Сказать ей, что дальше по коридору ухлопали двух старшеклассников, или соврать, мол, все в порядке? Как Джинджер воспримет новость о том, что в Пруфроке появился еще один убийца? Встрепенется? Или просто получит подтверждение тому, что и так было у нее на уме?
– Это она, – говорит Джинджер и, как шестиклассница, складывает губы бантиком. «Наверное, – думает Дженнифер, хочет – показать, сколько ей было лет, когда ее родителей убили на яхте».
Дженнифер хочет спросить, как Джинджер прожила несколько недель в национальном заповеднике, что там видела, о чем думала, но сначала…
– Это не Стейси Грейвс, – говорит Дженнифер. – Я ее убила.
Джинджер заглядывает Дженнифер в самую душу; наконец сухие уголки ее острых губ заворачиваются кверху.
– Надо разобраться с местоимениями, – говорит она. – Мы говорим о разных людях, так?
Дженнифер хочет сосредоточиться, вспоминает историю Пруфрока, чтобы понять, кого имеет в виду Джинджер, говоря «она».
Похоже, Джинджер довольна, что поставила ее в тупик.
– Мама Стейси Грейвс? – наконец предлагает Дженнифер.
– Ее мама? – С обиженной ухмылкой отвечает Джинджер.
– Ну, она же… – начинает Дженнифер и после паузы продолжает: – Ее убил муж, возможно, спрятал тело где-то неподалеку от Терра-Новы… в национальном заповеднике. Ведь до Стейси Грейвс пугалом на озере Индиан была именно она.
– Ты ее видела?
– Просто люди говорят.
– Как и про ее дочь.
Тут Дженнифер ответить нечего.
– Как этого зовут, я не знаю, – нарушает молчание Джинджер.
– Этого, – повторяет Дженнифер, пробует имя на вкус, потом выпаливает: – Ты не… Этого типа зовут Мрачный Мельник. Точно он. Мы нашли его грузовик. Тот, что он угнал.
– Хорошее имя, – говорит Джинджер и несколько раз кивает, будто прокручивает имя в голове, и оно ей нравится.
– Как кого зовут, не важно, – говорит Дженнифер. – Важно, что они делают.
– Они?
– Убийцы.
– Слэшеры.
– Как хочешь.
– Ты изменилась.
– Ты тоже.
– Зачем ты здесь? Ключ зачем украла?
Дженнифер смотрит на ключ, зажатый между большим и указательным пальцами.
– Потому что все начинается снова, – отвечает Джинджер за Дженнифер, потом решительно выпрямляется, оживившись, словно в нее вдохнули свежие силы.
– Что? – удивляется Дженнифер, озираясь по сторонам, готовая к бегству.
– Заперто? – спрашивает Джинджер, указывая на дверь.
Дженнифер медленно кивает, хотя и без особой радости.
Джинджер пересекает комнату, шарит за плоским экраном телевизора, спиной к Дженнифер… и что-то оттуда достает, наклоняет в это «что-то» лицо.
Когда она оборачивается, Дженнифер едва не ойкает от страха: нижнюю часть лица Джинджер скрывает маска Ганнибала Лектера.
Дженнифер качает головой: не надо, но Джинджер энергично кивает: надо, надо, надо.
– Мне разрешили делать поделки, дали детские ножницы, – говорит она приглушенным голосом, потому что… маска не кожаная, как в фильме. Похоже, она состряпана из какой-то плотной бумаги.
Но результат не хуже: рот стерт, а над ним – глаза-лазеры, внимательно изучающие тебя двумя безжизненными рентгеновскими лучами.
– Я могу быть твоим, твоим, твоим советником, – заговорщицки шепчет Джинджер. – Я буду говорить тебе такое, о чем ты сама никогда не додумаешься. Никогда не сообразишь.
– Я не…
– Услуга за услугу, понятное дело. Квипрокво, – уточняет Джинджер.
– Что тебе надо? – Дженнифер знает ответ заранее: ей нужен ключ. Пруфроку не хватает только рыскающей по улицам девочки в маске Ганнибала Лектера.
– Месть, – поясняет Джинджер.
– Кому ты собралась мстить?
– Сестре, маме, сестре, ма… – Джинджер легонько прикрывает спрятанный под маской рот, и на щеках, как по волшебству, появляются ямочки. – Нет, только сестре, – бесстрастно добавляет она. – Мама уже…
Она склоняет голову набок, показывая, что мама умерла.
– Это как-то неуважительно, – укоряет Дженнифер.
– Разве не умерла? – парирует Джинджер. – А твоя?
Дженнифер молчит, просто смотрит на Джинджер в упор.
Джинджер пожимает плечами, изящной походкой проходит по комнате туда и обратно, как модель на подиуме.
– Ты собралась мстить своей сестре? – спрашивает Дженнифер.
– Она оставила меня в этом плавучем гробу на четыре недели! – Теперь у Джинджер интонация стопроцентной старшеклассницы, она – Сиси из «Крика-2». Которая на самом деле Баффи-2, потому что Баффи как таковая – это Кристи Суонсон. Но…
Дженнифер качает головой; по этим кроличьим норам она больше не лазит. Даже чтобы спрятаться.
– Я думала, ты в ступоре, – говорит Дженнифер.
– Ты набрела на меня в хороший день.
– Ничего хорошего в нем нет, можешь мне поверить.
– Как сказать… – Джинджер опускается на колено, шарит под кроватью, лезет глубже. Вылезает с горстью таблеток и высыпает их на кровать.
– Примешь синюю таблетку – и сказке конец. – Она старательно изображает Лоуренса Фишберна. – Примешь красную таблетку – и войдешь в Страну чудес. Я покажу тебе, глубока ли кроличья нора.
В голове у Дженнифер паника. Как эта девчонка узнала, что она сию минуту думала о кроличьей норе?
Нет, играть с ней в «услугу за услугу» Дженнифер не будет, спасибо. Ей тут вообще больше делать нечего.
– Слушай, – говорит она, – у тебя дел хватает, я просто заглянула, чтобы…
– Извиниться?
Слово висит между ними, еще и еще. Подкрепляя его, Джинджер буравит Дженнифер взглядом как бы невинных глаз.
– За что? – после паузы все-таки спрашивает Дженнифер. Это не значит, что в ее голове уже не сложился перечень ее преступлений против Джинджер Бейкер: она не помешала Стейси Грейвс убить Марса Бейкера и Мэри Тодд, оставила Джинджер в залитом кровью кишечнике яхты, не вернулась, чтобы ее вызволить. И, конечно, главное из якобы совершенных ею преступлений – «Бойня в День независимости».
Одним «прости» тут не обойдешься.
– За то, что не приехала ко мне, когда вернулась в город, – говорит Джинджер и, слава богу, стягивает с себя маску. – Ведь мы, выжившие, должны держаться вместе, разве не так?
Она что, ищет другую сестру, раз ополчилась на Синн?
– Это твой естественный?.. – спрашивает вдруг Джинджер, касаясь волос Дженнифер. – Помню, во что ты только их… – Она щелкает пальцами около своей лысой головы, имея в виду, догадывается Дженнифер, «красила во все цвета радуги». Примерно так и было. – И, – продолжает Джинджер, – сейчас я вижу твои глаза безо всякого макияжа. Тебе надо было всех шокировать, так?
Дженнифер чуть качает головой: что было, то прошло.
– Слушай, на самом деле… – начинает она и поднимает правую руку с ключом, имея в виду, что ее приход сюда был ошибкой.
– Но мы еще не разгадали большую тайну местоимения, – говорит Джинджер и усаживается в инвалидную коляску. Дженнифер она предлагает гостевой стул, потом уверенным жестом откидывается, фиксируя спинку маленьким колесиком.
Дженнифер качает головой, но на предложенный стул садится и говорит:
– Зачем она тебе? – Это о коляске.
– Меня от лекарств иногда качает, – объясняет Джинджер, безразлично пожимая плечами. – Сотрудники «очень беспокоятся» о своей звездной пациентке, чтобы, не дай бог, не упала да не поранилась.
– Звездная пациентка?
– Это заведение сейчас принадлежит компании моего отца.
– То есть ты здесь хозяйка?
– Да, Синн и я. Можно и так сказать. Но главным образом это для меня. Пока не стану вполне вменяемой.
– По-моему, с этим у тебя полный порядок.
– Всякое бывает. Но я быстро переключаю каналы. И страдаю от «галлюцинаций». Воспринимаю реальность не так, как «общепринято».
– Либо просто не хочешь ходить в школу.
– Хочешь спросить, как я там выжила? – говорит Джинджер, имея в виду национальный заповедник.
– Хочу раскрыть большую тайну местоимения.
– Это хорошо. – Джинджер чуть подкатывает коляску вперед. – Значит, это не маленькая умершая девочка и не ее умершая мама… Кстати говоря.
– О маме?
– О девочке. – Джинджер снова откидывается на спинку кресла, вены на руках вздуваются; впечатление такое, будто она высечена из камня. – Мы… я и Синн оставляли для нее на берегу всякие безделушки.
– Для Стейси Грейвс?
Джинджер улыбается: наконец-то она полностью завладела вниманием Дженнифер.
– Сначала мы думали, что она – енот. А потом один раз поставили одну из отцовских фотоловушек.
– Когда это было?
– Май, июнь?.. Надо посмотреть на метки времени.
– Во множественном числе?
– Множественное число, местоимение… мы что, в школе?
– Вы знали, что она была там?
– Мы знали, что мы оставляли на берегу наши сокровища, а их кто-то забирал. Потом Синн додумалась расчистить землю от гравия, чтобы мы были как Нэнси Дрю из детективного сериала и посмотрели: вдруг останутся следы. Мы думали, это будет енот. А оказалось – след босой ноги. Человеческой.
– Не может быть.
Джинджер пожимает плечами.
– Ты записала ее на камеру? – Дженнифер уже готова подняться со стула, заявить судье из Бойсе возражение: вот вам улика, ваша честь.
– Все было, как тебе сказать… будто в тумане. Но да, ее можно было видеть. Вряд ли она слышала про камеры и новые технологии. Ясное дело, что нет.
– Вы родителям сказали? Кому-то из них?
– А ты бы сказала? – спрашивает Джинджер. – Появилась новая тайная подружка. – Она снова пожимает плечами. – Мы не знали, вдруг она начнет буянить?
– Как ты там жила, Джинджер? Могла в первую неделю умереть с голоду.
– Может, Господь послал мне причастные облатки. – Она ездит на задних колесиках, серая резина слегка шуршит по кафельному полу. – Манна небесная, так?
– А записи сохранились?
– Мы их перенесли в наши телефоны… да, да. Это было под выпуск. Когда у Леты был выпускной? Мы вместе пялились в наши телефоны, смотрели на эту девочку. Лучше тайны не придумаешь.