– Он, – повторяет Дженнифер. – Он – это кто, Синнамон?
– Откуда вы знаете, как меня зовут?
– Кто это сделал? – перебивает ее Дженнифер.
– Это… чудовище, – говорит Синн, ей едва хватает воздуха, чтобы произнести эти слова.
– Ты его знаешь или нет? – спрашивает Дженнифер.
– Не… в смысле? – удивляется Синн. – Мы были… и вдруг… не могу… нет…
– А Гвен? – спрашивает Дженнифер, потом что-то шепчет не в микрофон, наверное, обращаясь к Баннеру.
– Он ее повесил на дереве! – кричит Синн в трубку.
– Успокойся, успокойся. А… он ее…
– Разрезал ей живот! Что вам еще надо?
– Кейси Бек… – произносит Дженнифер, видимо, вспомнив, что микрофон включен, проглатывает последний слог: Кейси Бекер.
– Нет! – Синн перекладывает телефон к другому уху, чтобы было громче и понятнее. – Гвен Стэплтон! И с дверцами он что-то сделал. Я не могу выйти!
В разговор вмешивается Мэг:
– Я позвонила домой Мэнксу.
– Так быстро?! – вскрикивает Баннер, так и не вернув себе микрофон.
– Сестра Тоби сказала, что он и… Гвен Стэплтон в «Конце тропы». Это мотель.
Услышав это, Синн начинает реветь прямо в телефон.
Потом дает ему соскользнуть вниз, вдоль тела, теперь и он в крови.
Она изо всех сил втягивает сопли, собирается с духом и обеими ногами бьет в лобовое стекло.
Тоби отлетает с той стороны стекла, потом сползает на него обратно.
– Прости, прости… – бормочет Синн и снова, и снова лупит ногами. Наконец, стекло под ее каблуком трещит, чуть выше тела Тоби. Еще два удара – сапог пробивает стекло насквозь, и осколки каскадом летят на нее. Она их отпихивает, ведь они обязательно ее порежут, оставив тысяча и одну царапину.
Отчаянно тряся головой, она выползает в дыру, которую пробила, и сваливается прямо на Тоби.
– Извини, извини, извини, – шепчет она, стараясь не встречаться с его мертвыми глазами, скользит по капоту, елозит по нему коленями и тряпичной куклой вылетает в пушистый снег.
Встает, оборачивается…
Перед ней огромный грузовик, из переднего бампера торчит покрытый коркой плуг для уборки снега.
Машину вогнали в прилесок – насколько можно, но не очень глубоко.
Синн смотрит на Гвенни: та покачивается на ветру, лента из кишок опускается вниз, словно якорь.
– Нет… – произносит Синн и опускается на колени.
Потом заставляет себя встать: холод невыносимый, кровь начинает густеть. Синн пытается бежать, но через несколько шагов застревает в снегу, а небо вокруг сверкает белизной, холодные иглы пронзают тело.
Она падает, скользит на ладонях. Снова поднимается.
Так она преодолевает парковку, зовет на помощь. В окнах мотеля зажигается свет, но остановиться она не может, не хочет, надо бежать отсюда как можно дальше.
Спотыкаясь, она выбегает на Главную улицу, поднимает руку навстречу фарам: эй, остановитесь, не надо меня давить.
Это не легковушка, не грузовик.
Это городской ратрак, что обычно ездит взад-вперед по улицам.
Он резко останавливается, и из кабины уже выпрыгивает с большим таким пистолетом в руке Баннер – боже, какое счастье, – а с другой стороны вылезает девушка-женщина… да это же Джейд гребаная Дэниэлс. Она впереди, с распахнутой курткой наготове.
Джейд набрасывает куртку на плечи Синн, крепко прижимает к себе, и тут начинается настоящая тряска.
И все прочее.
Ее звали Джейд
В тот декабрь Мрачный Мельник не был единственным убийцей в городе.
За два дня до его «Тура воссоединения» Дженнифер «Джейд» Дэниэлс блистала, если можно так выразиться, в своем «Специальном возвращении» после четырехлетней отсидки по решению суда штата. Ее трудности с законом проистекали из «Резни Озерной Ведьмы», для всех остальных – «Бойни в День независимости».
Дженнифер родилась 31 июля 1998 года в семье выпускников школы «Хендерсон Хай» Джуниора «Открывашки» Дэниэлса-младшего и Кимберли Ледбеттер. И чтобы вы не сочли это ошибкой, мистер Армитедж, «Джуниор» в начале и «Младший» в конце фамилии ее отца не вызывали недоумения ни у кого в о́круге или администрации, потому что именно так написано под его исчезнувшей фотографией класса выпуска 1997 года; это же имя вписано от руки на его свидетельстве о рождении; то же самое – под его крошечной фотографией в подборке некрологов «Пруфрок Стандард»; оно же фигурирует и в качестве доказательства против Дженнифер в Бойсе.
Может быть, в 1980 году, давая людям имена, исходили из других соображений?
Но нам важны обвинения против Дженнифер, и у вас наверняка есть доступ к ее легендарно толстому личному делу в школе «Хендерсон Хай», так что мне нет нужды эту часть ворошить. Скажу только, что ее школьные похождения в Пруфроке, равно как и жизнь после выпуска, были бурными.
Однако, если бы не пост Тиффани Кениг, взорвавший «Инстаграм»[1], последние четыре года жизни Дженнифер могли бы сложиться… по-другому. До «Бойни в День независимости» активность на страничке Тиффани в «Инстаграме» колебалась от семидесяти пяти до восьмидесяти подписчиков – в основном это были родственники либо земляки, но 5 июля один из ее постов получил два миллиона и семьсот восемьдесят тысяч лайков. Снятое на телефон видео тряслось, свет и фокус никуда не годились, но на записи была запечатлена «Бойня в День независимости», снабженная комментарием: «Неужели эт происхдит в моем родном городе!»
Ошибки и сокращенное написание слов только усилили впечатление от видео, которое к тому времени, когда аккаунт Тиффани был заморожен (правила «Инстаграма» не допускают «грубость» и «жестокость»), скачали и перепостили по всему интернету, с разными наложениями и фильтрами, с переходом на замедленный режим, световыми выделениями и повторами.
Шило не просто вытащили из мешка, оно стало доступным всему миру.
В результате 6 июля, реагируя на сообщения средств массовой информации, подразделение спецназа на вертолетах прилетело на дамбу Глен и задержало Дженнифер Дэниэлс. Она сидела на плоской крыше будки управления, обняв руками колени. Ей требовалась срочная помощь из-за полученных травм, включая внутривенное вливание – справиться с обезвоживанием.
Как и Мрачный Мельник – возможно, даже в тот же день, – Дженнифер проснулась прикованной наручниками к больничной палате. Она была в Айдахо-Фолс. Ей предъявили обвинения в убийстве и уклонении от ареста.
На записи Тиффани Кениг, приобщенной судом к делу в качестве доказательства, видно, как на мелководье озера Индиан, рядом с городским пирсом, убивают пять человек, в воде плавает еще шесть трупов, а последний умирает чуть глубже в воде, чуть дальше, на самой грани возможностей телефона Тиффани.
На этих зернистых кадрах смертоубийства видна Дженнифер, явно в спецодежде. Она недавно постриглась, почти налысо; кожа головы бледнее, чем на лице и шее. Свет от экрана четко выделяет ее, будто Тиффани ищет затишье в центре кровавой бури. Потом кадр соскальзывает на бесхозную доску для серфинга, которая скользит среди нагромождения тел, Тиффани в жутком волнении кричит, что-то кому-то советует. Видео подпрыгивает вместе с Тиффани; похоже, прыжки были призваны усилить впечатление от ее советов (в школе «Хендерсон Хай» Тиффани входила в состав главной группы чирлидерш).
Впоследствии запись приходит в норму, и в кадр попадает странное каноэ: оно дрейфует от пирса. Тиффани утверждает: она смотрела туда, чтобы узнать, нет ли в воде детей, которые барахтаются и нуждаются в помощи. И тут она увидела, что кто-то, стоя на скамейке каноэ, замахивается и вонзает мачете в шею человека, точно опознанного как Открывашка Дэниэлс.
Этот «кто-то» одет в комбинезон, как у Дженнифер, у него голый незагорелый череп, а властям стало известно, что в начале недели Открывашка выселил Дженнифер из дома и оставил ее без крова.
Улика железобетонная.
Единственный другой человек в Пруфроке, одетый тогда в такой же комбинезон, радикально отличался по типу телосложения, а кожа головы Дженнифер, когда ее вели вниз с дамбы Глен, оставалась выбритой, и на камерах спецназа видно, как она спокойно смотрит вниз со своей крыши и спрашивает, что же полицейские так припозднились?
Поскольку на ту минуту ей еще не зачитали ее права, юристы Дженнифер добились того, чтобы этот спонтанный выпад не использовали против нее: все-таки она была ранена, обезвожена, травмирована, почти голая и, наверное, не в своем уме, что подтверждается ее попыткой вырваться, когда ее уводили в наручниках. В результате до выздоровления ее поместили под особое наблюдение как возможную самоубийцу, хотя неясно, пыталась ли она в тот день спрыгнуть на сухую сторону дамбы или в озеро.
Пока Дженнифер выздоравливала, в соцсетях ей перемыли все кости, породив множество теорий и объяснений. Народ вовсю возмущался, и адвокаты подали ходатайство, которое в итоге было удовлетворено: перенести рассмотрение дела в другое место. Их аргументы сводились к тому, что Пруфрок и его окрестности полны предрассудков насчет образа жизни и наследственности Дженнифер, значит, нужен более широкий круг присяжных, которые не так предвзяты.
К тому времени Дженнифер исполнилось восемнадцать, и ее можно было судить как взрослую.
Видеосъемку в зале суда запретили, но появился снимок, на котором федеральные приставы сопровождают ее на похоронах в Свон-Вэлли. На ней оранжевый комбинезон, оковы на руках, талии и лодыжках – эта фотография известна всем. Я на этом фото увидела ее впервые.
Ей разрешили присутствовать на похоронах Грейда Полсона, единственного неместного, погибшего в «Бойне в День независимости». Он был подсобным рабочим на стройке в Терра-Нове, и ее владельцы выплатили его матери двадцать пять тысяч долларов; она видна в уголке этой фотографии.
После этого три с половиной года никаких фотографий Дженнифер Дэниэлс не появлялось. Только рисунки и описания. На этих рисунках Дженнифер в модной юбке и яркой куртке – похожа на человека, которого обвинили по ошибке, но поза выдает ее отношение к происходящему. Раньше она была готова дать отпор и решительно вскочить со стула, сейчас она выглядит смирившейся, будто сидит на очередном скучном уроке в школе.