каком рассказывали потерпевшие.
По спине снова пробежал холодок.
— Отомстить мне? — вскричала Нэнси. — Да что такого я сделала вам? Кто вы такой?
В ответ ей прозвучали только короткие гудки.
Конихан не видел Нэнси со дня съемок. И сейчас, стоя перед закрытой дверью кабинета с табличкой «Ведущая программы «Криминальная хроника» мисс Нэнси Дж. Джойнс», Дон внушал себе, что глупо избегать ее. Ведь никто же его не просит просиживать у нее долгие часы. Необходимо лишь узнать о результатах репортажа. Если сейчас ничего не сделать с волной преступлений, которая резко поднялась в связи с наступлением тепла, то к лету город превратится в зону военных действий.
С другой стороны, его не покидали мысли о ней, а тот неподдельный страх на ее лице во время съемок, подмеченный, видимо, только им, не давал ему покоя ни днем ни ночью.
Трех минут — а может, даже и меньше — ему хватило, чтобы напомнить и убедить себя, что эта леди — чересчур самоуверенная и недоступная особа. В конце концов, он не собирается проводить уик-энд в раздумьях о Нэнси Джойнс.
Постучав в дверь, он вошел в кабинет с твердой уверенностью не задерживаться здесь, но, увидев ее бледное как полотно лицо и полные страха глаза, тотчас же забыл о своем намерении. Ему редко доводилось видеть людей, охваченных таким ужасом. Однако не прошло и секунды, как, к его изумлению, перед ним уже сидела не насмерть перепуганная женщина, а спокойная и надменная ледяная красавица.
— Что случилось? И не пытайтесь уверить меня, как тогда, ночью, что у вас все в порядке, — прогремел он, прежде чем та успела открыть рот. — Я не слепой. Только что вы были безумно напуганы. Учтите, я не выйду отсюда, пока не узнаю, в чем дело.
Нэнси понравилась его напористость. Она не сомневалась, что этот человек так же не бросает слов на ветер, как и тот — по телефону. Сравнение показалось ей кощунственным, и девушка истерически хихикнула. Взглянув в прищуренные глаза Конихана, она едва сдержалась, чтобы не крикнуть: «Нет, не подходи!» В настоящий момент она была слишком уязвимой, чтобы хладнокровно ощущать его близость.
Нэнси порывисто кинула ему блокнот с записями.
— Я… мне кажется, звонил п-преступник.
Конихан вскинул брови.
— Что значит, вам кажется? Что он сказал?
— У него британский акцент… очень сильный. А то, что он говорил… — Ее передернуло, и голос сорвался.
Наконец-то, обрадовался Дон, Фил оказался прав, мерзавец все-таки попался в сети. Но в следующее мгновение все его мысли обратились к Нэнси и к тому, что ей сказал преступник. Записи лежали перед ним, но Конихан не мог оторвать глаз от лица своей собеседницы.
Пробормотав извинения, он придвинул к себе желтый блокнот и уставился в каракули.
— Черт, что это?
Она моргнула. Его тон стал требовательным, дерзким и деловым. Человек, минуту назад готовый броситься на ее защиту, словно испарился. Вот и отлично, подумала она. Она чувствовала, что ей легче общаться с Дональдом Кониханом в таком его качестве.
Ее взгляд стал снова непроницаемым.
— Мои записи этого звонка.
Он откинул блокнот ей.
— Прочитайте.
Нэнси вспыхнула, возмутившись его резкости, но, взяв себя в руки, принялась читать. Сначала ее голос звучал ровно, но скоро ею опять стал овладевать ужас, и пальцы, державшие записи, задрожали.
Заметив перемену в ее настроении, у него возникло страстное желание прижать девушку к себе, успокоить, защитить, и этот, не свойственный ему, порыв встревожил его. Более того, раздосадовал. Проклятье! Он не врал Филу, когда говорил, что плюет на женщин. Хватит, он уже однажды получил по зубам — неужели ему недостаточно.
Он отвернулся и подошел к окну.
— Мне нужна копия записи разговора, — хрипло проговорил он. — Сомневаюсь, чтобы это был тот самый преступник. Мало ли сколько извращенцев посмотрело наш репортаж, и теперь один из них решил просто поглумиться над вами.
— Но у него же акцент, — не согласилась с ним девушка. — Кроме того, ему известны мельчайшие подробности. Например, цвет волос. Ведь мы же не показывали фотографию настоящей жертвы. Как можно сравнивать наши волосы, не видя их?
В ее словах, конечно, имелась доля правды, но Дон из опыта знал, что нельзя поддаваться первому порыву.
— Это нетрудно, — ответил он. — А вы не исключаете такой возможности, что звонивший видел насильника и дошел до такой низости, что хвастается этим. А акцент можно и сымитировать. На всякий случай поставим на линии прослушивающее устройство, и, если он снова позвонит, отследим номер телефона и тогда уж точно узнаем, откуда у него такая информация.
— Нет!
Дон обернулся и посмотрел на нее, словно на сумасшедшую.
— Нет? Как вас понимать?
Он никогда не повышал голос — просто по роду своей деятельности не имел права. И сейчас его несдержанность можно расценивать как криминал. Поднявшись со своего места, Нэнси твердо взглянула ему в глаза.
— Основная идея «Криминальной хроники», — тихо сказала она, — гарантия анонимности наших информаторов. Позволив вам установить жучки на линию, я поставлю под удар самый замысел программы. Извините, но это недопустимо.
— Вы извиняетесь? — вспылил он. — У нас на руках серия актов изнасилования, и вы единственная в городе, у кого есть возможность протянуть хоть какую-то ниточку к преступнику. А вы говорите, что это недопустимо! Господи, а если разговаривавший с вами действительно тот самый маньяк? Он же угрожал вам! В таком случае у вас большая вероятность оказаться следующей в его списке. Да любая другая на вашем месте потребовала бы, чтобы мы прослушивали линию!
Сам того не зная, он привел единственный аргумент, который мог бы поколебать ее. Нэнси вздрогнула.
— Поверьте, я, как никто, хочу, чтобы этого подонка поймали, — прошептала она. — Но все равно не могу вам позволить прослушивать линию. Вообразите, на суде вас обязательно спросят, как вы напали на след преступника. Вы вынуждены будете сказать правду, и людям, верящим нашей программе, сразу станет ясно, что мы лжем, и в следующий раз они побоятся обратиться к нам. Поэтому я не могу решиться на подобный шаг. Ищите другие пути.
Как все просто! Оказывается, для нее дороже всего эта чертова программа. Упустить такую возможность! А тем временем преступник, только что угрожавший ей, будет разгуливать на свободе. Сжав зубы, он шагнул к ней. Между ними было довольно большое расстояние, но Нэнси в испуге отступила назад. Это заставило его остановиться. Черт возьми, но почему во всех его действиях она видит угрозу?
— Ладно, забудьте. Черт возьми, не думайте ни о чем! — вспылил он и выскочил из кабинета, опасаясь совершить глупость и, не обращая внимания на ее воинственность, поцеловать девушку.
3
Прошел час-другой, но Конихан все так и не мог успокоиться. Закинув холодный ужин в духовку, включил таймер. Его единственным желанием было схватить эту длинноногую рыжуху, встряхнуть и сказать все, что он о ней думает. Нет, таких упрямых, глупых, выводящих из себя баб еще не видывал свет! Ей угрожают, а все ее мысли заняты лишь защитой чести своей программы. Дональд неподвижно уставился на печь. А если этот извращенец решит выполнить свои обещания? Допустим, звонок — простое бахвальство какого-нибудь психа, увидевшего ее в роли жертвы, а если нет? А если это действительно тот маньяк?
Если так, тогда надо срочно выяснить, как поставить жучок в обход мнения Нэнси. Мысли путались, их перебивал образ Нэнси, стройной, высокой, стоящей перед ним с гордо поднятой головой, спокойно выслушивающей его возражения и упрямо не желающей уступить. Но все же сквозь всю непроницаемость ее глаз он прочитал в них страх. Дон вспомнил ее губы, сжатые в тонкую полоску явно для того, чтобы он не заметил их дрожи. Сам не желая того, Конихан видел перед собой совершенно другую Нэнси — испуганную и потрясенную. Теперь она стала для него не гордой недотрогой — Снежной принцессой, но слабой женщиной, остро нуждающейся в мужской поддержке и защите.
Его беспокойные размышления прервал телефонный звонок. Облегченно вздохнув, он взял трубку.
— Да.
— Надеюсь, у тебя не имеется планов на вечер, — мрачно проговорил Фил. — У нас беда. Еще одно изнасилование.
Дон весь внутренне подобрался, вспомнив Нэнси.
— Что случилось?
— На этот раз жертва — преподаватель истории. Кто-то подошел к ней сзади, схватил и потащил в подвал. Поскольку он был в маске, она не имела возможности рассмотреть его.
— Как насчет акцента?
— Дешевая подделка под британский, — ответил Фил.
Они оба хорошо понимали, что акцент не имеет никакого значения. Так как все газеты кричали о приметах маньяка, любой другой мог работать под него.
— Да, славная ночка предстоит, — хмыкнул Дон. — Ладно, через двадцать минут жду тебя на площади Сент-Марка. А как жертва? Все еще в кризисном центре или уже отвезли домой?
— Ни то и ни другое, — вяло сообщил Фил. — Бедняжка в больнице. Нашему мальчику не понравилось, когда она начала звать на помощь. Он и полоснул ее ножом по горлу.
Дон затаил дыхание. Игра стала принимать более страшный оборот. По опыту он знал, что, подняв однажды нож на жертву, маньяк не остановится и в следующий раз.
Охватившая его тревога возросла, когда они с Филом приехали на место происшествия. Как и во всех предыдущих случаях, насильник не оставил никаких следов, ни единой зацепки, которая могла бы вывести на него полицию. Он все прекрасно рассчитал: почти опустевшее здание, так как был вечер пятницы и все стремились поскорей попасть домой. Лора Шерман задержалась в ожидании студента, чтобы принять у него зачет. Какое-то время она оставалась в кабинете, а потом спустилась в вестибюль выпить стакан содовой.
По всем признакам нападение совершил тот же человек. Единственное, что насторожило Дональда, — использование преступником ножа. Он уже не в первый раз приставлял нож к горлу своей жертвы. И каждый раз женщины кричали. Но раньше маньяк находил способ заставить их замолчать — закрывал рукой рот или просто угрожал ножом.