ого, кто открыл ему дверь, про импровизированную уличную тусовку и… Да, точно Дженсен. Всегда там, где собираются девчонки.
Но он не такой высокий.
Это и не Филип. Филип Кейтс не будет топать по сугробам, когда можно похвастаться новым снегоходом.
Пенни хищно усмехается, думая о нем. Если он заедет на бордюр и забрызгает снегом очищенный ею асфальт, тогда… она точно надерет ему задницу.
Между тем фигура снова исчезла в белом вихре.
Но перед тем как она растворилась в белизне, Пенни, кажется, увидела копну темных волос почти до плеч.
Ей также показалось, будто ее просвечивают рентгеном.
– Ну и хрен с ним, – говорит Пенни и водружает лыжные очки на место. Не будет она морозить ресницы ради Тоби и его выкрутасов. Ему всегда надо появиться с шиком, он всегда ждет, что болельщики подскочат с мест, когда он выбегает на площадку или куда-то еще.
Хотя смотреть, как он бегает в шортах, ей нравится…
Пенни намеренно поворачивается спиной, чтобы вздрогнуть, когда он подойдет ближе, и, может быть, упасть в его объятия, он подхватит ее своими большими руками. В истории человечества и не такое случалось, верно же?
Пенни хмыкает про себя, снова загоняет желтую лопату в белый сугроб, думает, что можно найти способ попроще, и тут – опля – на ее предплечье ложится рука.
Она оборачивается, на всякий случай чуть взвизгнув, и…
– Синнамон?!
Они буквально сталкиваются лицом к лицу.
– Живо в магазин! – командует Синнамон, вся взъерошенная из-за… из-за чего? Ей холодно? Это же Айдахо, милая. Перестань.
Пенни с ухмылкой отступает, смотрит вдоль улицы… Кроме нее и Синнамон никого нет.
– Я их уже загнала! – объясняет Синнамон, встряхивая Пенни, чтобы до той дошло.
– Это ты там?.. – Пенни смотрит на Главную улицу, откуда, как она думала, к ней хотел в шутку подкрасться Тоби.
Нет, это точно была не Синнамон.
Пенни смотрит в другую сторону: возле магазина видеопроката под углом стоит… грузовик, на котором приехала Синнамон? Но это же грузовик помощника шерифа Томпкинса? Парковочные огни включены, «дворники» изо всех сил борются со снегом.
– А что… – начинает было Пенни, но Синнамон просто тянет ее за собой.
– Брось! – Синнамон имеет в виду лопату у нее в руках, и Пенни делает как велено.
Она волочится за Синнамон, словно тряпичная кукла.
– Где ты была? – удается спросить ей. – Мы заходили к тебе…
– Старалась концы не отдать, – отвечает Синнамон, открывает дверь видеопроката и заталкивает Пенни перед собой.
– Что за шутки? – спрашивает Пенни.
Остальные семь совладельцев видеопроката оттаивают в конце первого прохода, возле полки с новыми фильмами – для привлечения покупателей. Коробки с дисками блю-рей стоят на уровне глаз, а отдельно завернутые сладости – на детской полке ниже.
– Так в чем дело? – спрашивает Пенни, снова выступая от имени всей группы.
– В городе убийца, – говорит Синнамон, стоя в открытой двери. Ее безупречно блондинистые волосы каскадом ниспадают из-под капюшона, будто в рекламе лыжного курорта.
– Убийца? – переспрашивает Пенни, глядя сквозь окно витрины, хотя увидеть что-то через него сейчас нельзя.
– Я видела… Тоби и Гвен, – говорит Синнамон. – И… – она начинает плакать, но старается сдержаться. – И еще Марка с Кристен.
– Они умерли? – спрашивает Джейс, и его голос против воли срывается на фальцет.
Синнамон быстро кивает. Ей легче кивать, чем проговаривать эти ужасные новости.
– Еще одна резня? – слабым голосом спрашивает Бобо.
Синнамон не хочет отвечать, но ее глаза говорят «да».
– А что ты? – спрашивает Пенни.
Синнамон бросает взгляд на улицу у себя за спиной, потом оглядывает все лица, на которых застыл тот же самый вопрос.
– Мне нельзя здесь оставаться, – говорит она наконец. – Он… Ему нужна я. Значит, из-за меня в опасности и вы.
– Почему ему нужна именно ты? – спрашивает Ти-Джей. Очевидный вопрос.
– Потому что я от него убежала, – говорит Синнамон, разведя руками: в смысле, ей деваться некуда. – Наверное, я – дело, которое он не довел до конца.
– Куда ты пойдешь? – спрашивает Пенни, подходит к Синнамон и берет ее пальцы в свои.
– Я не… не знаю… Оставайтесь здесь, – говорит она и пятится на улицу, дверь за ней хлопает, и над дверью дребезжит колокольчик.
Пенни делает шаг вперед и запирает дверь на засов.
«Как раз тогда, когда вы подумали, что можно безопасно вернуться в воду», – говорит себе Клод Армитедж, тайно улыбаясь. Или еще вот: «В космосе никто не услышит твоего крика».
«Ночь, когда Он вернулся»?
Если верить Джейд, на этот раз убийца не мертвая девочка, а большой живой мужчина.
Значит, «Бойтесь. Сильно бойтесь».
Нет, нет: «Иногда лучше оставаться мертвым». И, конечно, никуда без «Техасской резни бензопилой»: «Кто выживет и что от них останется?»
Наконец-то все происходит взаправду, и он – в центре событий!
Это не только кино, не только кино.
Но нельзя показать Джейд, как он старается скрыть усмешку.
Лета Мондрагон, пожалуй, могла бы разделить радость, которую он пытается подавить. Клод тащит ее с минуты, когда они выбрались на берег, но она то и дело отключается, дергается в конвульсиях у него на руках. Какое-то странное чувство. «Человек – это самое теплое место», – говорит он себе, представляя, что Нечто находится в ней, хватает изнутри ее грудную клетку, взламывает ребра и готовится к первому приему пищи.
На такое он не смел даже надеяться.
А Лонни – там, на льду?
Как можно до такой степени кого-то перекрутить? Из заики Лонни превратился… в человеческий гордиев узел. Первым желанием Клода было сделать снимок для своей коллекции, потом еще один под другим углом, а то и сделать с Лонни селфи в маске Девочки на велосипеде, поднять косу, будто это его рук дело, потом без маски, но… надо соблюдать приличия. Он должен быть опечален, скорбеть, его губы должны дрожать из сочувствия к утраченным жизням, а глаза – моргать в непритворном ужасе.
Но у него столько вопросов к Джейд!
Они подзаголовками крутятся в голове, грозясь с каждым шагом вырваться изо рта через усмешку. Все они ей известны, как и их производные. И она может в конце концов раз и навсегда раскрыть тайну: кто вступил в схватку со Стейси Грейвс во время «Бойни в День независимости» – она или Лета Мондрагон?
Если Джейд, тогда… почему тельце Стейси Грейвс не всплыло на поверхность вместе с остальными телами? Летом, получив в Бойсе сертификат об окончании курсов подводного плавания, Клод тайком надел свой водонепроницаемый костюм и около пирса нырнул под воду, чтобы найти на дне озера какие-то улики, бороздя лучом подводного фонаря ил и отложения. Ему попадались телефоны, пустые пивные бутылки, сцепленные удилища и поколения прогнивших папок-скоросшивателей, ржавое колесо какого-то давно отслужившего свой срок грузовика… А вот костей не было. Ни пропавшего отца Джейд, ни девочки, которая будто бы умерла сто лет назад. Никаких вырванных в ту ночь челюстей, которые он точно думал найти.
Сейчас ржавое колесо находится на почетном месте в его кабинете, вместе с бутылками из-под пива. Из двух этих бутылок он даже выпил, не вымыв их заранее.
Клоду попался документальный фильм про рыбалку с помощью магнита. Обычно так рыбачат с мостов, но что ему мешает ночью тихонько отплыть от пирса на лодке, нарезая плавные круги с помощью GPS? Кости магнитом не выудишь, это понятно, но какие-то находки возможны. Набор для такой рыбалки он уже заказал. Это просто большой неодимовый магнит с тросом и соединяющий их карабин. Чем проще, тем лучше, разве нет?
Все лучшие слэшеры – сама простота.
Чем плох этот: убийца, как из фильма Роба Зомби, сбегает из-под стражи, заходит в небольшой городок, вовсю потрошит школьников, но находится отважная девушка, которая в конце концов прерывает вакханалию. Все происходит в течение суток или полутора; при этом на город обрушился снежный буран, шерифа нет, телефоны не работают, электричество едва дышит.
Каков сценарий! Что может быть лучше?
И он идет по страницам этого сценария с Джейд, с ума сойти, Дэниэлс.
Если следовать ее правилам, Лонни – это прелюдия к третьему циклу трупов, так? То есть большой банкет уже начался либо вот-вот начнется.
План Клода – превратиться в Гейл Уэзерс из «Крика» и поснимать скрытой камерой, как у Кенни. Только у него камера будет в нагрудном кармане куртки, чтобы объектив выглядывал наружу. Надо только улучить минуту и побыть одному, стереть все с телефона, освободить место для того, что он сумеет запечатлеть.
Только куда Джейд их ведет? На почту, в библиотеку? Нет, в полицейский участок, к шерифу. Ага. Вряд ли банкет разворачивается там. Школьникам там делать нечего, а замашки слэшера Джейд известны лучше, чем кому-либо.
Клод замедляет шаг, Джейд оборачивается, в неподвижных глазах ни тени улыбки. Наверное, думает, что этого поклонника слэшеров тормозит Лета. И берет у него лыжи, которые он тащит за собой, прихватив их нейлоновым тросом из своего рюкзака.
Подобно дровосеку, она закидывает лыжи на плечо и топает дальше, расталкивая снег своими насквозь вымокшими и промерзшими ботинками. Клод хочет выйти вперед и прокладывать дорогу: все-таки у него лыжные ботинки – не самый лучший вариант для похода, но и не самый плохой, – однако немного сбивает с ритма отяжелевшая Лета.
Клод смотрит на ее разбитое лицо, оставляя без внимания ее вздымающуюся грудь. Не потому, что Лета чернокожая – он за равные возможности для всех, – просто по возрасту на девушку из слэшера она уже не тянет.
Старшеклассницы – вот где самая клубничка, верно?
Когда он спросил, из-за кого весь сыр-бор в этот раз, Джейд назвала Синнамон.
Технически она по возрасту не проходит, но, в принципе, выбор неплохой. Правда, его задачу это усложняет, но… нынешние убийцы важнее старой неприязни, так?
Но что сделала Синнамон, чтобы до такой степени «завести» Мрачного Мельника? Блуждающий из штата в штат маньяк, получивший повышение до уровня слэшера, никак не мог видеть Синнамон в кабинете Клода: как она сдвигает на глаза ковбойскую шляпу, будто Джессика Альба из «Города грехов», а потом из воображаемых револьверов расстреливает стену с висящими на ней масками. Он мог бы счесть это неуважительным? Ее бездумные действия, когда не было объекта ни для шуток, ни для преступления – что, если они насытили Синнамон радиацией, на которую клюют слэшеры?