— Что ты такое говоришь, девочка моя?! Что случилось? Ты все не так поняла!
Но Алиса больше не верила ей. В груди жгло от каждого слова Софьи Андреевны.
— Вы называли меня своей дочерью, — рыдала Алиса в трубку. — Говорили, что я самая лучшая для вас невестка. Как вы могли?! Как?! Вы… я вас ненавижу!
Последнее слово само вырвалось, Алиса не хотела такое говорить, но внезапно ощутила облегчение. И тут словно плотину прорвало.
— С меня хватит! Я больше не буду удобной для вас всех, ясно! Я не ширма! Вы меня поняли?! — кричала Алиса. — Я ухожу. Я не буду больше играть в брак с вашим сыном. Никакой он не муж! Он трус и подонок! Ненавижу его! Вас всех! Всю вашу гнилую семью! Я вернусь к родителям, они поймут! Надо было раньше им все рассказать! Про все унижения, издевательства надо мной! Что ваш сын занимался сексом с любовницей в нашу брачную ночь и заставил меня все это слушать! Ненавижу!
Алиса бросила трубку на сидение машины и дала полную волю слезам. Она не обращала внимания на ошарашенного водителя, который смотрел на нее через зеркало заднего вида, не реагировала на голос свекрови, доносившийся из динамика телефона.
Немного успокоилась Алиса только через минут десять, не глядя отключила мобильный, сунула его в сумку и только сейчас, видя поля за окном машины сообразила, что по привычке назвала водителю адрес коттеджа. Зачем?! Больше она там жить не будет! А завтра же или даже сегодня подаст заявление на развод. Всё, пусть папа сам разбирается с этими людьми. Алиса больше не позволит никому держать себя за марионетку.
Уже собираясь развернуть такси обратно в город, Алиса сообразила, что абсолютно все вещи у нее теперь в коттедже, так что пришлось все-таки доехать до дома. Попросив таксиста подождать, она буквально в прихожей сбросила с себя одежду, купленную вместе со свекровью, надела свои старые джинсы с футболкой, напихала в большую сумку все, что попалось под руку. На первое время хватит, потом попросит кого-то забрать остальное. Ноги ее в этом чертовом доме не будет!
До родителей она доехала, даже не заметив как. Маме не звонила, знала, что она и так должна быть дома, да и свои ключи у Алисы были. Телефон принципиально включать не стала. Не хотела больше никакой лжи.
Дверь в квартиру Алиса открыла сама и тут же увидела удивленную маму в коридоре. Та тут же нахмурилась.
— Алиса? Ты? Что… что случилось?! Ты плачешь?
Алиса бросила на пол сумку и разрыдалась. Эмоции снова захватили ее, она не могла успокоиться, а мама все беспомощно бегала вокруг дочери, сама явно напуганная.
Наконец, ей удалось усадить дочь на стул.
— Я ушла от Германа, — наконец выдавила из себя Алиса. — Я с ним развожусь. Не могу больше терпеть.
— Что? Что ты такое говоришь? — еще больше переполошилась мама. — Вы поссорились?
— А мы никогда и не мирились, мам! Он меня не просто не любит, он меня ненавидит! Презирает и унижает постоянно. Он такое делает, что… господи, да мне стыдно даже рассказывать тебе! Просто поверь!
— Алиса, ты еще совсем юная у меня! — мама поставила перед Алисой чашку с водой. — Скорее всего ты неправильно его поняла, ты ведь…
— Мама, он открыто живет с любовницей здесь, в своей квартире! — закричала Алиса, а меня спихнул на свою мать! — Я ему отвратительна, он сам мне это сказал. И нашу первую брачную ночь в отеле он провел с ней! С Яной Ольховской! А меня они на всю ночь заперли в гардеробной! Что тут можно неправильно понять?!
— Ничего себе, — только и смогла выдохнуть мама. — Какой мерзавец!
Она растерянно покачала головой. Не ожидала такого.
— А что ты сразу… Алиса, а эта Ольховская это такая высокая стройная девушка…?!
— Мама!
— Ну а что?! Мужчины любят худеньких, а я говорила тебе, займись собой, Алиса!
Ну вот, она снова виновата! Так и знала! И все равно надеялась, что мама ее пожалеет, что будет на ее стороне, скажет, что Герман — ублюдок и не стоит и ногтя ее дочери!
— Какой позор! — начала причитать мама. — Уму непостижимо. Но я все Софье выскажу! Не представляю, что будет, когда папа узнает. Он так радовался, что удачно выдал тебя замуж. Может… Алиса, не надо ему пока говорить?
— В смысле? — подняла голову Алиса. — Он же все равно узнает! Я не вернусь к Литвинову, я буду здесь жить, в своей комнате!
— На следующей неделе сюда Марина должна приехать с детьми и мужем, ты забыла? — мама все качала головой, никак не могла прийти в себя. — И развод… ну какой развод! В нашей семье не разводятся, ты же понимаешь. Еще и все говорить будут! Сплетен не оберешься! Такой позор! Уважаемая семья, и папа такое повышение получил…
Алиса слышала сейчас именно то, что боялась услышать, когда раздумывала не рассказать ли все сразу после первой брачной ночи. Все так и получилось. Она была виновата в позоре семьи. Она!
— Ладно, что-нибудь придумаем, я сама ему скажу, — продолжала мама. — Но ты уверена, что Герман вот такой мерзавец?! Не верится как-то. Может, ты сама что-то…
У нее зазвонил телефон, Алиса успела увидеть, кто звонит и тут же заверещала во весь голос.
— Не бери! Не бери!
Звонил Герман.
Однако мама укоризненно взглянув на дочь, ответила:
— Слушаю!
Алиса вскочила со стула. Решение мамы разговаривать с этим подонком она восприняла как предательство.
— Герман, Алиса мне все рассказала…, — начала она сурово, но быстро осеклась. — Вот как… неправда… не так, говоришь?
Алиса была не в силах больше это слышать! Она уже не сомневалась, что Литвинов в два счета обработает ее мать, завербует на свою сторону и снова Алиса будет виновата. Она не так поняла, она плохая жена, она… она… она!
Убежав в свою комнату, уже совсем пустую, без ее вещей, Алиса улеглась на диван и снова начала плакать.
Она совсем потеряла счет времени, мама к ней в комнату заходила пару раз, но Алиса не стала с ней разговаривать.
Когда уже стемнело, дверь отворилась, и в комнату зашел отец.
Одного его взгляда хватило, чтобы испуганно сжаться на диване. Папа не мигая смотрел на Алису, потом, чуть шатаясь, прошел в комнату и сел рядом. От него сильно пахло алкоголем. Алиса внутренне задрожала, она знала, что сейчас произойдет.
— Значит, собралась от мужа уходить, — негромким спокойным голосом начал папа. — Взрослая стала, да? Самостоятельная, раз такие решение сама принимаешь, а?!
Дверь открылась, в комнату заглянула мама.
— Федя, ты устал! — сказала она нарочито уверенным тоном, но Алиса знала: внутри мамы тоже сейчас все дрожит. — Поздно уже, давай ты отдохнешь, а завтра утром поговорим…
— Молчать! — заорал папа во весь голос, Алиса чуть не подпрыгнула на диване. — Молчать, когда я с дочерью разговариваю!
Вскочив с дивана, он грубо схватил маму на лацкан халата и вытолкал ее из комнаты, с шумом захлопнул дверь.
И снова сел рядом с Алисой.
— Пап… я…
Удар пришелся по лицу, сразу же онемели губы, в голове зазвенело. В немом крике Алиса открыла рот и тут же получила второй, еще более сильный удар ладонью по щеке. Голова дернулась назад, лицо горело от боли, но Алиса не произнесла ни звука. Только еще глубже забилась в диван.
Папа снова сел рядом и как ни в чем не бывало продолжил:
— Развод, значит? А у меня ты спросила? Я что, разрешал тебе развестись? Ты со мной поговорила? Спросила у меня совета? Сама, значит, все решила?
Алиса тряслась, губы болели так, что она боялась до них дотронуться. Папа всегда бил ее в первую очередь по губам, когда она пыталась что-то сказать.
Сейчас она молчала, опустив голову. Молясь только об одном, чтобы он больше ее не трогал, пусть орет, обзывает, материт, но только чтобы больше не бил. Надежды мало, быстро это никогда не заканчивалось, но вдруг…
Зачем она вернулась к родителям? На что надеялась? Знала же что так и будет!
— Я тебе спрашиваю!
Снова удар по лицу. Алиса попыталась закрыться руками, но папа не дал. Схватил ее за руку и спихнул на пол с дивана. Она едва успела встать. И тут же закричала от удара в плечо, не удержалась на ногах, упала.
В комнату снова влетела напуганная мама. Она попыталась оттащить папу от Алису, который уже схватил ее за волосы.
— Отпусти! Отпусти ее! — мама повисла на папиной руке, но он стряхнул ее. Правда и дочь отпустил.
— Я сказал, пошла вон! — Язык папы заплетался, глаза налились кровью. — Воспитала шалаву, мужика удержать под юбкой не может! Сука! Это ты виновата!
Он схватил маму за шиворот и снова вышвырнул ее из комнаты.
Алиса жалась к стене, слезы заливали лицо. Было очень больно, но еще более страшно.
— П-прости меня, п-пожалуйста, — всхлипнула она. — П-пожалуйста!
— Простить?! Ты опозорила отца! Мне Литвинов звонил! Почему я от него все узнаю?! Надо мной весь город смеяться будет! Или только о себе думаешь?!
— Нет… я…
И снова удар по губам. Они уже онемели, и Алиса даже не почувствовала боли. Надо молчать, чтобы больше не били.
— С этим сосунком я еще разберусь, он у меня кровью харкать будет! Шлюху, значит, в дом привел, засранец!
Схватив дочь как тряпичную куклу, он снова ударил ее, на этот раз в грудь. Алиса охнула, попыталась схватить воздух ртом, но не удержалась и снова упала на пол.
— От хорошей жены мужик никогда гулять не будет.
И занес ногу над головой дочери. Алиса услышала как со стуком распахнулась дверь и едва успела прикрыть голову руками. Однако удар пришелся в живот. Впервые отец ударил ее так.
Раздался пьяный папин голос:
— Я же сказал…
Опять звук удара и шум падающего тела рядом.
Алиса снова сжалась, инстинктивно подтянув ноги к груди и закрыв голову руками, она ожидала нового удара.
Глава 25
Герман
Звонок матери застал Германа на совещании, на котором отец, не слишком стесняясь, разносил работу отдела сына. В договорах с подрядчиками подчиненные младшего Литвинова допустили несколько существенных ошибок, которые могли стоить компании десятки миллионов рублей.