— Жанна! Откуда?
— От верблюда!
Мужчина резко опустился на скамью:
— Аж голова — кругом.
— «Когда кружится голова — позови знакомое дерево!»
— Что ты там бормочешь?
— Стихи.
— У тебя сигарета есть? — спрашивает он обречённо.
— Нету!
— Сколько ты хочешь за Жанну?
— Нисколько.
— Я серьёзно, Аленький цветочек!
— Я тоже.
— Чего ты задумала?
— Бартерную сделку.
— Давай пошагово.
— Я хочу, чтобы ты провёл со мной ночь…
Улыбка Чеширского кота раздвинула его губы:
— Где?
— Здесь.
— Как тебе удалось? — он поводит подбородком в сторону книги.
— Когда посуду относила. Библиотека была не заперта. Замок от сундука лежал на крышке. Светка лоханулась.
— Зачем тебе?
— Это всё для тебя, Эрик. Я люблю тебя!
Слова, произведя заданную звуковую вибрацию, поглотились тишиной. От того, что реакции не последовало, возникло ощущение холодного звуконепроницаемого стекла.
Мужчина начал что-то методично проделывать с суставами пальцев, отчего они защёлкали.
— Прекрати! На нервы капает.
Эрик просьбе внял. Поразмыслив, вытянул руки. Девушка вложила в них книгу. Он принял её со всевозможной осторожностью. Как бомбу для разминирования. Оба не произнесли ни слова, но и так было ясно: сделка состоялась.
Мужчина оглядел предбанник. Не найдя ничего подходящего, снял куртку и бережно завернул в неё артефакт.
Хотя печь-каменка ещё выдыхала тепло, девушку сотрясала мелкая дрожь.
— Озябла? Иди сюда — согрею. — Он протянул ладонь.
Алина ладошка потянулась навстречу. Наткнувшись на сухие затвердевшие бугры у основания пальцев, обмякла. А потом начала падать в сумеречное пространство…
Захватывающий дух полёт ледяной кисти и её приземление в горячей пещере мужской ладони. Это последнее, что зафиксировали её органы чувств.
…Из окошка струится неживой свет ночи. Девичья голова покоится на свитере Эрика. Плечи прикрыты его курткой. Рядом сидя задремал он сам. Кисти, всё ещё перечёркнутые пластырем, засунуты под мышки.
Аля надеется, что пристальный её взгляд вернёт его к яви. Но коллекционер устал… Голова запрокинута, рот приоткрыт, точно через него душа и отправилась в астральное путешествие.
Где-то на реке вскрикивает бодрствующая птица. Алькины мысли обращаются к похищенному сокровищу. Книга лежит распахнутой. В этом есть какая-то незащищённая нагота. Устаревший «Ъ» вылезает почти из каждого слова и мешает читать:
«Когда вы приходите к Господу, придите как слабый ребёнок, который сильно ушибся и весь испачкан. Дитя, которое страдает от постоянных падений».
«Ну и заумь!»
Девушка берёт сложенный для изголовья свитер Эрика и погружает в него лицо. Спустя несколько минут свитер покрывает спящего. Очередь за курткой. Сжав её в объятиях, она садится на лавку и некоторое время ритмично раскачивается, будто баюкает. Потом укрывает ею мужчину.
Аля на цыпочках покидает баню. Туман окутывает её белым саваном. Медленно и сонно выплывают навстречу избы. На подоконнике восседает Мурёнка и медитирует на клочья тумана.
ПРОЩАНИЕ НА БЕРЕГУ
С утра без передышки хлестал дождь. На пару с ветром-сиверко. Казалось, тучи навечно погасили солнце. Разноцветные плащи-накидки обвивали тела жителей, словно разноцветные флаги на флагштоках. Колдомасов, облачённый в плащ-палатку застыл, как на часах. С отъездом большинства дачников жизнь в Таракановке вновь пойдёт тихая и размеренная. Конец напастям! Он ещё не знает, насколько ошибочен его прогноз.
Аля-в своём инопланетном шлеме — оглядывает берег: когда же появится Эрик? «Без него и цветы нецветно цветут, без него некрасно светит солнце красное! Откуда взялись эти строчки?»
Накануне прошлась по всей деревне. В последний раз. «Прощай, московка!» — махали ей мордами деревянные коники.
— «Поморская звезда». А почему такое название? — Аля из вежливости старается заполнить очередную паузу, и Васёк с готовностью входит в роль историка — краеведа:
— Северная многоконечная звезда — ритуальный символ. В старину его вывязывали для оберега на рукавицах, свитерах и носках рыбаков.
Поддержать беседу Але мешает лукошко с шаньгами, которое вручает ей запыхавшаяся Анфиса Павловна.
— А вы правильно сделали, что остались, — обращается она к Беспоповцевым. — Как пословица-то говорит? «За морем теплее, а у нас светлее. За морем и веселье, да чужое. А у нас и непогода, да своя!»
Люди на берегу повернулись лицом к острову Чайка: из-за него должно появиться судно.
— Соломия! — язык неожиданно озвучивает первое имя «большухи».-А кто всё-таки та девочка?
— Ты о ком?
— Кого нельзя будить до… радостного утра.
— До светлого утра, — поправляет Васёк.
— Какая разница? — бормочет Алька, а через мгновение вспыхивает:-А ты откуда знаешь?
— Дак ты сама говорила. Попервости… — круглит глаза пацан.
— Врёшь, Васёк! Ты видел могилу!
— Я тебе так скажу, — вступается за родича Светлана-Соломия, — Здесь в лесах много чего схоронено. Но в точности тебе никто не скажет.
— Все вруны! — ярится москвичка.
Как из земли, вырастает красная панама в белый горох. Руку Марины-Хэппи оттягивает сумка.
— Снова в «Другое Место» собралась? — интересуется Светлана-Соломия и, не дожидаясь ответа, переключается на квартирантку:
— Надеюсь, мы расстаёмся если не подружками, то добрыми знакомыми!
И та ответно обнимает бывшую хозяйку:
— Спасибо тебе! — Дождевые капли с капюшона «большухи» перекатываются на Алину щеку, но она не замечает их.
— А вот говорят, что московцы — важные очень. Брешут! — заявляет Анфиса Павловна, наблюдая за прощанием.
Подталкиваемый сестрой, выдвигается Васёк:
— До свидания, Аля! Приезжай к нам… следующим летом.
— Обязательно приеду! — заявляет «московка» и дружески хлопает по Васиному плечу. — Только ты с этой Анкой… поосторожнее. Отвязная девчонка! — Пацан в ответ пытается рассмотреть что-то на кончиках кроссовок. В этот момент «русский немец» начинает спуск к пристани.
…Кажется, вся деревня у реки. И только Лариса держится поодаль — у сухого дерева, по форме напоминающего распятие. С самого утра она ощущает: что-то происходит в её животе. Пользуясь тем, что её никто не видит, женщина задирает сначала дождевик, а потом кофту. Пуговка её пупка сморщилась, потемнела и чешется. Женщина залезает в углубление ногтём — «пуговка» отрывается. Теперь она напоминает яичко. В его грязновато-лиловой оболочкекакое-то существо буравит отверстия. Вылезают лапки. Затем усики. «Таракан!» В судороге отвращения Лариса швыряетяйцо и бежит вниз — к людям. Голова её комично отстаёт от ставших чужими конечностей. Это не может укрыться от внимания Сан Саныча. Но тут из-за острова Чайка выныривает теплоход. А из прикреплённого к дебаркадеру громкоговорителя доносится хрип — пассажиры нервно дёргают головами, и ко всеобщему удовлетворению из динамика вырывается чистый детский голос:
— Слышу голос из Прекрасного Далёка,
Голос утренний в серебряной росе.
И вот уже толпа устремляется по сходням. С такой поспешностью, будто спасается от гибели в пучине вод.
— Слышу голос — и манящая дорога.
Кружит голову, как в детстве карусель.
— А этот подарочек от нас! — Светлана-Соломия извлекает из сумки пушистый комочек. Капли ударяют об его выпуклый лоб — в страхе он сучит лапками.
— Бежар! — Аля тянется к котёнку, а он выпускает коготки и цапает её за палец — царапина вздувается кровью.
— Ты же обещала забрать с собой, — без тени улыбки продолжает Беспоповцева, — вот и принимай.
Котёнок укладывается за пазуху и служит препятствием к заключительным обнимашкам. Аля слизывает кровь с пальца и шагает к трапу.
— Ну прямь космический пришелец! — Словно расслышав Васино замечание, Алька оборачивается. Светлана-Соломия машет ей. Брат тоже поднимает ладонь.
Тем временем огненное светило прожигает прогалину в облаках, обложивших село, словно грязно-серая вата. Но люди, занятые посадкой, ничего не замечают. Не укрылось чудо от одной Маринки-Хэппи, но она из опасения спугнутьсолнечный лучик лишь тыкает в небо указательным пальцем.
Приветствуя возвращение солнца, грянул птичий хор. Со стороны монастыря донёсся колокольный перезвон.
«Какой красивый звук! — ловит себя на неожиданной мысли Светлана-Соломия. — Почему я не замечала его раньше?»
Проясняется лицом и Анфиса Павловна.
— Даст Господь светлый день, и можно с утра, как у людей заведено, на кладбище сходить! Заждался меня Марк. Без него и цветы не цветно цветут, без него и деревья не красно растут, не светло светит солнце яркое…
А между тем толпа соединяет Алю и Эрика на палубе.
— Жанна с тобой? — шепчет она.
МЧ мотает подбородком.
— Знаешь, Эрик, я не считаю себя особо хорошим человеком, но… — она медлит. — Договаривай! — цедит сквозь зубы спутник. — Но всё же не думала, что стану воровкой.
— Не волнуйся, Аленький цветочек, мы вернём Жанну.
— Но прежде спасём её! Да? — Молчаливый кивок.
Аля во все глаза смотрит на МЧ. Сосредоточен, как перед сражением. В какой-то момент их плечи соприкасаются, вызывая треск статического электричества. И ей приходит на ум почти забытое: «Когда кружится голова — позови знакомое дерево!»
— Хочешь, подарю тебе один текст? — Его губы двигаются, как при замедленной съёмке.
— Хочу…
Впрочем, Эрику её согласие и не требуется. Он и не расслышал его в людском гомоне.
— Тогда слушай и запоминай.
Его лицо близко, отчего у неё подкашиваются плотно упакованные в джинсы ножки. Он шепчет:
— Я делаю своё дело, а ты делаешь своё. Я в этом мире не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям. А ты в этом мире не для того, чтобы соответствовать моим. Ты есть ты, а я есть я. Если случится нам пересечься, окей, если нет-ничего не поделаешь…