— Где нам удобнее поговорить? — с некоторой растерянностью оглядел я дом, понимая, что тут, кроме, как на кровати, даже некуда присесть.
— Может, в старый буфет пройдём? Там довольно уютно, — предложил он, уловив моё замешательство.
— Первый раз про него слышу. А что это обозначает? — удивился я необычному названию, — Впрочем, пойдёмте. Дорогой расскажете.
— Тут же когда-то было лётное поле для одних только дирижаблей, — начал объяснять Филатов, бодро двинувшись наискосок, через вновь отстроенный типовой армейский посёлок из блочных строений, — А при нём, соответственно, имелся зал ожидания и буфет. Сейчас, понятно, что территория увеличилась и как бы надвое разделилась, но небольшой пассажирский дирижабль, как и раньше, четыре раза в месяц прилетает, если погода позволяет. Зато буфет теперь из-за аэропорта расцвёл, словно подснежник по весне.
Странно, вроде прибывали мы на это поле, когда ещё не было аэропорта и всех новых строений, а довольно большое одноэтажное здание, в старом стиле, с лепниной и колоннами, я не приметил. Впрочем, поле сверху я не рассматривал, а сели мы так, что здание старого аэровокзала оказалось у меня за спиной, прикрытое гондолой.
В буфет мы зашли, пройдя через большой пустой зал прибытия, со множеством скамеек и не очень чистыми полами. Стены с облупившейся краской, выбитая от времени лепнина под потолком и грязные окна. Не самый лучший вид, впрочем, как и у всех заброшенных и малоиспользуемых помещений.
В буфете было уютно. Всё та же лепнина под потолком, но в отличном состоянии, дорогие шторы и люстры, массивные колонны по не очень большому залу, тёмный паркет, приличные стулья и столы, накрытые накрахмаленными скатертями, цветы и даже несколько приличных картин на стенах. В основном, с видом моря.
Я был в плаще — накидке, а полевая форма Филатова на немногих сидящих в зале людей особого впечатления не произвела. Оглядевшись, мы присмотрели свободный столик в углу зала и там расположились, не привлекая к себе внимания.
Подошедшей опрятной официантке сделали заказ. Я себе выбрал салат из морепродуктов и кофе с лимонным бисквитом, а Филатов заказал рыбную нарезку, лимон и томатный сок.
— Как настроение у наших курсантов? — спросил я у их куратора, с удовольствием осматривая чистенький зал.
Пожалуй, я поторопился с оценкой скучной жизни пилотов. Есть у них отдушина в виде хотя бы этого буфета.
— Настроение боевое. Гадают, какие награды получат за Цусиму. Про Окинаву понимают, что их участия там не было, но её пляжи частенько вспоминают, — очень спокойно и размеренно ответил Филатов, что придавало весомость его словам.
Есть у меня один специалист по наградам, — позволил я себе лёгкую улыбку, — Он такие рапорты писать умеет, что награда всегда выше ожидаемой выходит. Скажите, а тут всегда так мало народа? — взглядом повёл я по залу.
— Сейчас время ужина. Все, кто при аэродроме, в столовой. Да и музыканты здесь только в семь начинают играть. Часам к восьми вечера мест здесь точно не будет.
— Как дела у Константина Семёновича. Он последнее время работал над увеличением дистанции заклинаний. Получается что-нибудь?
— На то он и Шабалин. На момент нашего отлёта, насколько я наслышан, он преодолел рубеж в пятнадцать километров и сильно досадовал, что вы в отъезде, — одними глазами улыбнулся Филатов, прекрасно зная, кто у Люцефера теоретической магии подрабатывает в качестве смертника — испытателя и белой лабораторной мыши.
Мы замолчали, ожидая, когда официантка расставит принесённые блюда.
Что могу сказать. Морепродукты приготовлены исключительно. И судя по отдельным фигурам на его приготовление пошли особи очень крупного размера. По крайней мере в столице я не встречал кальмаров, осьминогов и гребешков такой величины, чтобы из них можно было вырезать розочки, маки и ромашки. У Филатова тоже полный порядок в тарелке. Ломтики малосольного лосося лоснятся свежестью, а порезанный лимон собран в затейливое украшение.
После изумительного бисквита я принял решение и подозвал официантку.
— Кто всё это готовил? — показал я на наш стол.
— Хозяйка наша, кто же ещё, — с тревогой ответила она.
— Передайте ей моё искреннее восхищение и попросите её подойти к нам, когда она освободится, — успокоил я женщину, добродушно улыбаясь.
— Сейчас позову, — оттаяла официантка, и улыбнувшись нам обоим, танцующим шагом отправилась на кухню.
Вот жеж, что доброе слово делает. Вроде и не девочка, а как плывёт.
Хозяйка долго ждать себя не заставила. Пришла ровно через столько, сколько женщинам нужно времени, чтобы быстренько привести себя в порядок перед зеркалом.
— Его Сиятельство князь Бережков, — представил меня Филатов, когда женщина с немым вопросом остановилась около нашего стола.
— Ох, Господи, — выдохнула она, не зная, куда спрятать руки и что ей делать.
— Присядьте, пожалуйста, и давайте знакомиться, — указал я ей на стул.
Осторожно присев на самый краешек стула, женщина выпрямила спину и замерла немой статуей.
— Как вас зовут?
— Клара. Клара Беккер.
— А как по отчеству?
— Вильгельмовна.
— Вы из немок?
— Если и да, то очень из дальних. Мой дед сюда на службу был отправлен лет пятьдесят назад. С тех пор тут и живём.
— Это ваше заведение?
— Помещение я арендую. Всё остальное за свой счёт покупала и ремонтировала, — напряглась женщина.
— У вас всё отлично получилось. Мне нравится, — оценил я старания хозяйки, — Клара Вильгельмовна, а вы случайно не знаете, как выглядят венские кафе? Не те, что на центральных улицах для гостей города построены, а что-то из тех кафе, которые в маленьких немецких городках существуют. Этакие уютные семейные кондитерские, куда можно придти вечером и спокойно почитать книгу под чашку кофе, попить глинтвейн, глядя на огонь камина, пообщаться с друзьями. Иногда туда приходят дети гостей, чтобы сыграть что-то на музыкальных инструментах и получить в награду порцию мороженого. А если у них хорошо выходит, то взрослые ещё и потанцуют под их музыку.
— А вы, Ваше Сиятельство, такое кафе видели? — попытался спасти Клару Филатов, заметив, что она замерла, прикрыв глаза, и явно не была готова что-то сказать.
— Довелось. Был я как-то раз в Германии. С Канцлером поговорил, у Гогенцоллернов в замке побывал, но отчего-то мне именно эти кафе запомнились. Атмосфера там благостная. Душой в них отдыхаешь, — попытался я передать свои ощущения от нескольких посещений заведений такого рода.
— И как, удачно съездили? — продолжил спрашивать Филатов, взглядом отслеживая, что хозяйка понемногу приходит в себя, и беспокоясь за неё настолько, что тут впору и заподозрить что-то, вроде романа между ними.
— Крейсер "Рюдзин" видели? Я его оттуда привёз. Знали бы вы, как с канцлером тяжело торговаться, — ухмыльнулся я, понимая нехитрые манёвры Степана Степановича.
— Ваше Сиятельство, простите дуру, если что не так скажу. Вы мой буфет в кафе желаете превратить? — отдышалась хозяйка.
— Ни в коем случае, — протестующе махнул я рукой, — У вас отличное заведение. А вот соседнее помещение, зал прибытия, мне не понравился. Проще рядом блочный пристрой для пассажиров сделать. Будет чище и лучше, а тот большой зал вам отдать. Разделите его на несколько зон, и пусть люди будут приходить, чтобы просто хорошо провести время и отдохнуть.
— Ничего не выйдет, не в обиду вам будь сказано. Я раньше едва-едва за буфет могла аренду вытягивать, а на кофе, булочках и пирожном, да при ещё одном большом зале, так вовсе по миру пойду.
— А если без арендной платы? И на ремонт того зала и на мебель я денег дам?
— Да там десятью тысячами не обойтись! — ахнула Клара Вильгельмовна.
— Готовьтесь. Как только новый зал прибытия построим, так я вам сразу же дам сорок тысяч на ремонт, мебель и приличную посуду. Но сразу договариваемся. Всё должно быть не хуже поставлено, чем в вашем буфете. А аренду вам с завтрашнего дня платить не нужно. Я распоряжусь. И так будет до тех пор, пока вы марку свою держать будете, — многозначительно поднял я палец, чтобы хозяйка поняла, что не все мои Дары слишком сладки.
— Ваше Сиятельство, может я что-то не понял, но объясните мне ради Бога, что сейчас было? — спросил Степан Степанович, проводив взглядом ушедшую хозяйку буфета с очень специфическим интересом.
Если что, то я тоже это дело люблю, наблюдать за уходящими особями женского пола, но, как правило, выбираю себе кого-то помоложе. Впрочем, Филатов лет на пятнадцать постарше меня будет, так что Клара вполне себе подходящий объект для него.
— Пилоты и штурманы у меня тут жить будут. Авиационная аристократия. Впрочем, как и спецы с аэродрома. Попробуем создать им то, что станет традицией аэродромов. Венские кафе. Их нет в Империи, но они появятся около лётного поля. Пилоту всегда будет, куда пригласить понравившуюся ему девушку. И это будет эксклюзив. Даже не готов сказать, сможет или нет устоять романтическая особа, попавшая в такую особую атмосферу.
— А как же их моральный облик?
— Степа-ан Степанович, — протянул я, укоризненно качая головой, — Вы где-то на мне крест на всё пузо увидели, или кадило в руке? Пусть плодятся и размножаются. Я только ЗА.
— Добрый вечер, — прервал мои разглагольствования приятный девичий голосок, — Ваше Сиятельство, говорят, что мы скоро вас снова увидим?
Обернувшись, я наткнулся на взгляд больших зелёных глаз, и понял, что пропадаю…
Глава 117
Глава 117
Порой у меня складывается ощущение, что люди, входящие в мой круг общения, знают про меня больше, чем я сам. Иногда они мне подыгрывают, словно зная мои тайные, мимолётом мелькнувшие мысли, а в итоге на меня наваливается ещё больше задач и забот. И разве могу я, ещё в недавнем прошлом обычный боярин, каких в стране тысячи и тысячи, упускать открывающиеся возможности. Вот я и хватаюсь за них, торопясь успеть сделать, как можно больше, а потом и ещё столько же.