– То есть Билли или Стю? Заходят туда переодетые, ждут, ждут… убивать Сидни не собираются, просто хотят напугать.
– Хотят, чтобы потом она пошла на большую вечеринку, – говорит Дженнифер. – Где должна быть веселуха. И Билли, прежде чем ее убить, должен заняться с ней сексом, таковы правила. Девственницы не умирают. Девственная плева – их броня.
– Вряд ли это Билли. Он только что был с Сидни в зале, как-то не стыкуется.
– Кстати. – Дженнифер не может справиться с куском мяса, он будто становится больше.
– Что «кстати»?
– В «Крике-2», когда появляются Уилсон и Тори, – откуда персонажи «Удара ножом» знают об этой сцене? Билли умер. Сидни вряд ли что-то расскажет Голливуду. Конечно, их мог видеть кто-то, кто шел мимо, но весь разговор он слышать не мог.
– Хочешь сказать, что «Удар ножом» – это липа? – спрашивает Лета с ухмылкой.
– В «Крик-2» его сюжет – канон, – говорит Дженнифер. – Только тогда сам «Крик-2» превращается в липу.
– Кстати, о сиквелах, – говорит Лета. – Стоять в туалете на унитазе вполне мог Роман, сводный брат Сидни. У него в третьей части как раз такие ботинки, так?
– Но шериф носит такие в первой, – парирует Дженнифер. – Так кто он тогда, человек из туалета? Как считаешь?
– Стю, – произносит Лета с благоговением. – Когда он сталкивается с Сидни и Татум на тротуаре, с него льет пот, он запыхался. При этом вид довольный.
– Стю.
– Довольный, даже для него.
– Быстро сменил обувь?
– Говорю же, он запыхался. Но он знал, что Билли и Сидни разыграют сцену из «Удара ножом», вот и прокрался в ближайший женский туалет, куда наверняка сунется Сидни, когда будет совсем сбита с толку.
Дженнифер оценивает этот вариант со всех возможных углов и наконец говорит:
– Если кто точно вне подозрений, так это сама Сидни.
– Паранойей не страдаешь?
– Только когда дышу.
– Так что? – спрашивает Лета.
– Что «что»?
– Думаешь, это Стю?
– Конечно, почему нет?
– Спасибо, что подыграла, – говорит Лета. – Выложилась, да?
– Что-то прячется в сорняках, вместе с Элинор и Анджелой, а еще – в озере.
– Давай, девочка-слэшер, не тяни.
– Мы не должны этого знать, вот мой ответ, – говорит Дженнифер. – В том и есть особый шик «Крика». Также мы не знаем, кого видит Кейси Бекер, когда срывает маску. То ли это Стю, потому что он – ее бывший, то ли Билли, потому что он помешан на фильмах.
– «Это может быть кто угодно», как оригинально, – говорит Лета и берет у Дженнифер кусочек вяленого мяса – не откусить, даже не потереть о десны, а просто понюхать.
От удовольствия она закрывает глаза.
– Не хочу сказать, что эта сцена… что я ее не прожила. – Дженнифер честно хочет не отстать от Леты.
Лета поворачивается к Дженнифер, сует ей под нос кусок мяса, будто это микрофон.
– Развейте вашу мысль, – говорит Лета, копируя журналистку.
– Помнишь, как закончилась карьера журналистки Гейл Уэзерс? – Дженнифер откусывает кусочек мясного микрофона, потом уничтожает его целиком.
– Что? – спрашивает Лета. – Ты и эту сцену «прожила»?
– Не важно, ерунда.
– Мы говорим о слэшере.
– Они для меня никогда не были просто слэшерами. Как и для тебя. Сейчас.
Лета окидывает Дженнифер своим особенным взглядом.
– Мне казалось… – Дженнифер тщательно подбирает слова, чтобы не сморозить глупость. – Казалось, что на крышке того унитаза стоит мой отец, на крышке всех унитазов, понимаешь? Всегда стоит и караулит меня. Когда он, или кто-то еще… он с тобой всегда и везде. И деться от него некуда. Не знаю. Прямо Отец Смерть.
Лета кладет руку поверх руки Дженнифер, прижимает к ее колену.
– Слушай, – говорит она. – Никому раньше этого не говорила, понимаешь?
– Квипрокво, услуга за услугу.
– Ясно, ты Кларисса, знаток латыни. Хорошо, все равно скажу. Твое дело ведь закрыто?
Дженнифер щурится, абсолютно без понятия, что сейчас последует.
– Помнишь, когда я тебя откопала из кучи мертвых лосей? – спрашивает Лета, будто готовя Дженнифер к тому, что скажет дальше.
– Я тебе даже спасибо не сказала, да? – говорит Дженнифер, стараясь обернуть это в шутку. Хотя понимает, что тормозит ход разговора.
Словесная дуэль между президентом корпорации и рядовым членом.
– Когда я… – Лета сглатывает. – Короче, среди этой лосятины я увидела… сначала решила, что это рука. В перчатке. Присматриваться было некогда.
– Разные Перчатки, – говорит Дженнифер с придыханием.
– Что? Не знаю. Другая не попалась. Но… лось, если кожаную перчатку найдет, обязательно ее съест, так? Это как соль от пота.
Дженнифер морщит лицо, но старается сохранить спокойствие. В голове всплывает первая ночь, Стрелковые Очки, Ковбойские Сапоги. И Разные Перчатки.
– Я… рада, что мы сюда приехали, – говорит Лета, будто из другой жизни.
– В Терра-Нову? – слышит Дженнифер свой вопрос.
– В Пруфрок, – отвечает Лета чуть тише. – Иначе я никогда бы тебя не встретила.
– Не было бы Линнеи Эдриен Баннер-Мондрагон.
Лета трясется от смеха. Качает головой: не так.
– Томпкинс-Мондрагон. Ты это специально?
Дженнифер кладет ладонь на руку Леты, которая уже лежит поверх руки Дженнифер, это глупо, так мелодрамно-приторно, но… разве не это ты должен чувствовать? Когда имеешь дело со старым знакомым?
– Я что хочу сказать… – начинает Лета, хлопая Дженнифер по колену, чтобы четче выразить свою мысль, чтобы не быть ошибочно понятой. – Мы не должны были сюда приезжать, потому что Стейси разбудили именно мы…
– Знаю, есть такое дело.
– И сейчас нам не надо было приезжать сюда, – добавляет Лета с оттенком печали. – Тебе и мне. В этой долине должны быть провалы. Когда ты… когда озеро поднялось, многие пещеры здесь просто рухнули.
– Может, она такой и пользовалась?
– Не поняла.
– Синнамон, – объясняет Дженнифер. – Синн… девушка-пряность. Может, в такой впадине она и держала эту штуковину типа Фрэнка, которую нашла?
– Это по словам Джинджер.
– А если все-таки держала? В такой пещерной пещере?
– Не знала, во что это может вырасти? – Лета кивает, чуть щурит глаза, будто стараясь увидеть эту картину. – И если она вырастет во что-то жуткое, чтобы ее можно было запереть. То есть… что, если она еще там?
Дженнифер пожимает плечами. Вполне возможно.
– Спальня Нэнси Томпсон на самом деле была спальней Лори Строуд? – меняет тему Лета, переваривая эту невероятную и поразительную мысль.
– Могу тебе показать, – говорит Дженнифер. – Вернее, могла, когда мои кассеты… сама знаешь.
– Наверное, у меня есть, – говорит Лета, – фигня вопрос.
Дженнифер обдумывает ее слова. Удивляется им. Наконец спрашивает:
– Каково это – иметь свой «Хэллоуин»?
– Этой ночи нам надо бояться, есть причина, – говорит о своем Лета.
Дженнифер снова обдумывает ее слова, прокручивает в голове и, наконец, спрашивает:
– Это откуда?
– Откуда ты и сказала. – Лета поводит плечом. – Из «Хэллоуина».
– Нет. Не из фильма семьдесят восьмого года и не из ремейка Роба Зомби.
– Ясно, – говорит Лета. – Ты же… вышел новый сиквел. С таким же названием, но без номера.
– Правда? Сколько же я всего пропустила?
Лета поводит плечом, и Дженнифер не настаивает, поигрывает ножом костяшками пальцев. Это ей быстро надоедает, она щелкает пальцами, и нож вылетает из руки.
И идеально вонзается в обуглившееся дерево.
– Блин, извини, – говорит она.
– Вот. – Лета берет другой нож и вырезает им на дереве не очень изящную букву «Д». Тогда Дженнифер еще одним ножом вырезает рядом, слева, букву «Л».
– Супер. – Дженнифер сжимает нож в кулаке и вгоняет в дерево, чтобы поставить точку, но нож не случайно продается в магазине «Семейный доллар»: два куска рукоятки соединены не заклепками, а… клеем? Упованием на Бога?
Рукоятка разваливается, правая рука Дженнифер скользит вниз.
Она дергается: в ладонь вгрызся маленький зубец, там уже собирается кровь, как в фильме «Нечто», и сочится наружу.
Левой рукой Дженнифер сжимает кисть, Лета помогает ей правой. Нужна хотя бы марля, а ее нет. У обеих нет шарфа.
Дженнифер видит, что вертикальный шрам на ее кисти развернут к ним, можно сказать, сияет неоновым светом… Она быстро поворачивает руку, но Лета уже все видела. Успела увидеть.
– Холодина собачья, – говорит Дженнифер, сведя губы в мрачную линию.
– Давай включу обогреватель. – Лета хочет снять напряжение, смотрит вдоль коридора, где должен быть термостат или куда его собирались поставить.
Вдруг она застывает. Дженнифер подается вперед, посмотреть, что так поразило Лету, и…
– Опля, – говорит она и на пару шагов отступает.
Но громадная форма Мрачного Мельника от этого не исчезает, не превращается в дым.
В игривом приветствии он подносит ко лбу руку-крюк.
Дженнифер отшатывается и падает, в груди холод, туда не идет воздух, а Лета… Лета встает между лежащей Дженнифер и Мрачным Мельником, доказывая, что реально тянет на статус последней девушки.
– Это ты, – говорит Лета.
Мельник ухмыляется, делает шаг вперед, а Дженнифер сидит на заднице, от ее лица до левой руки Леты меньше двух футов, но она видит: между сжатыми в кулак пальцами торчат ножи для мяса, рукояткой внутрь, лезвием наружу.
«Как у Фредди», – радостно соображает Дженнифер.
Правой рукой Лета вытаскивает один из этих ножей и зажимает лезвие между большим и указательным пальцами.
Каким-то текучим и прекрасным движением, ни секунды не задумываясь о том, получится или нет, она с огромной скоростью швыряет этот нож вдоль коридора – в Мрачного Мельника.
Нож сверкает в свете, что льется через открытую дверь, летит с посвистом – до чего элегантное оружие. Оно так смертоносно, что не поразить цель просто не может.
И оно ее поражает.
Нож вонзается в грудь Мрачного Мельника, и Дженнифер, едва не задыхаясь, упивается этим зрелищем. Так Джейсон с каждой новой серией становится все больше, все смертоноснее, и вот его рост уже шесть с половиной футов. Но стать таким ублюдочным громилой, как Мрачный Мельник, Джейсон сможет лишь, например, к восемнадцатой части «Пятницы, тринадцатого». А раньше Кейну Ходдеру придется огорченно пыхтеть в сторонке. До Мрачного Мельника ему далеко.