— Ты помнишь, — едва слышно прошептала она и вздохнула.
Герман тыкал пальцем по клавиатуре, а Алиса терпеливо ждала.
“Я худший муж, и это не изменить, но у меня есть кое-что для тебя”.
Алиса проглотила противный комок в горле, поправила волосы, чтобы скрыть смущение.
Она не готова была к такому признанию, да оно уже и не было ей нужно.
А Герман держал в руке широкую прямоугольную коробку из бархата.
— Открой! — чуть ли не по буквам произнес он.
Одной слово, сказанное с огромным трудом, едва не заставило Алису разреветься. Но она послушно взяла в руки подарок.
Бриллианты в колье казались огромными, Алиса даже недоверчиво коснулась их пальцами.
— Холодные какие, — робко улыбнулась она. — Спасибо… не ожидала…
Они сидели молча в беседке и смотрели на закат. Алиса вздрогнула, когда почувствовала как Герман снова взял ее руку в свою.
Потом поднес ее к губам и поцеловал.
Глава 65
Софья Андреевна не приехала. За день позвонила и сказала, что простудилась. Поймала как-то вредный вирус и очень боится заразить своего любимого мальчика.
Алиса втайне обрадовалась, выносить свекровь два дня требовало немало усилий. Но когда увидела как мрачнеет лицо Германа, устыдилась своего эгоизма. Можно было бы и потерпеть ради него. Он очень сильно любит мать, Алисе нередко казалось, что побольше, чем своего отца.
— Она приедет, когда выздоровеет, — Алиса ласково погладила мужа по спине и тут же испуганно убрала руку, почувствовав как он дернулся.
“Господи, да что опять?” — мысленно взмолилась. — “Что не так?!”
Психологическое состояние людей после комы необходимо восстанавливать не менее тщательно, чем физическое и ментальное. Алиса знала уже и это. Врачи не находили в поведении Германа ничего критичного, депрессии в медицинском смысле у него не было, ну а характер…
Алиса нервно вздрогнула. Характер Германа еще не раз заставит ее просыпаться ночью в холодном поту.
Будь она умнее, как та же Ольховская, собрала бы манатки и свалила куда-нибудь на белый песок восстанавливать уже свою нервную систему. Но Алиса — никогда она так с ним не поступит. Потому что…
Долг? Чувство вины? Обязанность? Любовь? Жалость?
“Не жалей меня” — появилось на экране планшета, Алиса про себя чертыхнулась. Снова он мысли ее читает.
— Я не жалею тебя, а сочувствую! — вздохнула она. — Это разные вещи.
На лбу Германа прорезалась глубокая вертикальная морщина. Алиса не могла отвести взгляда от его напряженного лица. Может, это и есть настоящий Герман Литвинов, когда с него слетела шелуха мнимого благополучия и уверенности в собственном превосходстве?
А может, когда придет в себя и восстановится, станет прежним? Высокомерным и жестоким? А если не восстановится и потеряет надежду, станет жутким мизантропом и превратит свою жизнь в ад?
“Они меня не любят таким. Только не ври”
Длинные худые пальцы резво бегали по экрану планшета. Намного быстрее, чем еще неделю назад. Да и врачи отмечали положительную динамику, и только Герман, казалось, был собой недоволен.
— Им сложно привыкнуть видеть тебя… другим, — осторожно подбирая слова ответила Алиса. — Их тоже можно понять.
Наверное. Сама Алиса своих свекров не понимала. Точнее, она была в них разочарована. А как она хотела обрести в них свою настоящую семью после свадьбы! Но этот год показал: семья — это ты сама, и рассчитывать на любовь, доброту и принятие ты можешь только от самой себя.
Сейчас у Германа был небольшой перерыв между процедурами, и это время они проводили в их номере. Жилье и правда больше походило на семейные апартаменты в добротном санатории, чем на больничную палату. Спальня со специально оборудованной койкой и небольшая гостиная, где на раскладном диване спала Алиса.
Маленькое пространство для двоих, намного меньше их коттеджа в поселке. Вроде бы должно способствовать сближению, но Алиса все равно робела рядом с ним. Наверное она так и не избавится от комплекса нелюбимой ненужной жены. А так хотелось иногда собственнически, по-женски запустить ладонь в его густые волосы, провести рукой по телу. Потому что моё! Имею право!
Испугавшись своих мыслей, Алиса даже спрятала руки за спину. Обычно они в это время просто отдыхали, Алиса могла что-то почитать вслух или просто послушать музыку.
Сегодня, пока у Германа были процедуры, “двое из ларца”, как мысленно назвала про себе Алиса разработчиков чат-бота, прислали очередную демо-версию, которая была далека от идеала. Даже Алиса это понимала, за эти месяца начала кое в чем разбираться. И да, она все больше думала о том, что Сабуров оказался прав — потеря времени и денег. Но вслух об этом не говорила. Потому что Герман загорался, когда они присылали очередную доработанную версию. Вот и сейчас открыл ссылку на планшете и стал внимательно разглядывать. А Алиса сидела рядом.
— Мне кажется, получше стало, — кивала она с умным видом. — Если у них получится подтянуть базы с карточками дел и без ошибок…
Ее отвлек мобильный, она хотела даже не брать телефон, но он лежал ближе к Литвинову и тот увидел, кто звонит.
Игнат.
— Ответь, — медленно выговорил он. Приказал.
С Игнатом все было сложно, Алиса теперь ругала себя за их отношения, за то, что невольно дала ему надежду, что жаловалась ему на мужа, а потом сама же с ним и уехала. Сабуров ее не отговаривал, в отличие от свекрови, но Алиса по его глазам видела, как он расстроен.
Меньше всего ей хотелось потерять его дружбу, и они продолжали общаться. Когда Германа не было рядом.
— Случилось, наверное, что-то, — пробормотала Алиса. И не ошиблась.
— На громкую поставь, — еле выговорил Герман, буравя жену пристальным взглядом.
— Привет, Игнат! — громко сказала Алиса и покосившись на мужа, добавила. — Ты на громкой связи, Герман со мной.
— Это даже хорошо! — раздался веселый голос Сабурова. — Ну ты там как, Литвин? Уже танцуешь?
— Игнат!
— Ну а что? Запер тебя в четырех стенах, пусть не обижается, — Игнат и не собирался извиняться, Алисе, наоборот, показалось, что он специально хочет задеть ее мужа. — Я по делу. Слышал от Аркадия, вы думаете менять клинику?
— Нет! — едва разжав зубы произнес Герман.
— Надо, Гера, надо! — Сабуров как ребенка отчитывал Литвинова. — Значит, так! Я твоей жене обещал вернуть тебя в норму, так что не говнись тут, понял? А то я сам к вам прилечу.
Алиса уже боялась даже взглянуть на мужа. А еще ей хотелось закрыть руками уши не слышать этого всего. Сабуров тем временем продолжал.
— Есть одно место, там таких как ты не то что на ноги поднимают, а Олимпийскими чемпионами делают, почти. Восстанавливают даже тех, кто долго на паллиативе был. Прикинь?
— Такое же не бывает? — неуверенно протянула Алиса.
— Бывает, — жестко ответил Игнат. — Самое смешное, что клиника у нас на Алтае. Работает два года на базе старого еще “цековского”* санатория. Он заглох в девяностые, а недавно выкупили его ребята, близкие к минздраву и не только… Туда просто так не попасть, но я уже забросил удочки. Решение за тобой, Литвин. Только не дури, не отказывайся!
— Нет! Без тебя разберусь. - Очень длинная фраза, казалось, забрала у Германа все силы.
— Я так и думал, — снова раздался издевательский голос Сабурова. — Хочешь жену на всю жизнь привязать к инвалиду? Умно, Гера, умно.
Алиса и ахнуть не успела, как ее телефон полетел в стену.
Глава 66
На Алтай они все-таки поехали. Но не сразу, а только через два месяца, когда их готовы были там принять и потому, что Герман теперь туда рвался. Хотя Алиса чуть ли не на коленях умоляла его остаться в Швейцарии, потом предлагала на выбор еще три реабилитационных центра не хуже, но Литвинов уперся рогом.
Алиса уже прокляла тот день, когда решила позвонить брату. Сначала именно она загорелась идеей переезда на юг Сибири. Все, что могла найти в интернете об этом санатории нашла и прочитала, но куда больше ее впечатлил разговор с тамошним реабилитологом, которому она отправила последний отчет состояния мужа.
Нет, ничего этакого ей не обещали, но были очевидные преимущества — меньше медикаментозного лечения и агрессивного вмешательства в организм, больше физической активности, дыхательных упражнений, акупунктура. Этакая смесь современных исследований с индийской аюрведой и китайской традиционной медициной. Однако все необходимые государственные лицензии и разрешения на оказание медицинской помощи у санатория были.
В принципе, Алису устраивали швейцарские медики, последователи доказательной медицины. Герман восстанавливался очень хорошо для человека, от которого и выхода из комы не ожидали. Но никто не говорил о полной реабилитации — речь никогда не будет прежней, останутся быстрая утомляемость, когнитивные и неврологические расстройства. А значит, полноценной жизни ему не видать.
Конечно, счастье уже то, что живой, но если есть шанс сделать больше, то преступно его упускать. Алиса себе этого никогда не простит. И ему тоже. Поэтому и выясняла втихаря все, что нужно было. Потому что Герман категорически отказался даже обсуждать этот вариант, зато подналег на физиотерапию. Однажды не рассчитал силы, потом целый день насмарку.
И все же Алиса не теряла надежды уговорить мужа. Герман начал ее слушать, не всегда и не сразу, но если вспомнить, как он относился к ней год назад… Но сначала нужно было поговорить с Пашкой и вытрясти из него правду.
Брату она позвонила, когда Литвинов занимался с нейропсихологом и точно не мог ничего услышать. Алисе было противно делать это все за спиной мужа. Мама обычно так вела себя с папой. Лишь бы он ничего не знал, а она провернет так, как ей нужно. Было в этом что-то лицемерное и трусливое, что ли. Юношеский максимализм так до конца и не выветрился еще из Алисы.
Пашка юлил, собирался даже сбросить вызов, но старшая сестра повела себя не так как обычно. Алиса стала угрожать позвонить папе. Шантаж сработал безотказно. И через четверть часа на швейцарский номер Алисе позвонили.