Выжидая заранее оговорённые тридцать секунд, и по отмашке Алябьева запускаю следующую «Воблядь».
Судя по всему, Аю абсолютно не в курсе, как я работаю с магией. Оглядываясь, замечаю, что её выпученные над кислородной маской глаза, полны ужаса.
Муж, стоя над бездной, топает ногами и матом кроет темноту. Зрелище несколько непривычное для японской принцессы, как мне кажется.
– Надо было её предупредить, – запоздало мелькает у меня здравая мысль, но тут приходит время следующей отмашки, и я опять ругаюсь в темноту.
После пятого или шестого заклинания, безрезультатно канувшего в гигантское жерло вулкана, меняя начинает разбирать смех. Отчего-то я сам себе кажусь махоньким комариком, который пробует атаковать носорога. Гора – исполин абсолютно не замечает моих усилий. Поправляю кислородную маску на лице, успев подумать, что моё идиотское веселье вполне может быть результатом недостатка кислорода и продолжаю работать, как бездушный механизм, больше не поддаваясь на уловки сознания.
– Шабалин уходит!! У них на острове вулкан проснулся! – сквозь слегка затуманенное сознание слышу я радостный вопль генерала, от избытка чувств стучащего обеими ногами в пол.
За-ши-бись…
Алябьевский штаб предлагал мне, а не Шабалину атаковать тот вулкан на острове, а на активацию Фудзиямы отправить звезду архимагов.
Так нет же!
Я решил, что сам справлюсь, и даже настоял на этом.
По большому, в моё решение вмешались вовсе не мои личные амбиции и мнение о своей необычайной крутизне. Нет. Всё проще. За Антона я отвечаю. Пусть лучше он над необитаемым островом будет, чем полезет внутрь японской территории. И заклинаний, вроде моей «Дивизии» у Шабалина пока ещё нет.
И что теперь?
А вот ничего.
Громадному вулкану Фудзияма абсолютно фиолетово на все мои потуги. Говорю это уверенно, так как мои очки позволяют многое рассмотреть, если применять увеличение кратности. Например, струйку пара на наружном склоне, которая ничуть не изменилась в размере за всё время моих упражнений.
В итоге звезда архимагов с заданием справилась, а я близок к тому, чтобы провалить один из этапов плана.
Собственно, я его уже почти провалил. Последние два моих укуса вулкан воспринял по-прежнему так же спокойно и благодушно.
Всё.
Я почти пуст. Силы осталось только на то, чтобы поставить Щит, который точно не будет лишним, когда мы используем Последний Шанс.
Времени на перезарядку наш план не предусматривает.
– Генерал, не поможете? – пробубнил я через маску Алябьеву, открывая створку самого багажного отсека.
– Что тут у вас? – так же не вполне разборчиво отозвался Алябьев, глядя, как я волоком тащу по полу здоровенный ящик.
– Смотря о чём вы спрашиваете, – выдохнул я, разгибаясь, – Если о стоимости, то тут вопрос сложный. Кроме бронзы, стали и серебра, здесь около пуда золота и платины. И кроме них ещё шестнадцать вот такущих вот алмазов, – изобразил я пальцами обеих рук огурец средних размеров, – А если вопрос был про тактико – технические данные, то Усольцев обещал мне, как минимум, порядка двенадцати – пятнадцати килотонн в тротиловом эквиваленте.
– Э-э, а как вы предполагаете выжить при взрыве? – очень живо и крайне заинтересованно спросил Алябьев, на всякий случай поддёрнув болтающийся на нём спасательный пояс.
Ага, понял таки генерал, что лётные инструкции не зря пишут! Пояс должен быть плотно затянут. А ну, как полетишь кубарем и его с тебя сорвёт вместе со штанами? Даже штабной генерал, и тот вряд ли выживет, если его голая задница, закалённая многочасовыми сидениями над картами, встретится с грудой валунов на дне кратера в результате свободного падения.
– Мы сейчас ещё немного поднимемся вверх, потом разгонимся километров до ста двадцати, – специально подошёл я вместе с Алябьевым поближе к пилотам, чтобы мне не пришлось ничего объяснять дважды, – И над серединой кратера сбросим наш подарок. У него есть парашют. Теоретически, у нас будет почти две минуты до взрыва, может, чуть меньше. При хорошей скорости мы запросто успеем выйти за пределы кратера, а если резко после этого начнём терять высоту, – руками продемонстрировал я предполагаемый манёвр, изображая прыжок с вышки, – То никакой опасности нет. Всё уйдёт вверх, а от мелкой каменной осыпи я прикрою нас Щитом. Как раз на один Щит запас Силы приберёг.
– Хороший план, – одобрил генерал, – А почему вы про две минуты так неопределённо высказались? Я допускаю, что теоретические выкладки бывают хороши, но, признаюсь, не готов ставить на кон собственную жизнь, опираясь на сомнительные показатели.
– Мы парашют на таких высотах не успели опробовать, – честно признался я, справедливо полагая, что у генерала имеется достаточное веское право для того, чтобы поинтересоваться некоторыми нашими недоработками. Ему жизнью вскоре рисковать. Буквально через несколько минут.
– То есть, если он не сработает…
– Вообще-то должен… Правда, можно подняться чуть повыше, но я не уверен, что мы успеем потом сбросить высоту, чтобы спрятаться за склонами горы и выйти из зоны поражения ударной волны, которая пойдёт из кратера.
– Мне говорили, что ваш дирижабль умеет очень быстро летать. Чуть ли не в два раза быстрее той скорости, которую вы только что назвали. Это правда? – закрутил Алябьев головой, отслеживая реакцию на свой вопрос сразу и у меня, и у пилотов.
– Может, но тогда придётся слишком долго разгоняться. Дирижабль – это не самолёт. Скорость он набирает намного медленнее.
– Мы можем разогнаться сразу в нужном направлении. В сторону Токио. А наше сопровождение прямо сейчас туда отправить, – тут же высказал генерал свою готовность к подвигам, особенно к тем, где риск минимальный, а саму опасность можно максимально отдалить от своей драгоценной тушки.
– Я не против. Командуйте, – согласился я с Алябьевым, устало и разочаровано опускаясь на диван, чтобы немного порадовать себя самоедством по поводу неудачи. Но нет. Неожиданно для себя, я занялся осмыслением предложения генерала, а не самоуничижением.
Вообще-то генерал прав. Если разогнаться чуть быстрее и лететь повыше, то нам плевать, сработает у моей архидорогой бомбы парашют, или нет. Мы успеем смыться из зоны поражения и не попадём под взрывную волну.
Бомба секунд четырнадцать – пятнадцать падать будет, даже если парашют не сработает. Если сбросить её над центром кратера, то на скорости в сто восемьдесят километров в час мы вполне успеем пройти радиус кратера, и даже резко уйдём вниз, в оставшиеся секунды.
Значит, всё таки БОМБА!
Ну, а как вы хотели? За всё нужно платить, в том числе и за свою излишнюю самоуверенность.
С Фудзиямой я своими силами справиться не смог. Выложился под ноль, а вулкан как спал, так и спит. Обидно, если честно. Я на другое рассчитывал.
Не смог мой комарик доставить беспокойства японскому бегемоту.
Слишком велика разница в размерах! Где я, и где эта величественная Фудзияма!
Но… НО… У меня есть БОМБА!
И не абы какая, а новая, экспериментальная. Немножко непонятной пока мощности, что лишний раз подсказывает, что она может всяко себя показать.
Опять же, она изготовлена в лучших традициях Рода Бережковых.
Нет, сейчас не надо придираться, что лучшие традиции и непонятная мощность – это невысокий показатель мастерства.
Это Эксперимент. Результат тут вполне может быть непредсказуем.
Сделали, как сделали. Из чего могли и как смогли.
Денег прорву угрохали.
Там, если что, не только мой труд вложен. Моего, как раз, не так уж и много. По сути, одни кристаллы. Испытания, правда, мы провести не успели. Да и как их проводить, если она у нас изготовлена в единственном экземпляре и одна такая БОМБА адских денег.
Не верите? Ну, сходите завтра на задний двор. Сожгите там из любопытства пять – шесть миллионов рублей, ради испытания чего-нибудь. То, что БОМБА взорвётся, я и без испытаний знаю. Просто, пока непонятно, КАК она это сделает.
Не знаю, кто моему Роду дал талант на изготовления эксклюзивных накопителей, но я пользуюсь ими при всяком удобном и неудобном случае. Развиваю сам себя в этом плане, как могу, и эти самые накопители постоянно совершенствую, не без помощи гениального техномага Усольцева и Семьи мегрелов.
Если кто считает, что мне это просто так, с неба упало, то он неправ, и это я ещё очень мягко сказал. Чтобы мы были на одной волне понимания, то пусть сомневающийся сунет пальцы в розетку. Трёх минут ему вполне хватит, чтобы мы потом начали правильно понимать друг друга. По крайней мере, в период освоения Чаш и овладения новыми заклинаниями, полученными от Медведева, я эти ощущения не раз пережил.
Честно скажу, я не готов выслушивать какие-либо мнения в свой адрес ни от кого, кто сам с таким садизмом – мазохизмом никогда не сталкивался. Тем более, по своей воле, как это делал я, понимая, что другого пути вырваться из серого ряда других Одарённых, для меня просто не существует. Или, сжав зубы терпеть и дальше тренироваться, превозмогая себя, или оставаться дворянином – сиротой, без особых богатств и связей, а значит, и без будущего.
– Князь, до цели две минуты! – голос генерала оторвал меня от сонма накативших неожиданно размышлений.
Высота. Её шуточки. Я ещё на гонках заметил, что она на меня странно действует. К тому же, плюсом добавилось кислородное опьянение, если верить симптомам и замеченному мной лёгкому онемению пальцев.
– Я готов, – заставляю я себя встать и отбросить сейчас все лишние мысли в сторону, – Работаем.
Разгон у нас славный получился. Скорость дирижабля сейчас километров под двести.
Стоило открыть люк, как нас накрыла волна звуков. Смешалось всё. Свист расчалок, вой двигателей, утробный звук воздушного «пузыря», который образуется за быстро летящим дирижаблем, и к этому добавилось ощущение урагана, которое тяжело передать словами.
– Приготовиться! – услышали мы команду второго пилота, – Начинаю обратный отсчёт. Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один. Сброс!!