Халил поправился и снова вернулся в Коккишлак. За два месяца у него в больничной палате побывала почти половина населения долины Кокдарья. Неоднократно приезжал Майлиев, был Саттар-бобо с аксакалами, навещал его секретарь Чашминского райкома партии Абдуллаев. Но особенно знаменательным для Халила был приезд Арипова.
Арипов пробыл у него минут двадцать, не больше, но что это были за минуты для юноши, знал только он один. Арипов беседовал с ним, как с сыном. А на прощанье сказал:
— Такого джигита мы из области ни за что не отпустим. Женим здесь.
Уже целую неделю Халил у себя в экспедиции. Вот он, любуясь красками осени, стоит у створа. Поджидает Раббию. Девушка сегодня уезжает в Ташкент на учебу в институт. Летние каникулы закончились.
Окончилась и юность Халила. За это лето он слишком много испытал. После болезни он выглядел старше своих лет, взгляд его стал строже.
Но, увидев Раббию, которая подъезжала на прекрасном карабаире, он не выдержал, широко и радостно улыбнулся. Раббия протянула к нему руки и легко спрыгнула на землю.
В горах пронесся гул мощного взрыва. Испуганные каптари дружно взмыли над пещерой.
— Что это? — замерла Раббия.
— Албасты взорвали! Нет больше озера дракона. Там будем камень брать для плотины. Понимаешь, Раббия! Начинается новая история Кокдарьи!
Девушка прижалась к его груди.
— Мне пора, Халил… Береги себя.
Он долго смотрел ей вслед. Стук копыт уносился вдаль, а над каптархоной все еще носились испуганные голуби.
Халил поднял к небу лицо и закричал:
— Не бойтесь кобры, каптари!