На красивом ухоженном лице свекрови появилась доброжелательная улыбка:
— Все для вас, дорогие дети! Обустраивайтесь, отдыхайте. А как соберетесь, приходите к нам на ужин!
Буквально через полчаса после ухода матери, Герман засобирался в город.
— Слушай, я в гостевой комнате поселюсь, — заявил он Алисе, которая разбирала свой чемодан в спальне. — Хорошо, что ты сама здесь убираться будешь, не нужно никому знать, что мы не спим вместе. И еще, я отъеду… по делам. Скорее всего, останусь на ночь в городе.
И не дождавшись от Алисы ответа, ушел. А она, закончив приводить в порядок вещи и обойдя еще два раза свое новое жилище, устроилась в беседке и вытащила мобильный.
В нем оказалось два непрочитанных сообщения от Сабурова.
“Привет! Ты уже прилетала? Все ок?”
И еще через час: “Ответь, пожалуйста, я волнуюсь”
Алиса улыбнулась и стала быстро набирать текст. С Игнатом они переписывались уже неделю. Отправляли друг другу мемчики, болтали о каких-то пустяках. По мелочи, но каждый день. Алиса прекрасно помнила, что сказал ей Герман на свадьбе, помнила и реакцию Сабурова. Поэтому старалась быть осторожной. Воспитание не позволяло ей послать его лесом, к тому же с Игнатом было легко. Намного проще и приятнее, чем с Германом, даже когда он притворялся влюбленным.
Она старалась не увлекаться, но каждый раз ждала от Игната сообщения. И радовалась, когда он сразу отвечал. Ей не приходилось выпрашивать внимание к себе. Эту неделю Игнат был к ней намного ближе, чем Литвинов.
Мужу она, конечно, ничего не рассказывала, он бы снова стал над ней насмехаться. Зачем?! Но все-таки Алиса старалась не слишком откровенничать с Игнатом, больше его слушала, чем писала сама.
“Ты в городе? Может сходим кофе попьем в обед? Чисто по-дружески?”
Алиса лишь головой покачала. Встречаться с ним она не собиралась. Да и как это будет выглядеть со стороны?
Тонкий обиженный голосок внутри пропищал: “То есть Герман может тебе открыто изменять направо и налево, а ты даже выпить кофе не имеешь право с нормальным человеком?”
И все же Алиса написала: “Наверное, я буду занята в ближайшее время”.
Вранье. Она это знала. И Сабуров тоже.
“Я наберу? Или твой Отелло рядом?”
Алиса сначала не поняла, а потом расхохоталась так, что минуты три не могла успокоиться. Смеялась до слез, до истерики, до боли в животе.
Отелло! Герман? Герман! А может Игнат не ей это написал, а какой-то другой девушке?! Представить себе ревнивого Литвинова было невозможно при всем воображении.
Немного успокоившись, Алиса сообразила, что Сабуров все еще ждет ее ответа.
“Конечно! Я одна”
Он позвонил тут же. И без долгих предисловий и обмена любезностями, сказал то, что Алиса сама бы никогда не осмелилась бы спросить.
— Я хотел это при личной встрече сказать, но понял, что не надо больше тянуть, — раздался в динамике хрипловатый голос Игната. — Алис, не знаю, что именно тебе натрепал про меня твой муж, но это все бредятина. Когда-то он увел у меня девушку, которую я любил, но мы были подростками. Я сюда не мстить ему приехал и уж точно не стал бы это делать через тебя. Ты… ты такая светлая и чистая… Я же помню, как ты на Литвина в школе смотрела, он тебя не замечал, а я запомнил. Потому что на меня так никто и никогда не смотрел. Гера не стоит твоего мизинца! И никогда не будет стоить. Ты уж извини, что я тебе такое говорю. Знаю, ты его любишь и все такое. Я чего хотел сказать… у тебя есть я. Если чего нужно, я рядом. Хорошо?
Алиса молчала. И тихо радовалась, что Сабуров не видит как по ее щекам текут слезы.
Глава 18
За прошедшие после возвращения две недели Алиса видела мужа от силы раз пять. В эти дни он оставался ночевать в коттедже. Разумеется, в гостевой спальне. А утром, наскоро перехватив приготовленный женой завтрак, спешил обратно в город.
От свекрови Алиса знала, что Герман теперь работал вместе со своим отцом, заседал в правлении девелоперской компании, кроме этого Аркадий Литвинов доверил сыну еще и юридический департамент.
Вот только старший Литвинов каждый вечер приезжал домой к восьми вечера, а Герман… Алиса не спрашивала, да он ей и не ответил бы.
Между ними установилось что-то типа равнодушного соседства. Они не ссорились, почти не общались. Да и когда? Хотя кое-что запомнилось.
Однажды Герман приехал домой в обед, Алиса как раз развешивала свои новые платья в гардеробную. Она так увлеклась этим приятным занятием, что радостно напевала какую-то незатейливую песенку, пританцовывая.
Софья Андреевна решительно взялась за гардероб своей невестки, и вот уже три дня подряд Алиса только и делала, что раздевалась, одевалась, мерила, выбирала, качала головой и соглашалась. Ноги болели от нагрузки, каждый день они проходили километров по пять, не меньше. Кто бы мог подумать, что выбор одежды может быть таким энергозатратным занятием. И увлекательным. Не такая у нее уж и убогая фигура, просто нужно выбирать А-силуэт, вертикальные линии, акцентировать внимание на ногах и груди, а вовсе не на животе.
А еще свекровь настояла на том, чтобы немного укоротить тонкие русые волосы Алисы и сделать красивое длинное каре.
И вот сейчас Алиса кружилась в особенно понравившимся ей ярко-голубом платье под цвет глаз. И пела.
За спиной раздались громкие хлопки. Алиса в страхе обернулась: она ведь была одна дома! И увидела Германа. Насмешливо улыбаясь, он стоял, прислонившись к косяку двери и наблюдал за Алисой. Которая конечно же сразу смутилась.
— Мило! — соизволил прокомментировать Литвинов. — Маме мой респект.
И ушел.
Каждый раз, когда Алиса видела Германа, сердце болезненно сжималось, в него мгновенно впивались десятки тонких игл. Все внутри замирало, покрывалось ледяной алой коркой. Алису словно накрывало студеной волной, девушка превращалась в замороженный столб, не в состоянии сдвинуться с места. Даже сделать нормальный вдох и то было невозможно.
Алиса ненавидела себя за это, но не могла ничего сделать с собой.
Она не могла дать название этому гнетущему чувству. Любовь?! Ну уж нет. Ничего общего с тем счастьем, тогда она могла взлететь от одной только улыбки Германа.
Наверное так плакали осколки разбитого сердца.
Согревалась она только, когда проводила время со свекровью, когда оставалась одна в своем прекрасном доме, и, конечно, когда болтала с Сабуровым.
Иногда Алиса думала, что знала его всю жизнь. Настолько легко ей было с ним. От его простодушных грубоватых шуток она хохотала в голос, даже не прикрывая по привычке рот. Он рассказывал ей о своей жизни в Мексике, как влюбился в эту сумасшедшую страну, как познакомился с Алексом и его женой Аней, как почти два года колесил с ними по миру…
Алиса слушала и сама будто путешествовала по разным странам.
Игнат больше не настаивал на личной встрече, его предложение словно зависло в воздухе и ждало удобного момента, чтобы упасть в раскрытые ладони Алисы.
По родителям и брату она на удивление почти совсем не скучала, хотя до этого прожила с ними все свои 22 года жизни.
Папа постоянно летал в Москву, у него даже не было толком времени заехать к дочери, мама почти на две недели слегла с гриппом, а Пашка уехал в спортивный лагерь почти до конца лета. Но это и к лучшему. За него Алиса очень боялась.
Живя без родителей с мужем, которого и мужем-то нельзя было назвать, Алиса с удивлением осознавала, что ее никто не доставал и не третировал. Никто не проверял, насколько чистые полы, не приходилось отчитываться о каждом своем шаге. Герману было плевать. А свекровь ей ни одного плохого слова еще не сказала.
А еще у Алисы, наконец, появились свои деньги. На банковской карте, которую регулярно пополняла Софья Андреевна.
Герман… с ним оказалось все просто, как он и обещал — “не трогай меня, а не станут трогать тебя”.
И главное, угрозы Ольховской, похоже, оказались пустыми. Любовница Германа ни разу не появлялась на горизонте Алисы.
И хотя по сути жила она одна, привычка много готовить у нее не исчезла. Вот и сейчас у Алисы был заставлен едой холодильник. Она как раз собиралась разогреть себе обед, когда хлопнула входная дверь.
На пороге стоял Герман с огромным букетом белых роз. Алиса ошарашено посмотрела на мужа, но спросить он ей ничего не дал. В пару шагов преодолел расстояние до жены и впился в ее губы жадным требовательным поцелуем.
Глава 19
Последний раз Герман целовал Алису на свадьбе. Это было так давно, что она подзабыла вкус его губ. Смешалась, застыла, а потом… задрожала. И как только это произошло, Герман тут же отпрянул. В его глазах не было и капли желания.
— Давай без выкрутасов, — прошипел он, почти не двигая губами.
За его спиной послышались шаги, Алиса выглянула из-за плеча мужа.
— Пап… мам? — она удивленно уставилась на родителей, прижимая к груди колючие розы. — А вы… как?
— Как-как? — отец уже раскрыл свои объятия. — Что же мы не можем приехать посмотреть, как родная дочь живет. Ну иди ко мне!
За месяц что они не виделись, папа, казалось, еще больше расцвел. Веселый, а главное, довольный. Хорошее настроение у папы в любой момент могло резко измениться на противоположное, потому Алиса всегда особенно ценила добродушие отца.
— А ты совсем не похудела, Алиса, — покачала головой мама, обнимая после мужа дочь. — Там же море, нужно больше двигаться и меньше кушать.
— И тебе привет, мам! — едва слышно произнесла Алиса, но ее, казалось, никто не услышал. — А что не предупредили?
— А может, мне еще отдельное приглашение просить, чтобы дочь увидеть? — папа уже прошел в гостиную. — Что у тебя на обед? Чем мужа кормить собираешься?
Алиса растерянно посмотрела на Германа. В ее взгляде ясно читался вопрос: “Почему не предупредил?”
Литвинов лишь растянул губы в улыбке и, подойдя к тестю, предложил ему показать дом. У Алисы по спине пробежал холодок — а что, если папа увидит вещи Германа в гостевой? Она совершенно не стремилась сейчас откровенничать с родителями. Будет скандал. И она, скорее всего, останется крайней. Но Герман уже увел родителей вглубь дома, а Алиса побежала на кухню. Цветы так и остались лежать в коридоре.