– Наверное, и флот сёгуната вас теперь уже не пугает? – чуть заметно хмыкнул я, понимая, что у незримой битвы отдельно взятого князя и сёгуната могут быть и другие победители.
Допустим, те из них, кто не воевали, но сейчас оказались вполне себе самостоятельными единицами.
Как только страшилка в виде той же морской пехоты пропала, то не исключено, что и голова кое у кого могла закружиться. Такие веяния стоит пресекать.
– Флот нас и раньше не слишком пугал – ляпнул было Мацумаэ, но тут же, по выражению моего лица понял, что я не поверил ни единому его слову.
Да и как верить, если раньше мне утверждали совершенно иное.
– Я говорю в том смысле, что мы не боимся смерти, если она во славу Императора, – поспешил поправиться он, виляя взглядом.
– У вас есть кандидатура на пост Императора? – в лучших традициях князя Константина изобразил я удивление, выразив его одним лишь движением бровей, – Тогда мы не в одной лодке. У Японии была и будет всего лишь одна Императрица. Та, которую вы согласились признать своей властительницей при нашей прошлой встрече.
– Простите, князь, а как же вы? – вытаращил на меня глаза Глава Клана Абэ.
– Я человек скромный, – немного потупил я глаза в пол, – Меня вполне устраивает роль мужа вашей Императрицы, её Хранителя и блюстителя всех связанных с этим вопросом интересами. На большее замахнуться не готов, но с этими задачами я справлюсь. Надеюсь, что с вашей помощью.
– А с кем нам тогда сегодня договариваться о правах на торговлю с Россией? – вылез с вопросом Мацумаэ.
Если что, то их Клан как раз и ведёт все основные торговые операции Хоккайдо. Не могли они пропустить такой жирный кусок мимо рта, как право на свободную поставку товаров в Россию, а самое главное, и обратную закупку российских товаров, с поставкой их уже на рынок Хоккайдо.
– Очень хороший вопрос. Сейчас вам принесут подготовленные Договора, и вы в спокойной обстановке с ними ознакомитесь, а чуть позже мы продолжим нашу увлекательную беседу, – от всей души улыбнулся я прибывшим гостям, и поднялся с места, одним движением руки увлекая за собой замершую было Аю.
Подготовленные документы составлены просто и понятно. Никакого насилия и принуждения в них не предусмотрено.
Всё только исключительно по доброй воле.
Но те, кто не с нами, те против нас. И это в бумагах читаемо, и объяснено доступно.
А выбор для Кланов мной предоставлен, и пусть потом никто не говорит, что я ему руки выкручивал, и небесными карами угрожал.
Не было такого. Не верьте, если кто скажет, что это не так.
Муж Императрицы человек крайне добрый и чрезвычайно порядочный.
Это я про себя, если кто не понял.
Так я в итоге японцам и сказал, когда они мне подписанные Договора передавали, словно школьники, сдающие учителю тетради с выполненной контрольной работой.
Не время сейчас рассусоливать и мягкость проявлять. Надо чётко определить, кто с нами, а кто нет.
Кто за Императрицу – шаг вперёд.
А у остальных назрели Большие Проблемы.
Глава 86
– Ваше Сиятельство, хочу заметить, что в связи с вашим прибытием на Сахалин жизнь у нас стала гораздо веселее и занимательнее, – начал нашу очередную встречу с именитыми людьми Южно-Сахалинска представительный Глава города, – Такого количества кораблей и дирижаблей, прибывающих к нам ежедневно, я никогда раньше не видел. Шутка ли, по два-три больших дирижабля в день, а корабли… Они снуют так, что я не успеваю за ними следить.
– Следить за ними вам больше не нужно. Вы своей работой занимайтесь, – мягко дал я понять чиновнику, что отныне времена получения пусть и небольших, но приятных подарков с каждого прибытия корабля или дирижабля, для него закончились, – А кому за кем нужно следить, я сам определю буквально не сегодня, так завтра.
Судя по промелькнувшим ухмылкам на лицах сахалинских предпринимателей, они тоже кое-что поняли.
А чего тут непонятного. На Руси извечно так и было. Чем дальше от центра Империи, тем больше произвол чиновников. Вроде в Южно-Сахалинске и обставлено всё благостно, по – патриархальному, но какая разница.
У Главы города три дочери и пятеро сыновей, плюс он с женой и их многочисленные родственники.
Догадываетесь, что к каждому прилёту дирижабля или к прибытию корабля всегда находилась причина, на которую капитанам не просто намекали, а в открытую указывали встречающие их люди. Нет, руки никто не выкручивал. Просто на именины или ещё на какое-то торжество настоятельно рекомендовали внимание уделить, а то всякое может быть. Глядишь, топливо на сутки – другие запоздает, то грузчики на работу не выйдут, то день праздничный будет объявлен, в который службы порта попросту не работают, и пожаловаться некому.
Причин много, и все они не стоят небольшого, вроде бы, подношения. Потери от простоя всегда дороже обойдутся.
Так что, зарубил я этот денежный ручеёк, текущий в карман Главе города, как конкретно мне мешающий. У меня в планах многое на транспортную логистику завязано, и чужиежадные лапы мне тут не нужны. И в порту, и на лётном поле об этом уже все начальствующие лица уведомлены. А чтобы они лучше вопрос понимали, им специально привезённый из Владивостока чиновник прочитал двухчасовую лекцию об Имперских нормах и правилах приёма грузов и обслуживания воздухоплавательных и морских судов. Под роспись о том, что все они это выслушали.
Да, требование у меня такое было. Кто не подписался, или лекцию прогулял, тот уволен.
Теперь никто из транспортного начальства не скажет, что он чего-то не знал, или не учёл. Проштрафился, оплати простой транспорта из собственного кармана. Все только рады будут. Штрафы предусмотрены трёхкратные. Одна часть будет возвращена, как убыток транспорту, вторая на развитие порта, а третья мне в карман.
А как же иначе?
Своей плохой работой начальник какой-нибудь службы, не попавший в эти нормы, лично мне вред нанёс. Завтра узнают во Владивостоке, что у меня на Сахалине транспорт искусственно задерживают, и расценки на перевозку в моём направлении тут же добавят.
Жалобы на строгость я добросовестно пропускал мимо ушей.
На кону серьёзные ставки и транспорт должен работать без сбоев, как часы. Не время быть добреньким, а то потом за эту доброту люди кровью начнут расплачиваться.
Все эти мысли и воспоминания промелькнули в одно мгновение и через секунду – другую я уже выслушивал крупного рыботорговца, под началом которого была не только целая рыболовецкая флотилия, но и с десяток небольших пароходов, предназначенных для перевозки рыбы на материк. Пару заводиков, для изготовления консервов и закатки икры, в расчёт можно не брать. Не тот у них масштаб. Мелковаты будут.
– Ваше Сиятельство, а как же с рыбкой дальше будет? – спросил меня кряжистый мужик с окладистой бородой, и морщинистым лицом бывалого моряка.
– Вы местный?
– Сколь родословную свою помним, так все мы отсюда. С Сахалина.
– Значит хищничать вам не с руки.
– Это уж, как водится. Три сына у меня при деле, а от старшего ещё и внучонок подрастает. Полтора годика ему уже. Как можно хищничать? Что же мы тогда детям и внукам оставим? – всплеснул руками местный гигант Сахалинской рыбной промышленности.
– Вот так и работайте. Первый год у вас никаких особых изменений точно не будет. Всем остальным объяснять ничего не стану. Полагаю, у всех оно то на то и выходит, как у вас с рыбой. Работайте по совести. Узнаю, что у кого бунт или забастовка вышла, не обессудьте. Проверку вам устрою по полной программе. И с ценами не жадничайте. Чтобы моряки и казаки углём и провиантом у меня в Южно-Сахалинске снабжались лучше, чем у себя во Владивостоке. Сами понимать должны, что они – это ваша защита. Если кто из вас цены начнёт гнуть, то я долго разбираться не стану. Замена к хорошему делу всегда найдётся, считайте, что я об этом самых жадных только что предупредил. А чтобы вам веселее думалось, то могу сказать, что скоро половина Японии у вас в покупателях будет. И на материк теперь доставки будут чаще и по расценкам дешевле.
– Так не съест столько один Владивосток. Япошки к нам поди ту же рыбу, только океанскую везти начнут, ну, и там крабов всяких с прочей шелупонью. Они же осьминогов, каракатиц и кальмаров в три горла жрут, да ещё и за деликатес их считают, – негромко и мягко так высказался совсем седенький старичок, с настолько серебристыми от седины волосами, что они казались сделанными из заснеженного льда, кивая в такт своей речи головой.
– Не станут они через Сахалин всё и сразу отправлять. Я им более прямую дорогу покажу, если у них транспорта хватит, – силился я вспомнить, глядя на сладко вещающего божьего одуванчика, кем он может быть.
Вроде, всех основных фигурантов предстоящего разговора помню, а вот этого, ну никак не могу опознать.
– Иеромонах Григорий. Не вместно нам таких останавливать, если они сами пришли. Божьи люди – шёпотом доложил мне на ухо казачий есаул, когда я кинул на него взгляд и обозначил вопрос движением бровей.
– После переговоров ко мне подойди. Я тебе объясню, отчего список гостей заранее согласуется, – недобро зыкнул я на вояку, считающего себя правым.
Похоже, он не знает, что среди Одарённых есть умельцы, способные подделывать личину.
Для проверки всех приглашённых, у меня на входе нормальный такой фильтр стоял. Встретив очередного гостя, один из четырёх присланных мне юных воспитанников Степана, задавал ему контрольный вопрос. Неназойливо.
– Простите, мне нужно в вашей анкете уточнить, сколько тонн рыбы вы отправили в прошлом году во Владивосток, – с серьёзным видом подходил такой юноша к тому же рыбопромышленнику.
Согласитесь, для сменившего личину засланца этот вопрос тупиковый. Зато любой действительно приглашённый на такой вопрос ответит легко, практически, не задумываясь.
Но вот нет. Церковников мы не учли. Захочет такой просочиться ко мне в окружение, и у него получится.
Думаете, я труса включил?