Детские воспоминания! Картинка всегда ярче, чем было на самом деле.
…Донской монастырь. Яблони в цвету. Мама расстилает детское одеяльце — такое маленькое, что взрослые с трудом помещаются на нём, что не мешает им вести длинные беседы. Правда, это мало заботит малыша. Он и без того не скучает в обществе каменных ангелов. Привлекает его и диковинные, сучковатые кресты — масонские знаки. Но больше всего — вмонтированные в монастырские стены горельефы. Кто эти люди в странных одеяниях? Улучив момент, он спрашивает об этом маминого спутника — дядю Олега. Тот берёт его за руку и ведёт к старинной кирпичной кладке…
С тех пор так и повелось. Каждая прогулка сопровождалась экскурсом в прошлое. Может, уже в те годы Эрику и захотелось его реанимировать? Однако, если теперь он намеревается сохранить отношения с женщиной, ему предстоит жить настоящим.
ОТВЕТКА ИЗ ПРОШЛОГО?
— Мы не можем больше ждать! Ваша цель-поставить точку. Определить — жива девочка или…
— Я ничего не могу гарантировать.
— Ваши предшественники говорили то же самое.
— Попытаюсь наметить новые векторы поиска.(-Белозерцев не мог тогда знать, на что подписывается.)
— Окей. Что требуется от нас?
— Откровенность.
Бронзовый бюст качнулся вперёд.
— В представленных материалах имеется один эпизод. — Белозерцев открыл папку. — На вопрос о последних контактах с Апполинарией ваша супруга отвечает следующим образом. Цитирую: «Она позвонила мне крайне расстроенная и сказала, что гуляла в лесу и наткнулась на собственную могилу». — Белозерцев оторвался от листка. — Как вы это прокомментируете?
Пальцы-мастерки двинулись, словно смахивая повисший в воздухе вопрос, но ответ всё-таки последовал:
— У меня нет внятного объяснения. — Бондалетов поднялся из-за стола. Теперь он выглядел старше того возраста, который ему давался в первые минуты знакомства. — А теперь я провожу вас в дочкину комнату.
Мужчины двинулись по коридору, уставленному вазонами с декоративными растениями. Пётр Михайлович распахнул крайнюю дверь.
— Можете работать здесь столько, сколько сочтёте нужным.
Оставшись один, Павел Петрович достал мобильник:
— Заказчик — человек серьёзный.
— Других не предлагаю.
— Мне нужен материал по нему.
— Думаешь, отголосочек прошлого?
— Пока не знаю. Но покопаться стоит.
— Лады. Созвонимся.
ГЛАВНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ СОМНЕВАЕТСЯ
В то время, как сыскарь Белозерцев пытался нащупать зацепки в деле исчезновения наследницы строительного магната, Варавиков сидел в репетиционном зале Дома культуры на разборе последнего спектакля. Его успешная премьера сняла все сомнения насчёт детектива как низкого жанра, и уже начала греть мысль насчёт представления новинки и областному зрителю. А чтобы гастроли прошли на ура, режиссёр настаивал на внесении дополнительных художественных средств. Но каких именно? Здесь подал голос исполнитель роли судмедэксперта Варавиков, поведавший партнёрам по сцене, какой хорэр устроили ему цеховые девчата минувшим летом. Описание оторванной ступни вызвало охи и ахи у самодеятельных артистов, но не произвело впечатления на режиссёра: безвкусный натурализм был отвергнут. Варавиков не настаивал, но оставшуюся часть обсуждения вёл себя отстранённо, ибо одна мысль пробилась на поверхность его сознания: «А не была ли это реальная расчленёнка?» Основание для такого рода сомнений послужил тот факт, что ни одна из прикольщиц не проявила интереса к последствиям своего розыгрыша. Ни после перерыва, ни по окончании смены. Что скрывалось за этим равнодушием? Продуманная тактика или… — Варавиков терялся в догадках.
Отец-бандит, а мать-кришнаитка?
Девушка вышла из дома и не вернулась. Мать заклеила скотчем выключатель в прихожей. Чтобы никто не гасил свет. Родители всегда оставляли его — до прихода дочки домой. И теперь он продолжал гореть. Как вечный огонь.
Имелось ли нечто подобное в этом доме?
По-девичьи уютным комнату делал полог над кроватью. «Под ним должны сниться исключительно сказочные сны!» — Он отмахнулся от рекламного слогана и осмотрелся. Диванчик располагал к тому, чтобы устроиться между разнокалиберных подушек с книжкой, и читать до тех пор, пока не пробьют настенные часы. Похоже, что значительную часть времени проводили здесь. Вот и сейчас из-под подушки с индийским орнаментом выглядывает книжный корешок. «Girlgone» — значится на обложке. На прикроватной тумбочке — фотография в рамке. Отец и дочь. Они стоят рядом, но нет ощущения энергетической связи. Будто каждого сфотографировали отдельно, а потом скомпоновали.
Сыщик достал фотоаппарат. С некоторых пор не доверяя своей памяти, он фиксировал факты на различные носители. На этот раз объектив нацелился на треугольник полога. Подушка под ним сохраняла округлую вмятину. Как будто недавно её касалась голова хозяйки. А если…его водят за нос? Но к чему господину с впечатляющим банковским счётом имитировать исчезновение собственного ребёнка?
Время идёт, а никаких стоящих версий… Одни догадки. И пожалуй, самая верная — Апполинария Бондалетова покинула семью по своей воле. А чтобы установить место нахождения беглянки, нужно изучить её личность. Можно ли рассчитывать на записные книжки и дневники? Хозяйская дочка принадлежит к поколению, которое всю информацию забивает в мобильный телефон и в компьютер. Но учитывая характер её заболевания…Он приблизился к книжной полке. Школьные учебники разбавлены книгами. Ого, реклама «Lewis» — школы обучения английскому. Похоже, девочка собиралась за границу. Белозерцев пролистал буклет. Ему пришёлся по вкусу девиз школы: «Linking the World through Langunge». — «Через язык-погружение в мир».
Вероятно, дочкина болезнь заставила родителей изменить планы и вместо Лондона отправить дочь в Таракановку.
«Исчезнувшая» — значилось на обложке с миловидной девушкой. Проглядев аннотацию и выяснив, что автор Сьюзен Хаббард написала историю девушки с вампирскими наклонностями, он не задал себе труда задуматься над этим выбором чтения, а переключился на «Силу вашего подсознания». Судя по закладке, труд Джозефа Мерфи остался недочитанным.
«Ответ на наши молитвы посылает нам не то, во что мы верим. Ответ есть тогда, когда подсознание откликается на мысль, живущую в мозгу. Иными словами, мы сами отвечаем себе на молитву или просьбу».
Эта часть текста подчёркнута зелёным.
«Этот закон веры одинаково работает во всех религиях мира. Он и есть основной закон жизни».
— Выделено красным.
А вот тетрадь. В глаза бросается надпись, сделанная голубым фломастером: «Неотправленные письма». И далее:
Ищу давно,
Ищу одно
из слов, что так просты:
пускай расскажет всем
оно,
что всех любимей —
ты!
В скобках пояснение:
«Мамина подруга переводила стихи голландских писателей Ханса и Моники Хаген. Это из сборника».
Далее следуют строчки, напоминающие дневниковые записи.
«Я не понимаю себя. Но мне хорошо наедине с собой. Я не могу назвать себя верующей. Но Бога мне не хватает».
Глаза сыщика скользят далее:
«Я люблю тебя! Но мне кажется, что самый большой кайф — это оставаться на пороге или, лучше сказать, на последней черте. Научил собственный опыт. Когда я отдыхала в лагере, то у меня были чувства к одному мальчику. Он тоже влюбился в меня! Это было волшебно, но до тех пор, пока в какой-то дурацкой игре мы не поцеловались. И всё! Меня как будто окатило из холодного душа! Дело не в шуточках свидетелей поцелуя. Что-то исчезло. Навсегда. Всю оставшуюся смену я избегала его. А он так ничего и не понял… И в конце смены у него уже были отношения с девчонкой из другого отряда, с какой-то „школотой“».
«Значит, возлюбленный всё-таки имелся. В таком случае, почему нигде не упоминается его имя?»
Он набрал отцовский номер:
— Когда у девочки появились симптомы заболевания?
— Более года назад.
— А когда вы избавили её от «вай-фай» излучения?
— Полгода назад.
— Её личный компьютер сохранился?
— Да, Элла проводит вас и сообщит пароль.
Ещё полтора часа ушло на изучение файлов. Никаких следов деструктивных сект или сообществ. Ни одного намёка на суицидальные наклонности. Не наблюдалось и пиксельного мышления. Нет, максимум упрощения при минимуме знаков не был свойствен молодой Бондалетовой.
Из музыкальных предпочтений вовсе не тяжёлый рок, а поэтичная Хелависа. Из кино — детективный скандинавский телесериал «Мост». Сыщик задумался. Кажется, в первом сезоне там была школьница, убежавшая из дома из-за сложных отношений с матерью. Он прошерстил всё — вплоть до мемов, ибо был уверен: глобальное коммуникационное пространство стало агрессивной силой. Павел Петрович вглядывался в экран, словно надеясь среди пикселей найти ответы на вопросы.
А если всё-таки криминал? — Действовали профессионально: девушка буквально растворилась в воздухе. Неужели орудовал киллер? Белозерцева раздражало это нерусское, быстро прижившееся слово: не кровавый убийца, не «мокрушник», а неуловимый «рафинированный» исполнитель конфиденциального поручения. Но кому помешала дочка предпринимателя?
Увы, даже после этих изысканий психологический портрет разыскиваемой изобиловал чертами, мало им изученными, что внушало опасения в отношении исхода операции. «А не проще ли свернуть всё уже на первоначальном этапе?» Эту мысль Павел Петрович отверг, как проявление малодушия. Но кто знает, может, это и был голос разума?
Размышления прервал стук.
— Можно?
На пороге стояла старушка — вполне себе стильно одетая, со стрижкой.
«Прислуга?»
— Пойдёмте обедать, Павел Петрович!