Открываю глаза, и меня скручивает волной желания. Давид, не отрываясь, смотрит на меня. Никто и никогда не смотрел на меня ТАК. Под его взглядом я чувствую себя самой желанной и сексуальной в мире. Его глаза зрачки так сильно расширены, что не видно цвета. Столько в них голода и жажды…
Я нервно сглатываю, когда он подходит ко мне. Кожа горит, я сама в огне желания и потребности в нём. Он толкает меня к креслу, наушник выпадает из уха, я повинуюсь и быстро стягиваю с себя трусики. Я изнываю от похоти. Меня трясёт. Слышу, как он разрывает упаковку от презерватива, оборачиваюсь и смотрю, как он раскатывает резинку по длине. От мысли, что сейчас он будет во мне, становлюсь ещё мокрее. Я уже знаю, что меня ждёт, и стараюсь заранее расслабиться. Берестов подходит ко мне и одним толчком входит в моё тело. Боли практически нет… Он вколачивается в меня мощными, сильными толчками. Мне приходится сильнее вцепиться за спинку кресла, чтобы не упасть. Он трахает меня, берёт, имеет. Я даже не знаю, как назвать этот процесс. Но вот моё тело… Оно меня предает. Я чувствую, как знакомая спираль начинает скручивать низ живота. Лицом падаю на руку, чтобы хоть немного заглушить похабные стоны, которые Давид вырывает из моего горла. Он прекрасно знает, что делает со мной. Мне так хорошо, так чертовски хорошо. И ему тоже! Я точно знаю, чувствую.
Мы оба дышим тяжело и рвано. Движения босса становятся всё более хаотичные и резкие. А я чувствую, что уже не могу. У меня болят ноги, руки, спина… И внезапно всё перестает существовать. Хватаю ртом воздух. Меня накрывает оргазм. Сильный, мощный, долгий, выбивающий из реальности…
Я кричала, материлась и умоляла… Даже не помню, что происходило. Вернулась в себя нескоро и полностью удовлетворённая. Почувствовала, как Давид замер на секунду и излился в презерватив. Мне было так хорошо, что уже было всё равно, что он будет делать с моим телом. Мужчина навалился на меня сверху. Чувствовала его дыхание на своей шее. Я хотела, чтобы он меня обнял… Но он этого не сделал.
Он вышел из меня, а я все так же продолжала стоять раком. Услышала его шаги и то, как полилась вода в ванной. Через несколько минут входная дверь хлопнула. Давид ушёл.
А с утра меня ждал денежный перевод на карте.
19
— Ну, как тебе? — спросила подругу.
— О-о-о, мне нравится, хочу!
— Настя, ты не помогаешь, — проворчала я, перекатываясь на другой бок.
— А что ты хочешь от меня услышать? Смотря для каких дел тебе кровать нужна, — поднялась на локти блондинка и посмотрела на меня с озорной улыбкой. — На траходрон эта малышка не тянет, слишком мягкий матрац, но если просто спать, то да! Будет приятно. А заниматься сексом можно и на полу или в кресле.
Я едва удержалась, чтобы не стукнуть её. Не хочу я на полу и в кресле! На кровати хочу. Ещё одного раза сзади мой позвоночник просто не выдержит. Уже чувствую, что на день рождения буду просить абонемент в центр Бубновского.
— Ладно, давай ещё поищем, — проворчала я, вставая.
А так хотелось лечь на живот и заснуть. Всё же связь с боссом меня доконает. Когда ушёл из квартиры, я места себе не находила. Всё накручивала себя, пыталась понять, почему он такой грубый и неотёсанный чурбан. Такого надумала, что сама его жалеть начала. Какие только психологические травмы я не приписала Давиду. Ох уж эта наша женская натура. Всему нужно найти объяснение. Ну, не могу я просто бездумно шпёхаться с ним. Не для меня это. Я хочу какой-то ясности и простого человеческого отношения. А не кончил — ушёл. После этого чувствую себя грязной давалкой.
Умом я понимаю, что не должна так делать, должна относиться, как к работе, но не могу. А когда деньги пришли, так я вообще приуныла. Радоваться надо, но нет… Надеюсь, шопинг поможет прочистить мозги. Отпросилась на пару часиков у Руфины, чтобы выбрать кровать. А то станется с босса тащить меня в отель. Потом надо зайти к гинекологу и набрать юристу, а ещё на СТО съездить… Столько дел.
— Слушай, — оторвала меня от мыслей Настя. — А почему ты здесь кровать подбираешь? Ты же работаешь в одной из лучших мебельных фабрик… Как-то это странно.
— Ну, многие кондитеры не едят сладкое, потому что надоело, — ответила я.
— Что-то ты темнишь, Наталья, — строго сказала подруга.
А она это дело умела. Настя из нас самая пробивная. Сама добилась всего, чем владеет. Я ею восхищаюсь. Вот и сейчас упёрла руки в боки и смотрит с подозрением.
— И как-то странно, что тебе понадобилась новая кровать.
— Я же говорила…
— Да-да, не хочешь, чтобы что-то напоминало об этом дегенерате бывшем. Но что-то мне подсказывает, что дело не только в этом.
Я ничего не рассказала подругам, просто не могла. Они знают, что Женя урод, но этот поступок, он просто настолько постыдный, что я не смогла рассказать. А уж про то, что он взял на моё имя займ, и я едва не лишилась квартиры… Как о таком вообще рассказать? За ужином? Между основным блюдом и десертом выдать что-то вроде:
— Ой, знаете, тут такая забавная ситуация. Помните моего бывшего? Так вот он вывез мебель из квартиры, а ещё незаконно взял на меня кредит под залог квартиры. Может, ещё вина закажем?
Нет. Нет. И ещё раз нет. Я пока не готова об этом говорить. Конечно, однажды расскажу, у меня практически нет секретов от своих девок. Пока не хочу, мне самой надо это пережить и переварить. И только когда остыну, расскажу.
Да и вопросов у них будет. А тут хочешь — не хочешь, придётся рассказать о Берестове! А вот это точно НЕТ! И дело даже не в контракте, я уверена, что там есть пункт о неразглашении, дело в моральной составляющей. Заниматься сексом за деньги, пусть и за такие огромные.
Поэтому улыбаемся и брешем!
— Мне кажется, ты пересмотрела психологических передач, дорогая. Всё именно так просто, не нужно углубляться. Я решила начать жизнь с чистого листа.
Подруга несколько секунд внимательно рассматривала, а потом кивнула.
— Это логично. Давай выбирать кровать, и, может, к ней в комплекте идёт мужик.
— Никаких мужиков! — тут же запротестовала я.
— Тогда вибратор! Он тебе нужен! — воскликнула на весь магазин Настя, и на нас начали пялиться все, кому не лень.
Вот и сходили за кроватью.
Мебель мы всё же выбрали, я даже успела забежать к гинекологу за уколом и назначить встречу с юристом. Прибежала на работу, а тут творился какой-то хаос. Буквально. Все куда-то бежали, о чём-то шептались. Первой мыслью было, что они все знают обо мне и Давиде! Я даже за сердце схватилась, но обошлось, я включила мозги. Это явно была другая бомба.
Ко мне навстречу неслась Марина.
— Так, через пять минут Давил Вячеславович ждёт всех в конференц-зале.
— А что случилось?
— Сам всё расскажет, нет времени! — девушки и след простыл.
Я забежала в кабинет, оставила вещи и пошла, куда послали.
Ниночка увидела меня и махнула, она заняла место рядом с собой за столом.
— Что происходит? — спросила я.
Все гудели, что я не могла ничего понять.
— Ты такое пропустила! — жарко зашептала подруга. — Господин Горячий Засранец уволил по статье Руфину и Анатолия Николаевича! Их уводила охрана, и дальше полиция. Что было!
Мои брови поползли вверх. Я уже и забыла про этих двоих, жизнь так завертелась, что не до них было.
— Офигеть, — только и смогла сказать.
— Говорят, они воровали у фирмы, представляешь?
— Нет, — честно призналась.
— Так Руфина пыталась сбежать, — прыснула Нина. — Бежала, как косуля!
— И как её поймали?
— А никак, она с разбега врезалась в стеклянную дверь, не заметила, — засмеялась подруга.
И в этот самый момент в помещении появился наш начальник, и все замолчали. Он прошёлся по всем строгим взглядом. Мне показалось или нет, но на мне он остановился чуть дольше, от чего моё сердце едва не выпрыгнуло на стол и не поскакало к нему.
— Спасибо, что так быстро собрались. Как вы все знаете, наша компания сегодня избавилась от двоих сотрудников. Я пока не вправе говорить о том, почему так произошло. И хочу, чтобы вы не строили догадок. Скажу одно: с этого дня моим заместителем становится Станислав Владимирович, а главным бухгалтером…
Ниночка схватила меня за руку. Да и у меня всё внутри замерло в предвкушении. И ещё эта пауза, и мимолетный взгляд, брошенный на меня. Я стану главным бухгалтером?!
— Алина Дмитриевна. Прошу любить и жаловать.
В этот самый момент в зал вошла шикарная блондинка с филлерами по всему лицу. Она мило улыбнулась и обняла Давида, расцеловала в обе щеки. Она что-то говорила, а её рука так и не покинула груди моего начальника.
Я не рассчитывала получить повышение и меня не задело, что на место Руфины поставили кого-то другого.
Я возненавидела эту пергидрольную мымру! Она мило смеялась и жалась к Берестову. А этот индюк даже не думал убрать её грабли с себя! А когда он её обнял…
ЕЁ! Не меня!
Меня такой пеленой ярости накрыло. Я сжала руку Ниночки, которая до сих пор была в моей ладони. Подруга ойкнула. И вырвала свою конечность.
— Нат, забей, не расстраивайся. Босс сам поймет, что совершил ошибку, — жарко зашептала Шильцова.
Но я вообще не расстроилась. Меня крыло другой эмоцией. Я ревновала. Очень сильно, едва контролируемо.
Кажется, у меня проблемы.
Ой.
20
Нужно говорить, что после этого собрания ни о какой работе и речи не шло. Весь офис только и гудел новостями. Но мне было не до всеобщих теорий заговора. Я скрылась в своём кабинете и пыталась разобраться в себе и своих чувствах. Почему я начала ревновать своего Засранца?! В смысле не моего, а общего.
Так, спокойно.
Женщины по своей натуре собственницы. Мы готовы бороться за своё, даже если оно нам и не надо. Именно! Всё объяснимо. Вот только… Почему я Женьку ни разу не приревновала. А тут из-за невинных объятий мне крышу едва не снесло. Хотя объятия и не такие уж и невинные были. Эта пергидрольная едва не разложила Давида на столе.