– Синн тоже про это знает?
– У нее другие воспоминания.
– Покажешь? – спрашивает Дженнифер.
– Правда, что ли, хочешь? Снова?
– Прошу тебя.
– Чтобы знать, что не чокнулась, да?
Дженнифер просто смотрит на аквамариновый халат Джинджер, на уровне груди.
– А знаешь, – говорит Джинджер, откатываясь на задних колесиках и крепко вцепившись в ручки, чтобы не перевернуться, – та ночь была очень влажная. Третье июля. У тебя телефон выдержал?
Дженнифер качает головой: нет, конечно.
– У Синн тоже. – Джинджер как бы извиняется, но, похоже, с удовольствием.
– А у тебя?
– Я была буйной девчонкой и жила среди деревьев, – объясняет Джинджер. – А буйные девчонки телефонов с собой не носят.
– К тому времени, когда ты вернулась… его уже не было?
В знак согласия Джинджер пожимает плечами.
Дженнифер откидывается назад, явно недовольная.
– Тебе до сих пор нужны доказательства? – спрашивает Джинджер. – Ну, увидят ее люди – думаешь, что-то изменится? Мир будет спасен?
– О ком ты все-таки говоришь? – повторяет вопрос Дженнифер. – Кто стоит за этим местоимением?
– Большое слово.
– Что-то важное.
– Может, мне просто охота поговорить, – заявляет Джинджер. – Я паучиха, а это – моя сеть, и…
– Ближе к делу.
Джинджер опускает голову на грудь и ухмыляется: ее застали врасплох.
Когда снова поднимает голову, на лице уже другая маска – наверное, была подоткнута под маской Лектера.
Это «Призрак оперы» – половина лица белая.
– Любишь маски, – говорит Дженнифер.
– Ты раньше тоже любила.
– Откуда ты знаешь?
– Твое личное дело в кабинете, – говорит она, поводя плечом.
– В Плезант-Вэлли есть мое личное дело?
– В школе «Хендерсон Хай».
Дженнифер кивает. Да, это понятно.
– Ну, я уже не та, – говорит она. – Это раньше было… ужастики, слэшеры, маски и прочая дребедень.
– А сейчас?
– Сейчас этого нет.
– Переросла?
– Это меня чуть не убило.
– А многих, кстати, убило, так? – с хитринкой замечает Джинджер.
На эту наживку Дженнифер клевать не собирается.
– Большая тайна местоимения, – меняет она тему. – Это твоя сестра, так?
– Синн? – Джинджер с трудом сдерживает смех. – Пф-ф, нет конечно.
– Тогда моя мама?
– Разве твоя мама рубит головы и берет себе клички?
– Думаешь, если мою маму сюда приплести, больно мне сделаешь?
– Зачем мне делать тебе больно?
– Ты не живешь в реальном мире.
– Согласна, обвинение принимается. – Джинджер протягивает кисти: можно надеть наручники. – Но… в ту ночь ты всех нас спасла.
– Откуда ты знаешь?
– Лета нам сказала.
– Тебе и Синн.
– И еще Гал. Лемми тогда был совсем маленьким… сама знаешь.
– Дети Терра-Новы.
– Тебя послушать, это просто фильм ужасов.
– Разве не так?
– В смысле, я думала, ты от всего этого освободилась.
– Может быть, это ты? – говорит вдруг Дженнифер. – Может, это ты рубишь головы и берешь себе клички?
– А не «Жнец», «Мясник из Баумена», «Слэшер 90»?
Его клички повисают между ними.
– Тебе Синн сказала?
– Дорогую сестру не видела с понедельника. – Джинджер потирает выбритый череп, как бы в память о бывшей прическе. – Если верить этому, – над ней висит телевизор, – колонна с Мрачным Мельником вчера пропала, так?
– Синн тебе все расскажет, – бормочет Дженнифер. – Если останется в живых.
Джинджер слышит эти слова, но никак не реагирует. Просто дает им отстояться, морщинки в уголках глаз остаются безучастными.
– Я сказала «она», – произносит она наконец, – но, может быть, «оно» будет точнее.
Дженнифер поднимает голову, молча выжидает. Не хочет больше подбрасывать Джинджер семена, которые та будет культивировать, тянет время.
– После… – Джинджер делает пальцами жест, будто тянет из воздуха паутинку, – после…
– «Челюстей», – подсказывает Дженнифер.
Джинджер кивает.
– Не сразу, а… через несколько недель? Когда меня нашли. В сентябре, наверное. Какие-то люди еще приезжали в город и делали на пирсе селфи. Но мои доктора подумали… они хотели, чтобы я символически, в лечебных целях, переплыла озеро, как Синн и Гал?
– Со Стрелковыми Очками.
– Что? Нет, Грейд… Полсон, так его звали?
Дженнифер просто смотрит на нее.
– Не важно, компания моего отца тогда закрыла озеро на весь день. И пирс тоже. А потом еще служба безопасности всех любопытных разогнала. Поэтому место… где все произошло, оказалось полностью в нашем распоряжении. Там были только я, Синн, Гал и доктор Трин. Экран мы надувать не стали, но доктор Трин запустила фильм через колонки. Можно сказать, мы прослушали весь фильм.
– Она запустила «Челюсти»?
– Тогда ведь «Челюсти» показывали? Она сказала, что в мыслях я еще на той стороне озера. Я, но не Синн. И доктор попросила Гал вывести меня на мелководье, пока ноги не перестанут касаться дна, и…
– Не твою сестру?
– Я и была моя сестра, – дает Джинджер очевидное объяснение. – И представь, мы поплыли к пирсу. Чтобы я могла на него залезть, вернуть себе рассудок и все такое.
Дженнифер молчит, просто смотрит.
Джинджер наклоняется к левой руке и оставляет там маску, поднимает голову уже в собственном обличье, сглатывает. Это уже она. Серьезно. Честно. По-настоящему.
– Когда я в него вцепилась, меня слегка затянуло вниз.
– Под пирс?
– Меня быстро вытащили, опасности не было, но за эти секунды я… кое-что там увидела.
– Не может быть, – говорит Дженнифер.
– Может, – возражает Джинджер. – Оно было под настилом, по которому все ходят. Что-то похожее… на опухоль? Здоровенный кусок окровавленной жвачки. И он зацепился за дерево завитками волос.
– Зацепился?
– Наверное, плюхнулся туда в то время… сама знаешь. Когда шло кино. Кусок чьего-то тела.
– Но был уже сентябрь.
– Да, – соглашается Джинджер. – И оно не пульсировало, а как бы извивалось. Я видела, как оно дергается. А потом Гал вытащила меня на солнечный свет – закончить мой терапевтический сеанс. Но я подговорила Синн: она помогла мне выбраться – тогда мою дверь еще не запирали, – и мы махнули ночью к пирсу, вытащили две планки, к которым эта штука прицепилась. И спрятали их в маленьком заливе.
– Дьявольский ручей, – вставляет Дженнифер.
– Наверное. Ближе, чем дом Леты.
У дома Томпкинса. Дженнифер кивает: да, Дьявольский ручей.
– Там еще старая баржа или что-то в этом роде, так? – говорит Джинджер. – Она теперь вообще типа часть берега.
Дженнифер кивает, она помнит: тогда эта баржа еще не превратилась в мерзкую рухлядь, и четвертого июля на нее ставили проектор. Она тогда училась в младших классах.
– Этому нужна вода, – объясняет Джинджер.
– Этому, – повторяет Дженнифер.
– Ей, – поправляется Джинджер. – Я потом уже не могла выходить, мою дверь стали запирать, но Синн мне рассказала. Оно росло. В воде под ней нашли ошейник для кошки: вполне возможно, что оно сожрало кошку. И Синн начала его кормить. Какими-то сбитыми на дороге животными. А оно все росло и росло, пока наконец…
– Не может быть.
– Наверное, ты права. Я сумасшедшая девица из Терра-Новы. Безумная сестра на чердаке.
– Зачем Синн будет тебе так врать?
– Ты уверена, что она врала?
– Хочешь сказать, что оно выросло в девочку?
– Синн дала ей одну из старых ночнушек Гал.
– Почему не свою?
– Она высокая и эффектная. Это семейное.
Джинджер выставляет руку вперед и крутит ладонью, как бы наслаждаясь собственным ростом и собственной эффектностью.
– Галатея в этом тоже участвовала? – интересуется Дженнифер.
– Нет, просто у нее одежды полно, – говорит Джинджер и покачивает головой.
– Чушь какая-то, – говорит Дженнифер. – И где она сейчас?
– Просто стоит на берегу и смотрит на воду, – объясняет Джинджер и сама поворачивается в сторону озера Индиан.
– Это не Стейси.
– Озерная Ведьма, – уточняет Джинджер. Потом пожимает плечами: – Если это не она, тогда какая-то… другая мертвая девочка? Мы ими славимся, так?
– Синн ее опекает? Ты это хочешь сказать?
– Она прячет ее в одном из домов.
Дженнифер обдумывает эти слова, потом говорит:
– Терра-Нова.
Джинджер кивает, смотрит на дверь комнаты, будто слышит что-то, чего Дженнифер слышать не может.
– Что такое? – спрашивает Дженнифер.
– Она вырвалась на свободу, так? – спрашивает Джинджер. – Я слышала, как тут все бегали. Они думают, я в полной отключке, но… «Кто-то все видит», семьдесят восьмой год, Джон Карпентер.
– На самом деле это «Кто-то наблюдает за мной», – поправляет Дженнифер, ударяя слово «мной». – Тебе бы надо посмотреть его же «Глаза Лауры Марс». Тот же год выпуска.
– Потому что я на все смотрю глазами своей сестры? – Джинджер вытягивает губы. – Извини, спасибо, не надо!
Джинджер снова надевает маску Ганнибала Лектера, и слышно, как она всасывает губами воздух.
– Теперь насчет услуги за услугу, – говорит она, – раз уж я раскрыла большую тайну местоимения.
– Ты сама сделала ее тайной, вот и вся тайна.
– Девочке иногда надо развлечься.
– И вся твоя история – хрень собачья, – продолжает Дженнифер. – Кто-то слишком много раз смотрел «Восставший из ада».
– «Восставший из ада»?
– Штуковина, что растет меж досок настила. Это же Фрэнк. Именно так он и возвращается.
– Извини.
– Про лучшие вещи Карпентера ты еще краем уха слышала, а до Клайва Баркера не добралась.
– Кто-кто? Клайв кто?
Дженнифер с болью в душе закрывает глаза. Встает.
– Хорошо поболтали, – говорит она. – Более или менее.
– Еще придешь ко мне?
– Чтобы ты новых сказок наплела?
– Будешь облик менять, да?
– Что?
– Ты даже не представляешь… – Джинджер пожимает плечами, словно переключает рычаги. Встает, распрямляет спину, как-то по-мужски. Что-то происходит с ее плечами, совсем другая осанка. – Что случилось? – говорит она не совсем своим голосом. – Ты слышала,