— Кто бы сомневался! — отвечает та, не оборачиваясь.
«Этакая Лени Рифеншталь!» — думает Алексей, глядя на тёщу. Он забыл, что прославленная режиссёр была чистокровной арийкой.
А Эрику припомнилась история отцовского приобщения к излюбленному напитку немцев.
Его соседом по общежитию оказался подданный королевства Лесото. Моньяна был примечателен сходством с американской коммунисткой, борцом за права чернокожих Анжелой Дэвис, освобождения которой из тюрьмы советский народ и всё прогрессивное человечество требовали в семидесятые годы прошлого века. Но главной Моньяниной фишкой стал воинственный племенной клич: «Уе-ое-уа!» — И прочие дивные звуки, не передаваемые графически. Эти мощные децибелы таранили стены двадцатиэтажного строения, напоминавшего белоснежный океанский лайнер. И его «пассажиры» знали: подданный короля Лесото возвращаетсяиз питейного заведения «Тёплый стан».
В Советском Союзе африканцу более всего не хватало цивильной туалетной бумаги. К такому выводу пришёл Алексей, терпеливо слушавший повествование Моньяны о том, какого цвета, сорта и качества «toiletpaper» можно использовать на его родине. Пределом же мечтаний советского друга были настоящие американские джинсы.
Именно Моньяна и приохотил журфаковца Сидорова к пиву в разлив. Молодой северянин, дотоле не прикасавшийся к хмельному напитку, непременно бы подсел на стакан, если бы Нина Эппельбаум не положила этому конец. Можно утверждать, что её противодействие влиянию Моньяны, которого она звала алкашом Моней, и стало отправной точкой романа земляка и землячки.
— Мария! Могу я предложить вам пива? — осведомляется Альберт Иогансович. Но бывшая сиделка, одарив всех улыбкой, отклоняет предложение. Присутствующие подавляют вздох облегчения: не привыкли они ещё к такому семейному раскладу.
Спустя полчаса Эрик поднимается из-за стола:
— Эльза ждёт!
На этот раз ему не препятствуют, и он склоняется к деду для поцелуя, отмечая, что от того пахнет чем-то цветочным, а не тем кисловатым запахом старости… — У-уф, значит, что Мария по-прежнему старательна и вообще знает своё дело.
Внезапно он поймал бабушкин взгляд и оторопел. На какое-то мгновение ему привиделось: ей всё известно. Или догадывается? Повинуясь порыву, он поцеловал её в запятье. Бабушкины красноватые белки подёрнулись влагой, что не укрылось от дедушки.
— Блюмочка! Вечно у тебя глазки на мокром месте!
Блюмочка выдавила из себя улыбку:
— Это старость, Бертик!
Уход Эрика никак не сказывается на атмосфере за игровым столом: азартно щёлкает кубик, глаза мужчин ревностно следят за передвижениями соперника.
— Я выиграл! — Альберт Иогансович бьёт в ладоши.
«Ну сущее дитя!»
СЫЩИКА ВВОДЯТ В КУРС ДЕЛА
Бондалетова Апполинария Петровна пропала 12 августа прошлого года. Место — теплоход «Поморская звезда». Так утверждает отец. А дальше — неизвестность. Дело осложнялось тем, что поиски начались не сразу: поначалу отец решил, что дочь сбежала с молодым человеком. Довольно распространённая история. Стали искать возможного возлюбленного. Однако ни одна из подружек не назвала кандидата на эту роль. Нанятые семьёй специалисты опросили команду и пассажиров. Но никто не вспомнил девушку в шлеме.
Белозерцев изучил прилагавшийся к материалам снимок. Глаза — отцовские, цвета олова. И даже строение век то же самое-лимфоидное, низкое. Отсюда фамильный прищур. Фото показали по областному телевидению. Отклики поступили незамедлительно. Апполинарию Петровну Бондалетову видели в Архангельске, Северодвинске, в Двинске и Двинском Березнике. Проверки этих сведений ничего не дали.
В августе, когда девушка не вернулась домой, были приняты заявления ещё о двух пропавших. Первая — семидесятитрёхлетняя жительница села Холмогоры и четырнадцатилетняя воспитанница Двинского детдома. Первую обнаружили в лесу. Через девять с половиной месяцев. Бабушка скончалась от сердечного приступа. Воспитанницу тоже нашли. К счастью, живой. Девочка, склонная к бродяжничеству, покидала стены учреждения еженедельно, и её фамилия побила все рекорды по количеству упоминаний в полицейских документах.
Имелся отчёт об опросе жителей Таракановки. При чтении отдельных моментов аналитик не сдержал ухмылки. Так старичок по фамилии Куроедов пребывал в уверенности, что Беспоповцевы приютили бедную родственницу: «У неё же все коленки были драные. Лохмотья девка носила!»
Прямо сказать, информации не густо. А ему предстояло вынести вердикт. Спустя час различного рода выкладок он его сделал: у Бондалетовых имелся чрезвычайно скромный шанс найти дочь. Тем не менее при очередной встрече с родителями сыщик озвучил ряд вопросов.
— Скажите, а какова была цель поездки?
Бондалетов сцепил пальцы и постучал ими о столешницу.
— В детстве Апполинария не проявляла интереса ни к какому виду деятельности, кроме работы на компьютере. Мы с женой опасались…
— …Девушка окажется нереализованной. — подхватила мысль Элла.
Павел Петрович ожидал, что Бондалетов осадит женщину — хотя бы взглядом, но он и бровью не повёл, а продолжил излагать свою концепцию воспитания:
— Апполинария привыкла к обеспеченной жизни. Это для девочки неплохо. Но всегда есть искушение…
— Она не желала выходить из зоны комфорта, — снова встряла Элла, — так не могло продолжаться до бесконечности.
— На какие средства ваша дочь жила?
Мужчина и женщина понимающе переглянулись.
— Расходы были невелики, — вступила в разговор Элла. — Жилищно-коммунальные услуги, еда, транспорт — этих забот она не знала. Тратилась на одежду и косметику.
— А в деревне?
— Мы всё оплатили заранее.
— Получается, что если бы Апполинария решила жить самостоятельно, без помощи со стороны ей не обойтись?
— Аля продержалась бы пару суток! — заявил отец, а заметив вопрос в глазах детектива, пояснил:-Аля — домашнее имя Апполинарии.
— Страдала ли она от какой-либо зависимости?
— Сон! — заявила Элла, не дав себе труда поразмыслить. — Но это как следствие… Реакция на электромагнитные излучения. Так я полагаю.
Отцовское лицо стало ещё более непроницаемым:
— Наша дочь страдала редким заболеванием — аллергией на гаджеты.
Белозерцев задумался. Могла ли молодая особа впасть в летаргию? Вероятно, этим вопросом задавались и его предшественники. В отчётах есть запросы в медицинские учреждения. Но как явствует из полученных ответов: ни в одной больнице пациентка с таким диагнозом не значилась.
— Полиция приняла все меры для розыска, — донеслось до сыщика. Он не стал уточнять, какие именно. Ему и без того известно: в местном отделении розыском пропавших занимается один — единственный специалист, и все меры сводятся к ожиданию сигналов от случайных свидетелей да сообщений операторов мобильной связи. Но поскольку мобильник у богатой наследницы отсутствовал, второе исключалось.
— Какая по характеру ваша дочь? — спросил сыщик, закругляясь.
Элла со значением посмотрела на супруга, словно передоверяя ему ответ. И он не замедлил:
— Она освоила комп в четыре года. Я полагал, что… — Пальцы рубанули воздух.
— Мы думали, что её ждёт большое будущее где-нибудь в Силиконовой долине, — пришла на помощь мужу Элла. — Но на деле Аля оказалась Wi-Fi беженкой.
У ЭРИКА — «ДИНЬ-ДИНЬ»
А Эрик тем временем крутит педали велосипеда. Ехать ему недолго. Эльза живёт на соседней улице. Сегодня у пары день под названием «динь-динь». Подружка встречаетво всеоружии — в одних стрингах. Уже в прихожей она ловко стягивает с него джинсы. Наготове и специальная гигиеническая салфетка. Девушка трудится медсестрой, и всякая там «асептика и антисептика» для неё не пустой звук. Эльза живёт с сыном, который должен быть на спортивной тренировке, но… В общем, такая неопределённость во времени вносит в секс дополнительные краски. Как и Эльзины волосы на ногах. Возлюбленная Эрика — в душе немного феминистка. Брить то, что создала природа? — Нет, увольте.
… Спустя пять минут после совместного душа раздаётся звонок. Это вернулся Эльзин сын. Сидя с мальчиком за столом и поглощая ужин, Эрик размышляет о том, что отношения с возлюбленной стали какими-то…обыденными и почему бы не освежить чувства в путешествии? Но Эльза встречает предложение без энтузиазма. «Как? Не будет горячей воды? И туалет на улице?»
Эрик шутливо комментирует её отказ: «Нет крепче любви на расстоянии: муж — в Сибири, жена — в Германии!»
— Но ты же не в Сибирь едешь! — замечает «жена».
— На Север! — уточняет Эрик. — И меня туда тянет…
— Как преступника на место злодеяния! — шутит Эльза. Эрик предпочитает отмолчаться. Календарь показывает ту часть месяца, когда с подружкой лучше не спорить. Он не устаёт удивляться, как какие-то вещества, вырабатываемые в женском организме, могут так менять характер. Ласковая, терпеливая, уютная женщина превращалась в фурию. Утешает одно: в этой фазе Эльза на редкость изобретательна по части сексуальных утех.
— Эрик, я хочу поговорить с тобой!
— Я весь внимание! — он расплывается в улыбке, но подружка гасит её строгим взглядом.
— На автомойку дяди Фреда требуется администратор. Почему бы тебе не попробовать себя в этой роли? — Вопрос сформулирован в лоб, из чего следует вывод: его обдумывали давно, тщательно, с привлечением всей семьи.
— Автомойка? — он переспрашивает, чтобы замаскировать оторопь и собраться с мыслями.
— Ну да. И неплохая для начала зарплата.
Ага, значит, нынешнее его занятие Эльзу не удовлетворяет. Что ж, она права: уроки русского языка большого дохода не приносят. Даже если учесть, что Эрик Эппельбаум заменяет русиста в университете во время болезни. Вот только герр Бахман хворает редко.
— У тебя будет время подумать. Там, в России, — сказано тоном, не терпящим возражений.
«Это следствие ПМС или выверенная тактика?»
Он счёл за лучшее призвать на помощь более приятные вещи, чем автомойка дяди Фреда.