросил Артем.
– Мне ничего. Я не гадаю и не играю! – рассердился музыкант.
– Как вы думаете, кто мог убить Лебедеву?
– Любовники, которых она обманывала… больше некому. Ей завидовали, но из-за этого не убивают. Хотя… женщины умеют довести до белого каления! У меня соседка есть, Изабелла. Это горгона Медуза! Она мне столько нервов попортила… Ведьма! От ее кота нет покоя! И сама она нимфоманка! Раньше ни одного мужика мимо пропустить не могла. С детства… бешеная. Сейчас Изабелла немного остепенилась, уже не кидается на первого встречного. А что было! И как прикажете ее терпеть, такую язву?
– Вы с ней тоже ссоритесь?
– Что значит «тоже»? – возмутился Фаворин. – Она сама всегда нарывается на скандал! И потом вы Веронику с Изабеллой не равняйте. Та была певица, красавица, а эта… вульгарная, похотливая и наглая шлюха!
Значит, Лебедева ходила гадать к Динаре. Если так, то… к Динаре надо присмотреться, познакомиться, войти в доверие. Просто так она о своих клиентах рассказывать ничего не будет. И правильно. У таких людей существует своя профессиональная этика: они гарантируют конфиденциальность.
Что ему может рассказать Динара, Пономарев не знал. Возможно, он возлагал на беседу с гадалкой слишком большие надежды.
Во второй половине дня сыщик, подчиняясь необъяснимому импульсу, отправился к ведомству Касимова. Внутрь заходить не стал, припарковал свою «ауди» в стороне от входа.
«Хорошо, что я купил машину, – похвалил он себя. – Стоял бы сейчас на морозе, ожидая неизвестно чего. Выйдет Касимов, не выйдет… а воспаление почек или жестокую простуду можно подхватить».
Пономарев зарплату получал скромную, но соглашался на частные заказы. Правда, редко и если это не входило в противоречие с его принципами. Еще одним условием был хороший гонорар. Пара таких дел в прошлом году позволили ему приобрести автомобиль, подержанный, но в хорошем состоянии. Квартиру Артем снимал почти даром. Старый друг, с которым вместе служили на Дальнем Востоке, уехал на заработки, а жилье оставил на попечение Артема. Тот должен был лишь аккуратно вносить квартплату.
Смеркалось, на улицах загорались бледные фонари. Пономарев вспомнил, что сегодня за целый день ему так и не удалось пообедать. Не успел. Теперь уже поздно. Чиновник в любой момент мог выйти из административного здания, где располагался его кабинет.
Сыщик навел справки о Касимове. Тот оказался родом из провинции, бывший комсомольский вожак. В Петербург ему помог перебраться высокий покровитель, интересы которого Павлу Васильевичу приходится отстаивать до сих пор. Касимов был женат, но давно развелся. Его бывшая супруга осталась в Нижнем Новгороде и снова вышла замуж. Дочь Касимовых выросла, выучилась и работала на фирме своего отчима.
Павел Васильевич вел замкнутый образ жизни, жил один в большой квартире, имел загородный дом, автомобиль, домработницу и собаку. Слыл однолюбом. Шумные сборища, сауны с девочками, пикники и охоту не признавал – свободное время проводил в концертных залах, театрах и на выставках. Ездил на дачу, отпуска делил пополам, используя одну часть зимой, а другую летом. Взяток не брал, во всяком случае, слухов о нем таких по городу не ходило.
Артем изнывал от голода и скуки, когда из высоких дверей департамента вышел высокий худощавый мужчина в длинном пальто и шляпе с полями. Лица его сыщик не рассмотрел: из-под шляпы мелькнули усы и что-то наподобие очков.