Он повиновался.
Провели его не к хозяйскому столу, а в кухню. Сыщика ослепило солнце, отразившееся от блестящих стальных поверхностей. «В этом помещении лишь готовят еду». Окошко в стене для подачи блюд в смежное помещение подтверждало это. Тем не менее и здесь прослеживалась попытка добавить в пространство тёплые краски. По стене протянулся ряд декоративных тарелок с розами. Но главное цветовое пятно — зелень на подоконнике. Он не удержался и потрогал мясистые листья. И сделал вывод: «Натурал!»
Поскольку его вторая половина слыла любительницей комнатных растений, Павел Петрович не был чужд этой тематике и указал на горшок, увенчанный листьями в форме мечей.
— Если не ошибаюсь, это асплениум?
— Я вычитала в одном журнале, что название переводится: «птичье гнездо», — откликнулась помощница по хозяйству. — В нём гнездятся тропические птицы.
— О, да здесь целая плантация! — восхитился гость, разглядывая маленькое, в стиле «бонсай» деревце, увешанное круглыми жёлтыми плодами.
— Каламондин! Его можно кушать. Но внутри много семян.
«А старушка памятливая. Сколько названий держит в голове!» — отметил Белозерцев и, воспользовавшись приглашением, устроился за столом, где уже лежали приборы. Пожилая дама прошла к современной электрической плите. Пока она наполняла тарелку, Павел Петрович успел отметить её тонкие лодыжки.
— Элла уехала кормить Петра Михайловича в контору. Дети — в школе. Обедать вам придётся в одиночестве.
— Простите, не знаю, как звать-величать.
— Аза Витольдовна.
Борщ оказался на высоте: вкусовые рецепторы мужчины пришли в экстаз.
— Это вы готовили?
— Что вы! — всплеснула руками Аза Витольдовна. — Элла меня к плите не подпускает. И мужу, и деткам готовит самолично.
Первое блюдо оказалось настолько сытным, что со вторым — антрекотом — гость едва справился. А от десерта и вовсе отказался.
— Ну и ладно, — согласилась Аза Витольдовна. — Попьем чай позднее.
Она присела напротив и окинула Белозерцева пытливым и одновременно ласковым взглядом.
«А старушке явно не хватает собеседника».
— Можно задать вам пару вопросов?
— Хоть сколько. Пётр Михайлович велел отвечать на все.
— Вы хорошо знали пропавшую дочь хозяина?
Старушка глянула с укором:
— Петя мне никакой не хозяин. Он сын моего бывшего руководителя — Михаила Матвеевича Бондалетова. А я у него с двадцати лет работала секретарём-машинисткой. А потом ещё ухаживала за больным…
— Простите, Аза Витольдовна.
— А что касается Али… — маленькие пухлые ручки старательно поправили и без того безукоризненную причёску. — Я познакомилась с ней, когда Пётр Михайлович привёз её из приюта.
— Вы хотите сказать, что Апполинария Бондалетова — сирота?
— Вовсе нет. Пётр Михайлович — кровный отец Али.
— А мать?
— Она пропала.
— И как это случилось?
— Подробности мне неизвестны.
— Понятно. А как девочка адаптировалась в семье?
— Простите?
— Она сразу привыкла к новому дому?
— Здесь Элле пришлось потрудиться. И надо сказать, она проявила мудрость. Нет, не стремилась заменить девочке мать. Это невозможно. Но Элла всегда отличалась терпением.
— Что же ей пришлось терпеть от падчерицы?
— Аля замыкалась… как улитка в раковине.
— Чья была инициатива — отправить девушку в деревню?
— Не могу знать в точности. Это внутрисемейное дело.
— Но предположения у вас имеются?
— Думаю, решение было принято сообща.
— И последний вопрос. В дом приносят почту?
— Директор школы, которую построил старший Бондалетов и где учился младший, шлёт поздравления на домашний адрес. Ещё присылает открытки моя племянница. Ну и бесплатные газеты, реклама всякая. Остальные — на контору, простите, офис… Так это сейчас называется.
— А кто забирает корреспонденцию из ящика?
— Это моя обязанность.
Гость хотел было подняться, но боль пронзила колено — он вынужден был опуститься на место:
— Артроз.
— Как я вас понимаю! — И старушка задрала подол, демонстрируя обвязанное колено.
— Это народный способ? — вежливо поинтересовался гость.
— Не совсем. Если хотите, пойдёмте ко мне, и я расскажу. — Аза Витольдовна повела его по коридору. — Это бывшая комната Михаила Матвеевича. Здесь он и провёл последние месяцы.
Белозерцев подивился желанию бывшей секретарши поселиться в обители босса, но задавать вопросов не стал.
Комната оказалась с французским окном.
«Теперь понятно, почему старички обосновались здесь. Можно выйти на воздух, никого не беспокоя». Словно уловив его мысли, Аза Витольдовна пояснила:
— По ночам, когда не спалось, Михаил Матвеевич любил смотреть на звёзды.
О, не только небесные светила услаждали взгляд Алиного деда. Участок превратили в итальянский парк. Цветущие растения в терракотовых горшках. Место для отдыха — так называемая пергола. Рядом — настенный фонтанчик. Белозерцев заставил себя оторваться от дивного зрелища и переключиться на обстановку спальни.
Пока хозяйка рылась в комоде, он изучил фотографии в рамочках. Его внимание привлекла кудрявая девочка на руках женщины в черном фартуке, снявшиеся на фоне бревенчатого здания.
— Это я, — пояснила старушка. — Снято в посёлке Арбум на Немецкой улице, где жили ссыльные.
— А родились вы, наверное, в Поволжье?
— В Берлине.
— А как же…
— Моя матушка — родом из Саратовской губернии. А замуж вышла за уроженца Украины. Когда немецкие войска отступали, родители двинулись за ними. Так и оказались в Германии. Об остальном, надеюсь, сами догадываетесь.
— А почему вы не вернулись в ФРГ? Позже…
— Трудно сказать…
«Боязнь перемен, привычка. Всё вместе».-сформулировал за старушку Павел Петрович.
Хозяйка протянула брошюру. «Обыкновенное чудо» — значилось на обложке.
— Как только ознакомлюсь — верну!
— Пользуйтесь на здоровье. — И она протянула холщовый мешочек с завязками. — А это и есть то самое средство.
Павел Петрович поблагодарил дарительницу и поинтересовался: не будет ли с его стороны наглостью просить её об одолжении?
Аза Витольдовна по-птичьи повернула головку, демонстрируя заинтригованность.
— Я бы хотел осмотреть дом.
— Вас интересует что-то конкретное?
— Башня.
— Любимое Алечкино место.
Она провела гостя в холл. Ступени, залитые солнцем, штопором уходили наверх. В щадящем для её возраста режиме они поднялись в круглое помещение, задержавшись у похожего на иллюминатор оконца, вырубленного где-то посерёдке. Внизу зелёными волнами колыхались насаждения приусадебного участка.
Верхнее помещение оказалось на удивление скромных размеров. Возможно, по причине того, что вдоль стены стояли, плотно смыкаясь торцами, стеллажи. Все они были уставлены картинами.
— Вот это одна из первых Наташиных работ. «Господь Шри Кришна и его супруга Радха». — Аза Витольдовна приблизилась к изображению, где прекрасный юноша играл на дудочке, а не менее прекрасная возлюбленная ему внимала. Если здесь и отмечался недостаток мастерства, он с лихвой компенсировался душевным трепетом автора. Следующая картина была полна драматизма, которому требовался комментарий. И гид с видимым удовольствие пришла на помощь:
— Злобное семейство Кауравов задумали оскорбить целомудренную Драупади. Негодяи попытались принародно стащить с неё одежду. Но Господь Кришна пришёл на помощь, сделав её сари бесконечным.
Белозерцев прошёлся вдоль небычной картинной галереи. Больше всего ему пришлась по душе картина с женщиной в сари и пухлым малышом.
— Это приёмная матушка Кришны. В детстве он был проказником. Даже воровал своё любимое лакомство — сливочное масло! Маме Яшоде приходилось наказывать шалуна. Здесь она намеревается связать маленького Кришну верёвкой.
— А вы, Аза Витольдовна, хорошо подкованы по части индийского эпоса.
— С детства обожаю индийские фильмы! И до сих пор смотрю сериал «Махабхарата». Этим знакомство с древней культурой и ограничивалось, пока Петя не познакомил с первой женой, Алиной мамой. Наташа жила Индией, собирая материалы по крупицам — через знакомых, друзей, журналы. Количество источников в те времена было ограничено. А её жажда не знала предела.
— Скажите, Аза Витольдовна, а могла Наталья обратить дочь в свою веру?
— Как это понимать?
— Ну сделать, к примеру, кришнаиткой.
— Исключено! — Женщина не дала себе труда задуматься. — Не такой она была человек.
Сыщик отметил про себя глагол в прошедшем времени «была», но ничего не сказал, а женщина продолжила:
— Наталья уважала личное пространство ребёнка. И ни на кого не давила. Она считала, что каждый должен прийти к вере самостоятельно.
— А пригласить дочь в путешествие к Индийскому океану…Это заманчиво. Для обеих.
— Без ведома отца?
— Но ведь он оставил супругу… Или я ошибаюсь?
— Петя влюбился, что называется, без памяти.
— Могла брошенная жена отомстить?
— О нет! — ручки с коротко остриженными ноготками машинистки взмыли вверх, как перепуганные птахи. — Она жила в своём мире. Кстати, ваши предшественники уже рассматривали такую возможность.
— И что?
Ничего они не нашли. Потому что нечего! — И Аза Витольдовна подвела гостя к последней работе. Она выпадала из индийской тематики. Девочка обхватила дерево, а её волосы, переплетаясь, слились с ветвями. «Когда кружится голова, обними знакомое дерево!» — гласила подпись.
— Это Аля, — констатирует гид. — По крайней мере, похожа.
Белозерцев поверил на слово. А спускаясь вниз, задался вопросом: имелся ли у Апполинарии иностранный паспорт и когда он использовался в последний раз?
Спустя час он получил ответ: документ имелся, но среди вещей не обнаружен. Но главное: «заграник» не попадал в поле зрения погранцев.
Ожил мобильник:
— Нюх тебя не подвёл, Паша.
— Нарыл что-нибудь?
— У клиента богатое прошлое.
— Выкладывай.