потому что папа будет против. А затем еще и Литвинову что-то сделает и плевать, чей он сын.
Папа может. Но к огромному удивлению Алисы, ее отпустили с Германом. А через три недели он сам пришел в их дом, просить ее руки…
От нахлынувших воспоминаний Алиса снова расплакалась. Плакала молча, без надрыва, но остановиться не могла.
Не любит и никогда не полюбит.
Нелюбимая жена. Ненавистная и презираемая.
Алиса знала, что шептали за спиной. Что такой как Литвинов будет гулять всю жизнь, изменять направо и налево. Такого красавчика ни одна у своей юбки не удержит. Алиса знала, что это правда, но закрывала уши, отказывалась это слышать.
Она хотела счастья. Хотя бы маленький кусочек. А ее любви к нему хватит на целую вечность…
Укутавшись в толстый махровый халат с сердечками и переплетенными обручальными кольцами, Алиса вышла из ванной. Она понятия не имела, что делать. Телефона у нее с собой не было, да и звонить некому.
Алиса скорее бы умерла от стыда, чем призналась бы родителям. Даже думать не хотелось, с каким осуждением на нее посмотрит мама. А папа… да он бы ее убил. “Позоришь отца!” — эту фразу она слышала с детства.
Нет, родители точно ничего не узнают. Обратно к ним — ни за что! Но как жить дальше, она не представляла.
За дверью в спальне было тихо.
Алиса набралась смелости и дернула ручку двери.
Глава 3
Заперто.
Алиса с силой ударила по двери, и чуть не застонала от бессилия. Сколько над ней еще будут издеваться?!
У нее сегодня свадьба! Она вышла замуж! Это ее день! Ее ночь!
Есть вообще в этой жизни хоть какая-то справедливость?!
Алиса была на пределе. Едва ли не впервые в жизни она была готова устроить скандал. Ее мечта о долгожданном счастье, надежда, что вот сейчас начнется самый счастливый период ее жизни с любимым мужем рухнули в одно мгновение. Но нужно было что-то делать. Она жутко боялась остаться запертой в этой гардеробной, где даже окон нет никаких.
Она снова заколотила в дверь. Мелькнул было страх, что своим шумом Алиса может разбудить соседей, но он быстро прошел. Самое главное для нее было выбраться на волю, а что делать дальше, она решит потом.
Алиса гнала от себя стыд, а еще чувство вины. Ведь если Герман так к ней относится, значит, она это заслужила.
“Никчемная, от тебя даже муж сбежал!” — раздался в голове девушки голос ее отца. “Ничего путного из тебя никогда не выйдет!”
Смахнув с глаз злые слезы, Алиса от отчаяния, не помня себя, забарабанила в дверь. Или она выберется отсюда, или…
Дверь резко отворилась, и не чувствуя перед собой никакой опоры Алиса упала прямо на Германа, стоящего перед ней в одних трусах.
Взлохмаченный и явно только что разбуженный Литвинов сориентировался быстро, поймал Алису и тут же отодвинул ее от себя. На мужском лице возникла брезгливая гримаса.
— Чего тебе? — грубо спросил он, не давая жене пройти. — Тебе мало было? Сказали же — сиди тихо и не рыпайся! Янку разбудишь.
От последней фразы у Алисы перехватило в горле. Она еще должна заботиться о его любовнице?! Да он совсем рехнулся?!
Пусть ненадолго, но возмущение вытеснило страх и чувство вины из души Алисы. Этого хватило, чтобы оттолкнув в сторону Литвинова, Алиса прорвалась в спальню. И тут же остановилась как вкопанная.
Конечно, она понимала, что увидит, но к такому невозможно подготовиться. На измятой постели, которая должна была стать ее брачным ложем, спала обнаженная Яна. Любовница ее мужа.
Никогда еще в своей жизни Алиса не чувствовала себя такой униженной, даже когда увидела Ольховскую в их номере. Даже когда Герман сказал, что никогда не любил ее.
Вид этой измятой кровати будет преследовать Алису всю жизнь. Вспоминая об этом дне, она будет видеть голую Яну на этих белых простынях, чувствовать чужой интимный запах. Запах измены.
Алиса пошатнулась, ее начало мутить. Она не так много ела на свадебном ужине, но чувствовала что вот-вот ее вывернет.
— Эй? — Герман развернул к себе Алису. — Ты мой вопрос слышала?
В глазах Алисы стояли слезы. За спиной зашевелилась Яна, но на нее новобрачная уже не смотрела. Не слишком отдавая себе отчет в том, что делает, Алиса замахнулась и влепила Герману пощечину.
Получилось не очень сильно, в последний момент, она испугалась, поняла, что творит и что последует за этим.
— Охренела?! — заорал Литвинов. Казалось, он только искал повода наброситься на Алису. А она сжалась от страха, увидев, как поднимается его рука.
“Сейчас ударит” — безнадежно и даже покорно подумала Алиса. — “И эта мечта не сбылась, чтобы больше не были.”
Удара не последовало, но Литвинов схватил Алису за плечи и хорошенько так встряхнул.
— Последний раз спрашиваю…
— Дай я, Гера, — перед Алисой возникла Яна. На обнаженное тело она накинула рубашку Германа и выглядела сейчас очень чувственно. И бесстыже. Своей наготы она ни капли не стеснялась. Алиса даже позавидовала Ольховской — и ее наглости, которой у Алисы никогда не было, и ее идеальной стройной фигуре. Такой у Алисы нет и никогда не будет. “Наша Алиса обижена природой, — сказал как-то отец ей и ее брату, когда Алисе было лет десять. — У нее нет талии, у Алисы мужская фигура”. Алиса запомнила эти слова на всю жизнь.
— Я сам с ней разберусь. Иди спи! — бросил Герман, но Ольховская его не слушала.
— Уйди, милый. Вот увидишь, мы с Алисой сейчас быстро найдем общий язык.
Она заставила Германа отойти в сторону, а сама, покопавшись в своей сумочке, вытащила мобильный.
— Небольшой свадебный подарок для жены моего любимого, — почти пропела она. — Но я тебе его не отдам, Алиса. Только дам посмотреть. А то ты, кажется, не поняла, кто главный в твоей новой семье. Спойлер: это я!
Усмехнувшись, она протянула телефон ничего не понимающей Алисе.
— Я подготовилась, милая. И если дернешься хоть раз, это видео будет во всех пабликах нашего города. А теперь подумай, что на это скажет твой папочка, а?
Алиса чуть не застонала.
На экране мобильника Яны она увидела своего младшего брата…
Глава 4
У Алисы волосы зашевелились на затылке. Пашка был моложе ее на пять лет, на нем родители уже не ставили столько педагогических экспериментов как на ней. Он был как бы надеждой рода, ему тоже доставалось от отца, но все же не так, как старшей сестре. В семье Алису назвали третьем родителем Павлика, потому что с детского сада младший брат был на ней.
И вот сейчас Алиса не дыша смотрела как ее оболтус вместе с приятелями курит самокрутку.
“Отец точно его убьет”, — пронеслось в голове у Алисы. — “Вот же идиот!”
Она не сразу заметила, что взгляд у брата немного странный, и как неловко он держит в руке странную сигарету. И как невпопад, совсем по-дурацке смеется…
— Опаньки! — раздался за спиной Алисы веселый голос ее мужа. — А мой родственничек-то укурыш, оказывается. Ян, почему мне не показала?!
Добавил он уже другим, недовольным тоном. Но Алисе сейчас было не до выяснения отношений этих двух.
Какой бы домашней девочкой она не была, все-так отличить сигарету от самокрутки она сумела. А значит… Холодный пот прошиб девушку. Ее брат наркоман?! Но как?! Когда? Почему она этого не заметила?!
— Не показывала, потому что это мое дело, — грубовато отрезала Яна. — А тебя бы все равно на ней женили. Это наша страховка на тот случай, если твой фригидный колобок решит рот открыть. Хватит!
Она выхватила телефон из рук Алисы и глядя в глаза жене Литвинова четко произнесла:
— Гера тебе уже сказал, ты — ширма. Послушная толстая ширма. А мы с ним как были вместе, так и будем. Станешь примерной женушкой перед его предками и не мешаешь нам с Герой. И тогда никто ни о чем не узнает. Поняла меня?
Алиса молча смотрела в миндалевидные зеленые глаза Яны Ольховской.
На душе скребли кошки. Хоть Алиса ничего еще не ответила, но и так знала, что уступит, согласится ради брата. Сделает все, чтобы отец его не прибил и не отправил его в военное училище.
У Пашки здесь большая любовь. Пусть хоть ему повезет в жизни.
Алиса отвела взгляд в сторону, и услышала как довольно усмехнулась Яна.
— Я знала, что мы договоримся. Так что будь паинькой, пока Гера не придумает как бы с тобой развестись!
Развод? О нем Алиса даже не подумала. В ее семье никто никогда не разводился.
— Ага, — рассеянно ответил Литвинов, включая свой мобильный. — Твою же…
От громкого возгласа мужа, Алиса вся сжалась, судорожно прижимая руки к груди. В номере поднялась суматоха.
— Нас спалили! — заорал Литвинов. — Яна! Идиотка! Тебя видели!
Он громко нецензурно выругался, явно забыв об Алисе и громко велел Ольховской:
— Собирайся, живо! Не хватало еще, чтобы тебя тут застукали.
Сам он лихорадочно натягивал на себя штаны, потом бесцеремонно стянул с Яны рубашку и не попадая пальцами в петли для пуговиц, подгонял свою любовницу. Та попыталась было возмутиться, но поймав горящий взгляд Литвинова быстро стала одеваться.
Часы на прикроватной тумбочке показывали пять утра, за окном было уже светло.
А ведь еще через пять часов, ровно в десять начнется второй день свадьбы. Алиса не представляла, как появится перед родителями, своими и Германа, перед гостями, которые, наверняка, будут сканировать ее взглядами. Она этого не вынесет!
— Я не поняла, так кто меня видел-то? — возмущалась Яна. — Я была осторожна, клянусь!
— Мать, — недовольно процедил Герман. — Она ничего отцу не скажет, уверен. Но тебе надо валить отсюда. Пошли, а то еще попадешься кому на глаза…
Он нервно лохматил волосы. Раньше у Алисы сердце ходуном ходило, когда он это делал, а сейчас она молилась о том, что эти двое исчезли. Или она исчезла…
— Сиди здесь и нос не высовывай! — перед глазами снова возникло разъяренное лицо мужа. — Я серьезно, поняла? Никому не открывай, никому не звони. Только попробуй, тебе не поздоровится.
Литвинов уже был полностью одет, Яна еще собиралась, искала какую-то свою заколку и огрызалась на Германа. А тот не сводил взгляда со своей юной жены.