Против пяти французских крейсеров и десяти эсминцев, часть из которых — корабли современной постройки, сил откровенно мало.
Французскую эскадру нужно задержать любой ценой. Мне потребуется не меньше пары недель, чтобы создать хоть какое-то подобие паритета сил на море.
Я не считаю себя знатоком морских сражений и выдающимся флотоводцем. Да и не моё это — рассекать океанские просторы, глядя на мир с высоты капитанского мостика. Есть на то специально обученные люди. Так что, сразу, как только ознакомился с содержанием радиоперехватов, я связался с контр-адмиралом Тэцуо Хацуро. Он сейчас как раз в Маниле, готовит к отправке караван судов, которые повезут подкрепление и артиллерию на захваченные нами плацдармы. Не то, чтобы мы в здешних водах кого-то сильно боимся, но отправлять на гражданских кораблях целый полк и два артиллерийских дивизиона без сопровождения — это неоправданный риск.
Хацуро я намекнул, что предстоит большая морская операция, поэтому ему стоит взять с собой тех офицеров, которых он посчитает необходимыми для её планирования.
В результате моряки примчались втроём. Скромно. Я ожидал человек пять-шесть.
Для начала я перевёл им на японский результаты радиоперехватов. Загрузились они основательно. Даже дышать стали через раз, как мне показалось.
— Какими силами я могу располагать? — первым отмер контр-адмирал.
— Любыми. Понятно, что из тех, которые мы успеем подтянуть.
— Как я понял, французская эскадра сейчас разделена. Половина кораблей находится в Паданге, где у французов обустроена база, а остальные в Джакарте.
— Данные радиоперехвата это косвенно подтверждают, — согласно кивнул я в ответ.
— Скорей всего они пойдут экономичным ходом, так как ещё суда снабжения придётся за собой тащить, — озвучил моряк свои мысли, — А раз так, то им два дня идти до Кучинга, где есть подходящий порт, там дозаправиться и оставив суда снабжения, идти уже дальше, к Северному Борнео. Это ещё порядка пятисот морских миль. Получается, у нас есть шесть дней.
— Успеют только эсминцы из Кагосимы. Но там их всего три, — потёр лоб начальник штаба.
— На какое количество торпед с техномагической начинкой мы можем рассчитывать? — повернулся ко мне контр-адмирал.
— На любое. Хоть на все, — коротко ответил я ему, так как смотрел на него внимательно.
А посмотреть было на что.
Услышав про те силы, с которыми ему предстоит сразиться с французами, японец сначала насупился, но потом просветлел лицом и замер, ещё больше прищурив глаза и хищно раздувая ноздри.
— У нас будет ещё ЦЕЛЫХ ТРИ ЭСМИНЦА и вдоволь лучших в мире торпед! Какая славная предстоит охота! Тенно хейко банзай!! — гаркнул он императорское приветствие, отчего-то пожирая меня влюблённым взглядом.
— Банзай! — дружно поддержали его коллеги.
Зря они так. У них Аю в Императрицах, а не я.
Но момент мужикам портить не стал. Прошёл к бару и нашёл там бутылку саке, как раз припрятанную для одного из таких случаев.
Разлили по маленькой. Выпили стоя. Как по мне — гадость это, их рисовая водка.
— А теперь расскажите мне, какой у вас план? — старательно выдохнул я тяжёлое послевкусие.
— Мы их утопим. По крайней мере тех, кто не догадается сбежать, — гордо возвестил контр-адмирал.
— Хороший план, — не смог не согласиться я с величием его замыслов и их ожидаемым результатом, — Но давайте пройдёмся по деталям. Думаю, мне есть, что в него добавить.
План отполировали, лишь дойдя до третьей бутылки коньяка, перейдя на этот суррогат ввиду отсутствия ещё одной бутылки саке в моём баре.
Теперь главное, чтобы французы не подвели. А ну, как чо почуют и обратно в свою Индонезию свалят. Гоняйся потом за ними по морям — океанам.
Были в первоначальном плане слабые места, в основном связанные с грузами и расстояниями. Эсминцы перегружать ни к чему, да и не приспособлены они для перевозки негабаритного груза. Логистику я взял на себя. Уже сегодня вечером под загрузку встанут два двухсоттонных дирижабля, а завтра ещё один. Можно было и пятисоттонники организовать, но лётное поле в Маниле их не готово принять. Придётся мне завтра с местным Президентом разговаривать. Не все же вопросы мне одному решать. Пусть и филиппинцы хоть немного поучаствуют.
Пока был ещё при уме и памяти, отправил краткое письмо Рюмину.
Без излишнего пресмыкания, всё только по делу.
И это вовсе не головокружение от короны, которую я сам на себя напялил. Виртуальная регалия меня как раз не сильно радует, и по мозгам мне не бьёт. В другом дело.
Раз назвался груздем, то будь добр — соответствуй во всём. В том числе и в общении с равными себе по титулу. Иначе не поймут и не воспримут. Всегда так было, есть и будет.
И я вовсе не лезу с тем, чтобы грубить или хамить сильным мира сего.
Просто обозначаю своё место под Солнцем. Очень корректно, но с достаточными на то основаниями.
29 декабря 220 года от Начала. Россия. Москва. Зимний дворец. Малый кабинет Его Императорского Величества.
— Читал? — задал Император вопрос князю Обдорину, после того, как они обменялись приветствиями.
— А то, — оглянулся он, проверяя, крепко ли за ним закрыли двери.
— И что скажешь?
— Что тут можно сказать? Дай Бог нашему теляти волка съесть, — пожал плечами Обдорин.
— А сам что думаешь?
— Я уже боюсь прогнозы делать, — отчего-то вдруг развеселился начальник Службы Имперской Безопасности, — Могу, конечно, аналитиков напрячь, но они у меня и так скоро увольняться начнут, причём пачками. Не получается у них ничего с Бережковым, хоть плачь!
— Что, совсем никак?
— Не сказал бы, что совсем, — хитро прищурился князь, — Выявили мы троицу фанатиков. Я их в отдельную группу выделил. Можешь не верить, но у них в красном углу — портрет Бережкова.
— Вместо иконы, что ли? — хохотнул государь.
— Очень на то похоже, — на полном серьёзе отозвался князь.
— И как? Помогает?
— Пока их прогнозы самые верные, — пожал Обдорин плечами, — Правда, иногда они у них скромней выходят, чем события совершаются, но, похоже, они сами себе не до конца верят.
— И что они на этот раз предсказали, относительно нашего князя и Франции?
— Сюзерена, — усмехнулся князь, поправляя друга детства, — Неужели не слыхал, какой он титул сам себе присвоил?
— Даже извещение читал, полученное по дипломатической линии. Просто пока привыкнуть не могу. Надо же было такое учудить…
— А куда ему было деваться, с такими-то жёнами и территориями?
— Вроде, пока справляется и с тем и с другим, — словно между делом заметил государь, наливая себе в бокал горячий ещё глинтвейн, ёмкость с которым на стол подали в специальной посуде, предотвращающей быстрое остывание.
В столице морозы ударили, нежданно-негаданно. Синоптики в растерянности. Говорят, ничего не предвещало. А дворец — он и есть дворец. Громадина! Попробуй-ка его протопить за день, если ночью под минус тридцать ударило.
— Дети не простынут? — с намёком покосился князь на согревающий напиток.
— Им там по пять обогревателей в каждую палату прикатили. У них жара, как в Африке, — отмахнулся государь.
— А обогреватели наверняка техномагические, работы Бережковской фабрики.
— Ты к чему ведёшь? — хитро глянул государь на одного из немногих, кому можно верить.
— И воду его насосы тебе качают. А телефоны так и вовсе у всей столицы с помощью его коммутаторов соединяются.
— Думаешь, слушает?
— Нас точно нет. На три раза проверено. Про остальных, не скажу. Прямых подключений мои спецы не нашли, а всё остальное от лукавого, не докажешь. А кто за руку не схвачен и не пойман…
— Тот не вор, — закончил за него государь, звучно прихлопнув свою фразу опустевшим бокалом, хлопнутым об стол, — А отчего ты раньше в колокола не бил?
— Так добрая четверть, а то и треть наших успехов на анонимках состоялась, — скромно пожал князь плечами.
— Какие интересные вещи я иногда узнаю, — улыбнулся Рюмин, — Ну, давай, выкладывай. Вижу же, что тебе хочется.
— Просто представь себе, что раз, а то и два в неделю, к нам поступают письма в одинаковых конвертах. А там даются расклады, кто и чего замышляет ради прибыли, а то и вовсе к измене дело ведёт. Мы, естественно, сначала проверяли выборочно. Всё совпадало. Теперь у меня создан Отдел Корреспонденции. Сам понимаешь, какими письмами он занят.
— И что с тебя Бережков за эту услугу попросил?
— Да он открестился от всего, заявив, что ни сном, ни духом, когда я попробовал с ним на этот разговор выйти.
— Ты в это веришь?
— Конечно, нет. Его работа. Если что, он мне и раньше компромат подкидывал. Эх, знать бы такое дело, я бы из своих капиталов те деньги выскреб, которые пришлось с педофилов на зерно собирать! — признался князь, может и под влиянием глинтвейна, — Глядишь, и были бы мы в других отношениях. А пока Бережков мне не доверяет. Порой глядит на меня, как на суку продажную.
— Правду рассказать не хочешь?
— Думаешь, две суки в одной упряжке быстрей побегут? Я и так всё на себя принял. Хочешь, чтобы и ты был замаран? Не стоит. У него реально пунктик по этому вопросу.
— Ну, да. Не совсем красиво тогда вышло, — признал государь, — Но народ нужно было спасать. Голод. Бунт. Сам же понимаешь…
— Говорила мне матушка, Царство ей Небесное, — перекрестился князь, — Путь в Ад выстлан благими намерениями. Это не про нас ли, случайно?
— Не задавай мне вопросов, на которые у меня нет ответа. Иначе ты ставишь меня в унизительное положение, — попытался перевести Император в шутку их беседу, которая зашла куда-то не туда.
— Ты меня про сюзерена спрашивал. Так вот, тройка моих аналитиков-фанатов, в своём докладе написала, что он французам хрен на нос натянет. Если что — это цитата.
— Думаешь — французов победит? У них там целая эскадра пасётся. Я, ради любопытства, сделал запрос Адмиралтейству, когда мы будем готовы сразиться с такой эскадрой.