— Герман, родной мой, — от сына она не отходила. Насмотреться не могла. — Какой ты стал… этот Алтай, вот правду говорят, мистический край, шаманский.
Она со слезами на глазах буквально ощупывала Германа, пока Алиса занималась хозяйством. Пришлось срочно вызывать клининг, доставку еды… Голова шла кругом.
А тут еще и мама позвонила. Вечерним рейсом она возвращалась в Москву и просила Алису лететь вместе с ней.
— Мам, мне нужно это обсудить с Германом, он же один останется…
— Как это один? — свекровь, казалось, слышала каждое слово. — Я вообще не вижу смысла сейчас жить здесь. Дом даже толком не протоплен. Осень на дворе. Германа я заберу к нам. Алиса, ты сейчас нужна матери, это понятно. Такая трагедия. Нам надо вообще понять как жить дальше.
— Это мой дом, мама, — Герман глядел не на нее, а на замершую рядом Алису. — Я буду жить здесь. Со своей женой. А поговорить нам придется. Обязательно. Я сам решу, когда. Сейчас важнее всего Алиса, она отца только что потеряла.
— Боюсь, все не так как ты думаешь, сынок, — в голосе Софьи Андреевны сквозило легкое пренебрежение. — Поговорим позже. Я всегда рядом, родной.
Глава 72
Герман
Влюбиться в собственную жену. В девчонку, которую презирал и ненавидел всей душой. Да его воротило от одной мысли, что придется лечь с ней в постель.
Никогда еще не было такого, чтобы он захотел женщину, которая не понравилась ему с первого взгляда. Всегда любил глазами.
Раньше.
Герман криво ухмыльнулся собственным мыслям. Год назад бы не поверил, что такое возможно. Но он больше не хотел вспоминать, что было год назад. И два, и три…
Теперь все по-другому, нет смысла сравнивать. Последний год показал, кто здесь “ху”. Любимая присказка отца… А он тоже себя проявил, как и мать. Откупились деньгами, и на том спасибо! Герман знал, во сколько обошлось его лечение. Приличные деньги даже для их семьи.
И только та, которую он гнал от себя, издевался и проклинал, оказалась рядом. Не просто рядом.
Германа еще беспокоили головные боли, он, всю жизнь на спорте, все равно чувствовал себя беспомощным калекой, потому что мелкая моторика до сих пор давалась ему с трудом. И тем не менее он понимал, что грех жаловаться. Не просто вернулся с того света, а даже не инвалидом.
Иногда смотрясь в зеркало, он себя не узнавал. Лицо изменилось, да и черт с ним, не в этом дело. На него смотрел другой человек. И он знал в отличие от того, прежнего, цену каждому глотку воздуха.
Алиса во сне беспокойно зашевелилась, по-детски выпятив нижнюю губу. Герман замер, не дыша, испугался, что она сейчас проснется.
Его спасение. Его жизнь. Время от времени Герману приходили в голову мысли, что не будь Алисы, он бы уже сдох. Она и правда спасла ему жизнь, не бросив там на дороге, не сбежав от страха.
Она и только она боролась за него, воевала, ругалась с его матерью. Он мало что помнил, находясь в коме, но осталось стойкое ощущение, что никому кроме жены, которой он и мужем то нормальным не был, Герман не нужен. Как ему было стыдно и отвратительно, что она видит его таким беспомощным и жалким! Но она не уходила, святая Алиса!
Его Алиса! Он бы никогда себе не простил, если б упустил ее, если бы она не стала его. Не влюбил бы ее в себя заново. Единственная женщина, за которую стоило было бороться. И он выиграл эту борьбу.
Но как приятно было наблюдать перекошенную морду Бурого! Герман радовался, что Алиса сейчас спит и не видит его довольного лица. Да, Игнат, ты опять проиграл. Как и десять лет назад с Яной. Потому что я лучше тебя, смирись с этим, самородок! Может, в бизнесе и ты и круче пока, но в любви… это моя игра, придурок!
Дух соперничества с Сабуровым никуда не ушел из Германа.
Когда на следующий день пришла новость, что Климов отбросил коньки, Герман еле удержался от радостного возгласа. У него не было такого шокового состояния как у Алисы и тем более он не разрыдался. А ей можно, он ее отец как никак. Хотя тот еще урод! Герман никогда не простит тестю, что чуть не отправился на тот свет. Повезло ему, что сдох! И Герману тоже повезло, потому что как разруливать эту ситуацию он не очень понимал. А она разрешилась сама собой.
У него хватило ума оставить свои мысли и эмоции при себе, Алиса и так была на грани. Конечно, одну он ее никуда бы не пустил. Ожидать, что она пропустит похороны отца, не приходилось.
Дорога оказалась сложная, нервная. Герман пока не чувствовал в себе сил и желания оставаться в родном городе. Конечно, реабилитацию он мог подобрать себе и там, но домой его, мягко говоря, не тянуло. Ему было комфортно в их с Алисой уютном мирке, где их никто не знает, не лезет, не напоминает о прошлом. Жене он пока о своих планах не говорил, рано еще было, но у него уже складывалось представление об их будущей жизни и многим людям в ней не было место.
Но жизнь, как обычно, посмеялась над его планами.
Он понял это еще на похоронах, по взглядам, которые на них бросали родственники, по тому, как на Алису смотрела мать, как теща цеплялась за свою дочь. Как за спасательный круг. А ведь только тогда Герман подумал о том, что смерть Климова серьезно повлияет на расклад в их семьях. И главное, на те договоренности, которые были между родителями. Наверняка, не только между ними. Всего Герману никогда не рассказывали. Но теперь придется выяснять. В первую очередь, чтобы оградить себя и Алису. Капиталы отца, как и будущее их семейного бизнеса его уже мало интересовало. Герман для себя уже все решил, но ему нужно было время. Вот только его ему не дали.
Первым ударом стал отъезд Алисы. Он готов был нанять для ее матери хоть сотню помощников, лишь бы его девочка оставалась с ним. Но стоило было только раз взглянуть в ее глаза, как Герман сдался. Не такая уж он эгоистичная скотина, чтобы ничего не понимать.
Они договорились, что максимум через два дня Алиса вернется к нему. Никто из московской служебной квартиры тещу не гнал, скорее она не хотела оставаться одна.
Мать активно настаивала на том, чтобы первую ночь без жены Герман провел в родительском доме, но он даже слушать не хотел. И его вроде бы оставили в покое. Только спешно наняли круглосуточную медсестру, которая будет с Германом, пока не вернется Алиса.
А на следующий день мать с отцом позвали его на обед. Отказ не принимался. Им надо было поговорить. Но Герман и представить не мог, во что выльется этот разговор.
Глава 73
Герман
Когда Герман жил с родителями, его мама возвела в культ семейные обеды на выходных. Вечерами им редко удавалось собраться вместе — сначала из-за отца, который работал допоздна, а потом Герман повзрослел и стал пропадать в городе с друзьями в своей квартире.
Кстати, а где они, друзья?
— Я так счастлива видеть, как ты улыбаешься! — мама подошла и обняла его сзади. Германа сразу окутал привычный запах дорогого парфюма. — Если бы ты только знал, что мы пережили!
— Расскажешь? — он осторожно убрал с себя руки матери и обернулся к ней.
— Что? — мама выглядела немного удивленно.
— Расскажешь, что вы пережили? — терпеливо переспросил Герман и пошел в столовую, откуда уже доносились приятные запахи еды.
Отец уже был там. Осторожно обнял сына, будто боялся до него дотронуться, оглядел со всех сторон и явно остался доволен.
— Совсем другой человек, — радостно заключил он. — По сравнению с тем, каким мы тебя видели в аэропорту… Чудеса! Всего за два месяца такой результат.
— И правда другой, — негромко обронил Герман, но его, казалось, не услышали. Дом казался ему чужим, хотя почти за год, что его тут не было, ничего не изменилось.
— Сынок, столько всего произошло, ты наверное, хочешь знать, — мать была возбуждена до крайности. Герман редко ее видел в таком состоянии. Когда приезжала к нему в Швейцарию была намного сдержаннее. — Пора возвращаться в цивилизацию, а то совсем, наверное, отвык от нормальной жизни. Мы с папой поможем. Садись, поешь хоть домашнее. Чем тебя там кормили?
— Нормально кормили, — от маминой трескотни уже начала болеть голова. — Но я поем, конечно.
Родители смотрели на него словно он только что из тюрьмы и лично накладывали в тарелку побольше еды.
Следующие полчаса его почти не трогали, сначала мать рассказала все местные сплетни, а потом передала эстафету отцу.
— Знаешь от Игната, что мы туристический комплекс хотим на Алтае строить? — спросил он сына. — И не только его, в прошлом месяце еще на Валдае тоже проект есть, мы там не одни, но попасть туда было ох как не просто…
Герману уже надоело молчать и он спросил прямо.
— Мы же не строили туристические объекты, пап. Надо сказать “спасибо” моему покойному тестю?
По тому как мгновенно изменились выражения лиц родителей благодарности они к Климову не испытывали.
— Об этом мы и хотели с тобой поговорить, сынок, — мать сделала упреждающий знак отцу и тот промолчал. — Сам знаешь, о покойниках не говорят плохо, но туда ему и дорога! Мы с папой хотим перед тобой извиниться. Мы были неправы, заставив тебя жениться на этой девочке. Аркаш!?
— Да, мать права, Гера. — Ему было сложно признаваться в своих ошибках, а Герман готов был расхохотаться. Что-то такое он и ожидал. Но молча ждал, что последует дальше.
— Полтора года жизни коту под хвост, лучшее время, — снова солировала мать. — Еще и еле живой остался, а кома все равно без следа не проходит. Будь он проклят, тварь!
— Мам!
— Я сына из-за него чуть не потеряла! — воскликнула она и добавила уже чуть спокойнее. — На тебя напали неслучайно! Это Климов велел тебя избить.
Мать замерла ожидая реакцию сына, но Герман лишь пожал плечами. Не то что бы внутри все перегорело и он простил, нет, конечно, но за Алису он был все-таки благодарен прокурору.
— Уверена? — спросил Герман. — А доказательства есть?
— Да если б были…, — отец нервно дернул подбородком. — Мне на ухо шепнули…, но я уверен, что это правда. В его это стиле. В его!