Разъяренный Литвинов ворвался в дом, когда она уже вытащила в прихожую все чемоданы и сумки.
— Это что? — Он непонимающе уставился на пол.
— Я ухожу, Герман. Ухожу от тебя.
Глава 80
— Уходишь?! — Герман ошеломленно смотрел на жену. В его глазах больше не было ярости или возмущения. Только удивление, растерянность и какая-то щенячья беззащитность У Алисы сжалось сердце от боли.
Как же она его любила! Вот такого — беспомощного и в то же время сильного, красивого безумно и такого отталкивающего, доброго и одновременно эгоистичного, своего и, увы, чужого. Будущего у них не было. Алиса понимала это настолько отчетливо, что даже не пыталась себя обмануть.
Все кончено.
— Ухожу! — она решительно кивнула. — И подам на развод. Спасибо… за все, Герман, но дальше… я не смогу.
В несколько быстрых шагов Литвинов пересек прихожую и схватил Алису в объятия. Она не сопротивлялась, мешком повисла у него на руках.
— Как? Почему? Я же люблю тебя! Ты все для меня! Я… — он сильно встряхнул ее, заставив посмотреть в глаза. Сам застыл, вбирая в себя ее взгляд, а потом… отпустил. — Что случилось? Ты… это… из-за Марины… то есть Оксаны этой? Янка? Сабуров опять чего наплел? Мы все решим! Я тебя никуда не отпущу.
Он лихорадочно покрывал поцелуями ее лицо, а она замерла, вбирая в себя его ласки, чувствовала, что в последний раз. Больше такого не будет.
Наконец он отпустил ее. Алиса обняла себя за плечи, устало присела на краешек подлокотника дивана.
— Дело не в этой Оксане или Ольховской и уж точно не в Сабурове. Дело в тебе Герман. И во мне.
— А что не так? — раздраженно бросил Литвинов. — Я больше не привязан к тебе и могу жить сам? В этом проблема? А ты хотела, чтобы я шаг не мог без тебя ступить?
Лучше бы он ее ударил! Да она больше него радовалась, когда он выкарабкался из комы, когда никто в него не верил, кроме нее! Она рыдала от счастья, видя его вымученные тяжелые шаги.
— Я тебя никогда не держала! — процедила она. — И не держу. Ты сам просил, чтобы я была рядом, а теперь не нужна стала…
— Да что за бред? — Герман был искренне возмущен. — Я. Тебя. Люблю. Сколько раз мне повторить, чтобы до тебя дошло?! Я…
— Ты любишь меня, — Алиса очень хотела до него достучаться. А может, все-таки надеялась на чудо? — Любишь так как умеешь. Так, как любил Яну. Только я не она. Я не смогу как…
— Да при чем тут она?!
— При том, что ты уже наигрался в любовь со мной, Герман! Для тебя любовь — это игра! Состязание! Пришел, увидел, победил! — она горько рассмеялась. — Тебе скучно со мной, и нужны новые победы, верно? У тебя и с Яной было так же как со мной сейчас, разве нет? До меня только сегодня дошло, когда увидела тебя с этой Оксаной. Ты же и Ольховской говорил, что она — любовь всей твоей жизни! И изменял ей, а она — тебе, вам всегда было мало друг друга, вечно чего-то не хватало, и вы это искали на стороне. Я так не смогу. Прости.
Алиса видела как все краски слетели с красивого лица ее мужа. Сейчас Герман был похож на застывшее изваяние. Он молчал долго. Казалось, ему потребовалось время, чтобы переварить слова Алисы.
— Я никогда тебе не изменял. У меня даже мысли такой не было, — медленно, почти по слогам произнес он.
— Это лишь вопрос времени, — Алиса нервно теребила ручку объемной сумки, которая стояла на чемодане в прихожей. Надо было уходить. — Ты ищешь драйв, азарт, не знаю что еще, в других женщинах. Ты по-другому просто не умеешь. Не умеешь по-другому любить.
— Вот, значит, как? Я не так люблю? — Герман прислонившись к входной двери, скрестил руки на груди. — А кто, интересно, умеет правильно? Бурый? Это он тебе такие “умные” мысли в голову вложил?
— Игнат здесь ни при чем! — вспыхнула Алиса. Она чувствовала, что все бесполезно, он ее не понимает. Герман не изменится, он не верил ей, не признавал проблему в себе, винил почему-то Сабурова.
Хотя ей надо было выговориться, выплеснуть из себя боль. Четко обозначить то, что терзало ее в последнее время, что не давало ей быть счастливой с тем, кого она любила всю жизнь. С тем, кто говорил, что любит ее.
— Очень сомневаюсь, что Игнат ничего тебе не лил в уши, — Литвинов устало покачал головой. — Никуда я тебя не отпущу. Это во-первых. А во-вторых… ты просто не уверена в себе! Внешне изменилась, а внутри одни комплексы. Ты ревнуешь, а причин нет. Ты — не Яна, я же не идиот, чтобы вас путать. И люблю я тебе не так… Как ты вообще хочешь? Что ты хочешь от меня?!
Герман заводился, речь, которая так до конца и не стала прежней, стала сбиваться. Он замолчал, тяжело дыша, выжидающе смотрел на Алису.
— Ну, так как я должен тебя любить?!
А Алиса сама не знала, чувствовала только, что не хочет жить как раньше, не хочет больше такой любви, какая была у Литвинова к ней. Не хочет быть на заднем плане, не хочет быть надежным тылом для него, не хочет видеть благодарность в его глазах е ней и азартный интерес к “свежему мясу”.
Она любила Германа. Пусть не так восторженно-идеалистически как до их свадьбы, более осознанно, как ей казалось, принимая и понимая его недостатки. Но его любви для нее было недостаточно.
А ее любви на двоих точно не хватит.
Она знала, что поступает правильно. С ним ей будет больнее, чем без него. А Герман… Герман никогда не любил ее настолько сильно, чтобы страдать. Он быстро утешится. И все забудет. Пойдет дальше.
Грустно улыбнувшись своим мыслям, она наконец ответила
— Я не знаю, как ты должен любить. Но мне точно не нравится слово “должен”. Ты мне ничего не должен.
Она стала медленно одеваться, чувствуя на спине испепеляющий взгляд мужа.
— И куда ты собралась?
— К маме, — терпеливо ответила она, отмечая про себя, что несмотря на его “не отпущу”, он не делает ничего, чтобы она осталась. — Вещи поможешь отнести в машину?
Она обернулась к мужу, Герман о чем-то сосредоточенно размышлял. Потом кивнул, скорее себе, чем Алисе.
— Ладно. Езжай. Но только на такси. Завтра утром я приеду, и мы поговорим.
Он сам вызвал ей машину, все вещи Алисы остались в коттедже.
Никто из них не знал, какая им предстоит ночь…
Глава 81
Герман
Едва такси с Алисой отъехало от коттеджа, Герман дал волю чувствам. Собранные ей сумки и чемоданы разлетелись в разные стороны. Черта с два она от него уйдет!
На ровном месте истерику закатила! Такого от разумной и понимающей Алисы он не ожидал. Их первая крупная ссора с тех пор как они вместе. По-настоящему вместе. Все, что было “до” он не считал отношениями, даже вспоминать не хотел. А она все помнила и не хотела отпускать то, что не имело никакого смысла!
Не прошло и получаса, как он пожалел, что отпустил ее. Уступил, чтобы не накалять, чтобы показать ей, что он считается с ее мнением, что ему не плевать на ее чувства.
А теперь понимал, что зря. Нельзя было разрешать ей уезжать. Надо было сразу расставить все на свои места.
Развод? Герман усмехнулся, натягивая на себя первую попавшуюся в шкафу куртку. Да только через его труп. Он никогда ее не отпустит. Герман даже не представлял, что могло такого случиться, чтобы он он согласился.
Он любил Алису. Любил как умел. И уже не представлял себя без нее рядом. Да, он не идеальный, но не надо навешивать на него свои комплексы. У него ничего не дрогнуло сегодня, когда он увидел Яну, чужая совсем. А эта Оксана… Бред какой!
Такси ехало долго, Герман уже весь извелся. До жены так и не дозвонился: ее телефон был то выключен, то шли длинные гудки.
Машина приехала, когда он уже думал наплевать на все медицинские предостережения и самому сесть за руль. Его автомобиль так и стоял в гараже, а водителя себе Герман и не нанял.
К теще он подъехал уже за полночь. Вспомнил, когда приезжал сюда последний раз. И тоже за Алисой.
Он вернет домой свою жену. Надо будет — силой унесет. Но ночевать она будет с ним в их доме!
Однако в квартире тещи его ждал сюрприз.
— А Алисы здесь нет, — ответила ему Татьяна Петровна. — И вообще, ты меня разбудил!
— Где она? — рявкнул Герман не обращая внимания на обиженный тон тещи. Эту женщину он не любил и не уважал. Знал, что она никогда не была хорошей матерью для его жены, поэтому и не старался быть вежливым. — Какого черта ее здесь нет? Она приезжала?
— Не смей на меня кричать! — неожиданно фыркнула эта тщедушная моль, Герман остолбенел от изумления. — Ты мизинца не стоишь моей дочери. Вам давно надо было развестись, Алиса все правильно решила. И так ей всю жизнь поломал!
Литвинов зло расхохотался.
— Я? Это я ей поломал жизнь? — От возмущения Герман даже забыл, зачем приехал. — Я позволял ее избивать? Я повесил на нее младшего брата, с которым она все время нянчилась и за которого получала все шишки? Да вы никогда ее не любили! Никто из вас!
— А ты, значит, любишь? — вот теперь-то Литвинов видел перед собой настоящее лицо тещи, которое было надежно скрыто, когда ее муж был жив. — От тебя в ее жизни только одни беды! К счастью, теперь она выбрала правильного мужчину!
— Не понял! — он был готов придушить эту гадину, которая плевалась сейчас в него ядом. — Какой… Где Алиса?!
Та в ответ лишь победно ухмыльнулась.
— Она с тем, кто ее по-настоящему любит и ценит!
Больше Герман не слушал тещу — рванул в квартиру, не раздеваясь. Вихрем пронесся по всем комнатам — Алисы и правда не было.
Снова попытался ей дозвониться. Телефон был отключен.
Перед глазами поплыли непрошенные картинки. Значит, так она его любит?
В голове не укладывалось.
— Алиса сама позвонила Игнату Сабурову, — донесся из-за спины голос тещи. — Он сразу же за ней приехал и увез.
Больше Герману здесь делать было нечего.
Перед глазами все расплывалось. Его Алиса не могла ему изменить, не могла! Эта сука врет! Не помня себя, Герман выскочил на улицу. Грудь разрывало от нестерпимой боли, он задыхался.
Звонить Сабурову Герман не стал, вызвал такси и велел ехать за город, где располагался коттеджный поселок. Там год назад Игнат справлял то самое новоселье. Они и ехали по той самой дороге, которая навсегда изменила жизнь Литивнова. Но сейчас это казалось несущественным.