Когда Гурни выпрямился, он увидел, что к нему приближается как будто знакомый молодой человек.
– Возможно, вы меня помните, сэр. Я Эндрю Клегг. Мы встречались, когда вы расследовали…
Гурни с теплотой отозвался:
– Я тебя помню, Энди. Похоже, ты продвинулся по службе.
И снова усмешка. Как у подростка.
– В прошлом месяце. Наконец-то устроился в Бюро криминальных расследований. Вы меня вдохновили. – И он подвел Гурни к крепкой женщине: она беседовала со специалистом по уликам, уже собравшимся уходить.
– Если вы хотите забрать коврик с собой как улику, забирайте. На ваше усмотрение. – Она повернулась к Гурни. Выражение ее лица было одновременно тревожным и приятно деловым.
– Энди сказал мне, что вы вместе с Джеком Хардвиком расследовали дело Пиггерта. Это так?
– Это так.
– Поздравляю. Добро победило зло.
– Спасибо.
– У него была еще бо́льшая победа, когда он поймал Дьявольского Санту, – сказал Клегг.
– Дьявольского… – теперь она, казалось, что-то припоминала. – Того сумасшедшего, который резал людей на куски и рассылал эти куски местным полицейским?
– В подарочной упаковке! На Рождество! – воскликнул Клегг, скорее в восторге, чем в ужасе.
Она в изумлении уставилась на Гурни.
– И вы?..
– Просто оказался в нужное время в нужном месте.
– Это впечатляет, – она протянула руку. – Лейтенант Баллард. А вы в дальнейшем представлении не нуждаетесь. Чем обязана?..
– Происшествием с Рут Блум.
– А почему?
– Вы видели вчера вечером передачу на РАМ-ТВ?
– Я о ней слышала. А почему вы спрашиваете?
– Она может помочь вам понять то, что здесь произошло.
– Как именно?
– Эта передача была первой в многосерийной программе о последствиях шести убийств, совершенных Добрым Пастырем в двухтысячном году. Сейчас почти что наверняка он совершил свое седьмое убийство. И, возможно, совершит еще.
Радушие исчезло с лица лейтенанта, уступив место холодному оценивающему выражению.
– А что именно вы здесь делаете?
Гурни начал было подбирать слова, а потом решил, что к черту.
– Я приехал сюда, потому что считаю, что ФБР с самого начала расследования допустило ошибку, и то, что здесь произошло, может это доказать.
Выражение лица его собеседницы трудно было понять.
– Вы делились с ними своими мыслями?
Гурни улыбнулся.
– И не имел успеха.
Она покачала головой.
– Я не совсем вас понимаю. И не знаю, от чьего имени и с какими полномочиями вы здесь находитесь. – Она посмотрела на Клегга. Тот беспокойно переминался с ноги на ногу. – Энди сказал, что вы в отставке. Сейчас – решающие, первые часы расследования. Если вы не сможете ясно объяснить мне причину своего приезда и свои цели, вам придется уйти. Надеюсь, это вам понятно и я не слишком резко выразилась.
– Это понятно, – Гурни глубоко вдохнул. – Девушка, которая брала у Рут Блум интервью, наняла меня в качестве консультанта, и я подробно ознакомился с делом Доброго Пастыря. И пришел к выводу, что в существующей версии есть большая брешь. Я надеюсь, что расследование этого убийства не пойдет по ложному следу, по которому пошло расследование первых шести. Но, к сожалению, с этим уже есть проблемы.
– Простите?
– Он не парковался на подъездной дорожке.
– Не понимаю, о чем вы говорите?
– Человек, который убил Рут Блум, не парковался на этой вот подъездной дорожке. Если вы думаете, что парковался, вы никогда не поймете, что здесь произошло.
Лейтенант Баллард покосилась на Клегга, словно проверяя, вдруг он знает об этом больше, чем она. Но во взгляде Клегга были лишь удивление и смущение. Она вновь посмотрела на Гурни, затем на часы.
– Пойдемте внутрь. Даю вам ровно пять минут на то, чтобы все объяснить. – А вы, Энди, оставайтесь здесь и присматривайте за стервятниками с телевидения. Чтоб духу их не было по эту сторону ограждения.
– Да, мэм.
Она провела Гурни вниз по склону с газоном, к дому, затем по ступенькам – на заднюю веранду, где, как вспомнил Гурни, Ким и брала интервью у Рут Блум. Они вошли через заднюю дверь, соединявшую веранду с большой кухней-столовой. В углу за обеденным столом сидел фотограф и загружал фотографии с цифровой зеркальной камеры на ноутбук.
Лейтенант Баллард оглядела кухню – уединиться тут было негде.
– Извини, Чак, не мог бы ты на несколько минут оставить нас одних?
– Конечно, лейтенант. Я могу доделать все в машине. – Он взял свою аппаратуру и вышел.
Лейтенант села на стул у освободившегося стола и указала Гурни на другой стул, прямо напротив.
– Что ж – спокойно сказала она. – У меня сегодня было много дел и много еще предстоит. Мне нельзя терять время. Мне нужны ясность и краткость. Говорите.
– Почему вы считаете, что он припарковался на подъездной дорожке?
Она прищурилась.
– Почему вы считаете, что я так считаю?
– Когда я приехал, вы трое стояли прямо у этой дорожки. При этом вы старались на нее не наступать, несмотря на то что специалист по сбору улик уже наверняка сделал свою работу. Поэтому я решил, что вы бережете ее для более тщательного микроскопического анализа? С чего вы взяли, что он на ней парковался?
Некоторое время лейтенант молча смотрела на Гурни. Затем на ее губах появилась легкая презрительная улыбка.
– Вы что-то знаете, да? Где же утечка?
– Это бесперспективный путь. Путь, по которому идет ФБР. Тратит время на бесплодные конфликты.
Она опять на него посмотрела, на этот раз уже не таким долгим взглядом, потом словно бы решилась:
– Прошлой ночью жертва написала пост на своей странице в Фейсбуке. Высказав свое мнение о программе, она описала машину, которая повернула на ее подъездную дорожку как раз в это время. Почему мне кажется, что вы все это уже знаете?
Гурни проигнорировал ее вопрос.
– И какая это была машина?
– Большая. Военного вида. Ни марка, ни модель неизвестны.
– “Джип”? “Лендровер”? “Хаммер”? Что-то в этом роде? – Баллард кивнула. – Так какова гипотеза: он припарковался в начале подъездной дорожки, подошел к парадной двери… а потом? Убил ее на пороге? Или она пустила его внутрь? Они знакомы? Или незнакомы?
– Помедленнее. Вы спрашиваете, почему мы считаем, что убийца – или тот, кто по странному стечению обстоятельств навестил Рут ровно во время убийства, – припарковался на подъездной дорожке. Я вам отвечу. Мы так считаем, потому что об этом нам рассказала сама жертва. Это ее свидетельство очевидца. Она опубликовала его в Фейсбуке, прежде чем была убита. – Лицо лейтенанта Баллард выражало триумф и вместе с тем легкую тревогу. – А теперь вы должны коротко и ясно объяснить мне, зачем Рут Блум стала бы все это говорить, если это неправда.
– Она и не говорила.
– Простите?
– Все было совсем не так. В том сценарии, который вы описали, нет смысла. Оставим пока в стороне логическую неувязку. Прежде всего проблема в вещественном доказательстве в начале дорожки.
– В каком доказательстве?
– Земля совершенно сухая. Когда последний раз шел дождь?
Гурни знал, когда был дождь в Уолнат-Кроссинге, но в районе озер Фингер погода часто бывала совсем другой.
Лейтенант на мгновение задумалась.
– Вчера утром. К полудню кончился. А что?
– В трещине на съезде есть грязь, может быть, в дюйм шириной. Каждый, кто сюда въезжает, должен по ней проехать, если только он не едет из леса через поляну. Но по этой полоске грязи никто не проезжал, по крайней мере с прошлого дождя.
– Одного дюйма грязи недостаточно, чтобы установить…
– Возможно, но он наводит на разные мысли. Кроме того, есть еще психологический фактор. Если Добрый Пастырь действительно вернулся и Рут его седьмая жертва, то это надо как-то согласовать с тем, что мы уже о нем знаем.
– Например?
– В частности, мы знаем, что он крайне осторожный человек, крайне тщательно избегает любого риска. Эта короткая подъездная дорожка слишком заметна. Любая машина на ней – особенно размером с “хаммер” – будет задним бампером выпирать на дорогу. Слишком привлекает внимание, слишком легко опознать. Местный патрульный заметит любую незнакомую машину, может даже остановиться, проверить номер.
Баллард нахмурилась.
– Но факты таковы: Рут Блум убита, и если убийца приехал на машине, он должен был где-то припарковаться. Что скажете? Где он припарковался? На обочине дороги? Там еще заметнее.
– Я предположил бы, что в мастерской.
– Где-где?
– В полумиле отсюда вниз по шоссе, в сторону Итаки, есть кузовная мастерская. При ней небольшая стихийная парковка, там стоят легковушки и грузовики – или ждут ремонта, или после ремонта ждут хозяев. Это единственное место, где посторонняя машина не вызвала бы никаких вопросов, ее бы даже не заметили. Если бы я собрался среди ночи убить человека в этом доме, я бы припарковался именно там, а остаток пути шел бы вдоль дороги по этой глубокой дренажной канаве, чтобы меня не видели из проезжающих машин.
Она уставилась на столешницу, будто на ней была написана разгадка. Потом поморщилась.
– Теоретически вы можете быть правы. Проблема в том, что в ее посте в Фейсбуке прямо говорится про машину, которая…
– В этом посте в Фейсбуке.
– Я не понимаю…
– Вы предполагаете, что это написала она.
– Это ее аккаунт, ее страница, ее компьютер, ее пароль.
– Разве не мог преступник, прежде чем ее убить, выведать у нее пароль, а потом открыть страницу и написать этот текст?
Баллард еще пристальнее уставилась на стол.
– Это возможно. Но, как и в случае с вашей гипотезой про мастерскую, не подтверждено никакими фактами.
Гурни улыбнулся. Отличный поворот разговора.
– После того как ваши ребята в белых комбинезонах удостоверятся, что грязь в пробоине в конце подъездной дорожки не тронута, предложите им съездить в мастерскую. Интересно, сумеют ли они обнаружить довольно свежие следы шин, которые не принадлежат ни одной из машин на стоянке.