– Но… зачем бы преступник стал тратить время и писать такое сообщение в Фейсбуке?
– Чтобы пустить вам пыль в глаза. Запутать следы. Он в этом мастер.
Что-то в выражении ее лица подсказало Гурни, что она рада любой информации, попадающей к ней.
– Много ли вы знаете о деле Доброго Пастыря? – спросил он.
– Недостаточно, – призналась она. – Кто-то из ФБР как раз едет меня просветить. Поэтому мне нужен ваш адрес, электронная почта и номера телефонов, по которым можно с вами связаться двадцать четыре часа в сутки. Вас это не затруднит?
– Нисколько.
– Я дам вам имейл и номер мобильного. Полагаю, вы поделитесь со мной любой значимой информацией, если что-то узнаете?
– Буду очень рад.
– Хорошо. У меня больше нет времени. Но мы еще поговорим.
Когда Гурни выходил из дома, в небе по-прежнему тарахтел вертолет. Воздух гулко сотрясался от его ротора, и оставшиеся прошлогодние листья падали, кружась, с верхушек деревьев. Не успел Гурни дойти до машины, как путь ему преградила ярко накрашенная пышноволосая журналистка с микрофоном в руке и с оператором за спиной.
– Я Джилл Маккой, “Новостной взгляд”, Сиракьюс! – воскликнула она. Лицо ее выражало обычное для ее профессии взвинченное любопытство. – Мне сказали, что вы детектив Дэйв Гурни, которого журнал “Нью-Йорк” назвал сурперкопом. Дэйв, правда ли, что Добрый Пастырь, печально известный серийный убийца, нанес новый удар?
– Простите, – сказал Гурни, протискиваясь мимо нее.
Она протянула ему вслед микрофон и засыпала шквалом вопросов, пока он открывал машину, садился, закрывал дверцу, заводил мотор.
– Ее убили из-за телепередачи? Из-за того, что она сказала? Как вы думаете, это ужасное дело слишком серьезно для местной полиции? И почему привлекли вас? Как вы с этим связаны? Правда ли, что у вас возникли проблемы с ФБР? Какие именно проблемы, детектив Гурни?
Когда он выруливал с парковки, видеокамера оказалась всего в нескольких дюймах от его бокового стекла. Патрульный ничем ему не помог. Он был занят разговором с вновь прибывшим. Выезжая на магистраль, Гурни бросил взгляд на этого прибывшего: небольшого роста, темноволосый, без тени улыбки. Одного взгляда хватило, чтобы его опознать.
Это был Дейкер.
Глава 32Коэффициент
После первого поворота Гурни увидел автомастерскую. Он сбавил скорость и прочитал табличку на здании из бетонных блоков: “Жестянка у озера”. Гурни убедился, что это лучшее место, чтобы оставить машину, не привлекая внимания.
На полпути к Уолнат-Кроссингу он увидел рекламу оператора сотовой связи “Веризон” и вспомнил, что свой собственный телефон выключил, когда разговаривал на кухне с Баллард. Он его включил: на экране отобразились семь голосовых сообщений. Прежде чем он успел прослушать хотя бы одно, ему позвонили.
Гурни нажал “ответить”.
Звонил Кайл, и он был очень встревожен:
– Мы уже больше часа пытаемся тебе дозвониться.
– Что случилось?
– Ким просто в шоке. Она все пыталась тебе дозвониться. Оставила тебе три сообщения.
– Это из-за Рут Блум?
– В первую очередь, да. Но еще из-за выпуска “Осиротевших” прошлым вечером. Она в ужасе от того, как все сделали, от того, что вырезали, что добавили. Особенно, что вставили тех двух типов. Она очень расстроилась.
– Где она сейчас?
– В ванной, плачет. Опять. А, нет, подожди. Кажется, она открывает дверь. Не клади трубку.
Гурни услышал, как Ким спросила Кайла, с кем он только что говорил, и Кайл ответил: “С папой”. Потом услышал, как Ким сморкается в ванной. Как Кайл передает ей телефон. Потом услышал приглушенные голоса. Потом опять сморкание и покашливание.
Наконец Ким сказала:
– Дэйв?
– Да, я слушаю.
– Это какой-то кошмар. Не могу поверить, что это действительно произошло. Хочу заснуть, проснуться и чтобы ничего этого не было.
– Я надеюсь, ты не винишь себя за то, что случилось с Рут.
– Разумеется, виню!
– Ты не виновата, в…
Ким перебила, почти вскрикнула:
– Если бы я не втянула ее в эту идиотскую программу, она была бы жива!
– Ты не виновата в ее смерти и не виновата в том, что на РАМ сделали с твоим интервью, что вставили, как…
– Они урезали мою запись вдвое и запихали туда эту высокопарную чушь этих якобы экспертов, – последнее слово она будто выплюнула. – Господи, я так хочу исчезнуть. Хочу все это стереть. Стереть все, что убило Рути.
– Ее убил убийца.
– Но этого бы не случилось, если бы…
– Послушай меня, Ким. Рут Блум убил убийца. Который преследовал собственные цели. Возможно, тот самый убийца, который десять лет назад убил ее мужа.
Она ничего не ответила. Гурни слышал, как она дышит. Медленно, судорожно. Когда она наконец заговорила, в ее голосе слышалась уже не истерика, а просто горе.
– Ларри Стерн меня предупреждал – и так и вышло. Он говорил, что РАМ все извратит, так что выйдет жуткая вульгарная дешевка. Он сказал, что это они меня используют, а не я их, что они заботятся лишь о том, как привлечь массовую аудиторию. Что я заплачу за свой проект больше, чем получу от него. И он был прав. Совершенно прав.
– И что ты собираешься делать?
– Делать? Я не хочу больше иметь никаких отношений с РАМ. Я хочу прекратить проект.
– Ты говорила об этом Руди Гетцу?
– Да, – но голос ее звучал неуверенно.
– Да, но?..
– Я позвонила ему сегодня утром, прежде чем получила от вас сообщение о Рут. Я сказала ему, что очень разочарована, что программа совсем не похожа на то, что я задумывала.
– И?
– Я сказала, что если весь телепроект будет такой, то я не хочу этим заниматься.
– И?
– Он сказал, что нам нужно встретиться. Что такие вопросы не решаются по телефону, нужно поговорить лично.
– Ты согласилась с ним встретиться?
– Да.
– Ты говорила с ним еще раз после того, как узнала об убийстве Рут?
– Да. Он сказал, что нам тем более важно встретиться. Он сказал, что новое убийство – это коэффициент.
– Что?
– Коэффициент. Сказал, убийство подняло ставки, и об этом надо поговорить.
– Подняло ставки?
– Так он выразился.
– Когда вы встречаетесь?
– В среду, в полдень. У него в Ашокане.
Гурни показалось, что она не договаривает:
– И?
Повисло молчание:
– Ох, господи… Мне ужасно неудобно вас просить. Я чувствую себя такой наивной, беспомощной дурой. – Гурни ждал, уже зная, к чему она клонит.
– Мое видение всего этого дела…мои предположения… мой образ мыслей и… я хочу сказать… мне сейчас трудно мыслить здраво. Мне нужно… нужна поддержка, трезвый взгляд со стороны. Я не имею права вас об этом просить, но… пожалуйста…
– Вы хотите, чтобы в среду я поехал с вами к Руди Гетцу?
– Да, очень хочу. Не могли бы вы? Пожалуйста.
Глава 33Сообщения
В поле зрения возникла гора Франклина, знаменуя возвращение в округ Делавэр, и Гурни, оставив позади яркое солнце, спустился в туманную долину.
Остаток пути приходилось все время то включать, то выключать дворники. Он ненавидел ездить под дождем – неважно, сильным, слабым или просто моросью. Ненавидел серость и сырость. Они усиливали его тревогу.
Гурни почувствовал боль в челюсти. Оказалось, он стиснул зубы – от напряжения и злости.
ПТСР. Посттравматическое стрессовое расстройство. Эти три слова не давали ему покоя. Если Холденфилд права, если он не может сейчас мыслить здраво…
Чего там ждала от него Ким? Ясного взгляда со стороны? Он усмехнулся. Ясность сейчас – не его конек.
Подумав об их телефонном разговоре, он вспомнил, что у него на автоответчике семь непрослушанных сообщений. Он уже ехал к дому вверх по склону и убеждал себя, что прослушает их, когда приедет. Но боялся снова забыть и все же решил остановиться прямо сейчас.
Первые три сообщения были от Ким – все более беспокойные просьбы перезвонить.
Четвертое было от матери Ким, Конни Кларк.
“Дэвид! Что происходит? Я про это безумие в новостях. Что Рут, как ее там, убили после интервью с Ким. И все эти говорящие головы в телевизоре орут, что Добрый Пастырь вернулся. Боже! Перезвони мне, я хочу знать, что происходит. Только что получила истерическое сообщение от Ким: она хочет все бросить, прервать выпуск программы, выбросить все это из головы. Она не в себе. Я ничего не поняла. Позвонила ей, не дозвонилась, оставила сообщение, она так мне и не ответила. Я так понимаю, вы на связи? И ты в курсе того, что творится? В смысле мы же так и договаривались? Бога ради, перезвони мне!”
Может, перезвоню, а может, и нет. Гурни определенно не хотелось полчаса висеть на телефоне и выливать на Конни весь этот хаос, все эти вопросы без ответов. И только потому, что ей не перезвонила дочь.
Пятое сообщение было с неизвестного номера. Определитель показал только “вызов с мобильного”. Но безумный голос Макса Клинтера невозможно было не узнать.
“Мистер Гурни, как жаль, что вы не можете ответить. Я так хотел бы обменяться мыслями. Так много всего случилось с нашего последнего разговора. Добрый Пастырь снова среди нас. Малышка Коразон вернула его к жизни. Ваше имя упомянули в этих мерзких “Осиротевших”. Рамовское дерьмо. Но они намекнули, что у вас есть идеи. Собственные идеи. Возможно, не те, что у меня? Не хотите ли послушать и поделиться? Время дорого: пан или пропал. Развязка близка. На этот раз я подготовлюсь. И последний вопрос: кто мне Дэвид Гурни – друг или враг?”
Гурни прослушал это сообщение трижды. Он так и не мог понять, действительно ли Клинтер псих или ему просто удобно таким притворяться. Холденфилд уверяла, что он сумасшедший. Но Гурни не торопился сбрасывать со счетов человека, когда-то проникшего в дальнюю комнатку в Буффало и уложившего пятерых вооруженных бандитов.
Он взглянул на часы. Самое начало пятого. Туман рассеялся, по крайней мере на время. Он вернулся на проселок и поехал вверх по склону.